Почувствуй (СИ) - Севимли Алейна

Квартира и внутри соответствует своему высокому стилю, стены в светлых тонах, колоны, расписной потолок, громоздкая люстра, античные элементы, куча элементов декора, что я сразу отмечаю, сколько бы я не покупала предметов уюта, моя квартира лучше не становится.

— Слишком, да? — Со смешком спрашивает подруга, когда я дотрагиваюсь рукой до колонны. — Мама говорит, что можно в музей не ходить, а просто зайти к нам в гости. А вон Анри и Тюркан нравится, но раз мужу нравится, то и мне нравится, хотя знаешь, сначала я была поражена. Но зато у нас нет ваз двенадцатого века, пока мы жили в квартире госпожи Дюзийде, так я боялась ходить, вдруг что разобью.

— Как ваши отношения? Они приняли тебя?

— А куда им деваться? Анри твёрдо стоял на своём, они не стали явно показывать своё недовольство. Но та выбранная ими невеста ещё месяц после свадьбы жила с нами, не здесь, в той квартире, но весело было. Кстати, хорошая девушка, не желай она увести моего мужа, мы бы даже могли подружиться.

— Какой кошмар, — восклицаю я, всё ещё перерабатывая все события, произошедшие за время моего отсутствия.

— С кем ты разговариваешь? — Из соседней комнаты выходит Анри, нисколько не изменившийся за это время.

Изменилось только одно обстоятельство. И это обстоятельство смотрело на меня зелёными, отцовскими глазами, счастливо улыбаясь на руках молодого человека.

С немым удивлением поворачиваюсь к подруге, она смущенно улыбается, затем вновь смотрю на Анри.

— Добро пожаловать, — едва заметно улыбается молодой отец, как и раньше, стараясь скрывать свои чувства. — Мы и не думали увидеть тебя в ближайшие годы.

Обнимаемся, в это время малыш тянет ко мне руки, и в мгновение ока оказывается уже на моих руках.

— Какой шустрый ребёнок, — улыбаюсь я, наблюдая, как мальчик сжимает в кулак мой палец. — Привет, малыш.

— Малец шустрый, совсем не в своего отца, — из той же комнаты выходит довольный, как кот Озгюр, единственное изменение в нём — отсутствие рыжих, непослушных кудрей. — С возвращением.

— Озгюр, дорогой, где твои кудри? — Задаю я первый вопрос, после того, как мы чмокнули друг друга в щёки.

— Ты ещё мою бороду не видела, — хмыкнул он, довольный собой.

— И повезло, что не видела, — говорит Нихан. — Он когда забывал подстригать её, Онур боялся и убегал.

— Не такой уж я был и страшный, правда, малец? — Озгюр обратился к ребёнку, и подмигнул ему.

Услышав имя ребёнка, я обернулась и с некоторой жалостью взглянула на подругу, она подхватывает мой взгляд, и нервно улыбается.

Есть вещи, ничем необъяснимые, как то, что я не могу подпустить к себе другого человека, потому что Биркан занял место в моём сердце. Или то, что Нихан может выйти замуж за Анри, даже родить от него ребёнка, только вот ребёнка назовёт в честь своего умершего жениха, не отпустив его даже так.

— Почему ты не сказала, что возвращаешься? — Задал вопрос Анри, прислонившись спиной к колонне.

— Я на пару недель приехала, нужно завершить несколько дел, и ещё я скучала.

— Ты снова уедешь? — Расстроено спрашивает Нихан, забирая у меня с рук малыша, который захныкал в подходящий драматичный момент. — Пройдём в гостиную, не будем же мы разговаривать в прихожей.

Хозяйка квартиры прогнала нас в следующую помпезную комнату, с тем же удивительным потолком, большими, но достаточно твёрдыми диванами, и другими мелочами.

— Сварю кофе, не рассказывай о своей жизни, без меня, мне тоже интересно, — проговорила Нихан, вернув ребёнка отцу, а после, устремившись к массивной, чуть позолоченной двери.

— Я помогу тебе, — иду следом за ней, когда мы оказываемся в кухне, продолжаю. — Онур?

Девушка вздыхает, затем поворачивается ко мне, прислоняется к кухонной тумбе, складывает руки на груди, и говорит:

— Мне хотелось оставить о нём какое-то воспоминание. Раз от него ничего не осталось в этом мире, так пусть мой сын будет носить его имя.

— Анри не был против?

— Он всё понял, расстроился, но ничего не сказал. Господин Алькас хотел, чтобы правнука звали в честь его отца, Абдулла, вот они и расстроились, что мы не спросили их мнения на этот счёт.

— Ты счастлива сейчас?

— Не знаю, Кадер, — девушка вновь вздохнула, повернув голову к окну. — Я счастливее, чем была раньше, но время от времени я задумываюсь, а какой бы была моя жизнь, стань я женой Онура. Было бы лучше? Или из-за большей любви я была бы счастливее?

— Чем больше ты об этом думаешь, тем несчастнее становишься. Его нельзя вернуть, в жизни всё происходит так, как должно происходить, мы в силах изменить некоторые вещи, но со смертью мы не можем справиться.

— Я знаю, но ничего не могу с этим поделать, — прошептала Нихан, и я поняла, что она вот-вот заплачет. Подхожу, обнимаю её, глажу по голове.

— Извини, мне не стоило начинать этот разговор.

— Нет, нужно было, ты единственный человек, с кем я могу поговорить об этом. Мужу ведь не скажешь, что сравниваешь свою жизнь с ним. И воображаешь, как было бы с другим.

— А ещё прошу прощения за то, что так сбежала. Теперь всё будет иначе, я буду приезжать, или вы ко мне, у меня нет много комнат, но я с удовольствием приючу вас в своей маленькой квартирке.

— Раньше ты не могла звонить из-за Биркана?

— В первую очередь из-за себя. Я была ещё не готова, боялась не выдержать, сорваться с места, и вернуться, но здесь я бы погибла. Вспоминаю те времена, и дурно становится, я, будто дышать не могла, какое-то черное пятно, которое засасывало меня внутрь.

— Знаешь, какое-то время мы думали, что ты беременна, и таким образом решила скрыть это от Биркана, — хмыкнула подруга. — И я ждала, что если ты и вернёшься, то с маленьким другом или подругой нашему Онуру. Наши мужчины всё ждут, и надеются, что у них будут сыновья, и они будут так же дружить, как их отцы.

— У Биркана ещё нет детей? — Совершенно не развеселившись, спрашиваю я, и при этом вопросе что-то внутри словно обрывается.

— Он хоть и вёл не самый пристойный образ жизни некоторое время назад, но видимо, детей это не принесло, — вновь хмыкнула Нихан, состроив странную эмоцию.

— Почему вы все мне чего-то недоговариваете? Танер с Бурсу так скрывали что-то, что до сих пор обсуждают это в машине.

В этот момент хлопнула дверь, послышался неразборчивый, но громкий, голос адвоката, кажется, он жаловался, что молодожены не закрывают двери.

— Как вовремя ты о них вспомнила, — засмеялась Нихан. — Встретишь? А то Танер опять возмущаться будет, а я пока сварю кофе.

И меня вновь не удостоили ответом или объяснением.

— Все нюансы обсудили? Составили схему дальнейшей лжи? — Появляюсь в прихожей с претензией.

— Не очень, на самом деле, поэтому попросим пока не поднимать эту тему, ладно? — Саркастично ухмыляется адвокат.

— Не слушай его, мы решили не мешать приветствию, после долгого отсутствия. И ещё брат забыл подарок Онуру, с прошлого визита в Стамбул не может отдать.

Через несколько минут мы, в полном составе, разместились на двух диванах в гостиной, и делились новостями, за прошедший год.

— Я восемь месяцев жил в Европе, представляешь? — Как всегда активно начал Озгюр. — Возвращаюсь, а этот, — кивнул в сторону Анри. — Уже папашей стал, а мне даже не потрудился сообщить.

— Примета плохая. Был бы ты здесь другой разговор.

— Ты доктор, или где? Научные люди в приметы не верят. Даже я не верю, дорогой, а я дуб дубом.

— Как ты оказался в Европе?

— Сурие предложили контракт, я поехал с ней, даже устроился в местную газету журналистом, даже испанский язык выучил, только всё начало налаживаться, как ей предлагают вновь работать в Китае.

— И потом вы жили в Китае?

— Нет, мы расстались, я ещё пару месяцев жил в Барселоне, а потом заскучал по дому и вернулся.

— А Сурия?

— Вроде бы встречается с каким-то британским миллионером, и всё так же летает работать в Китай, — совершенно спокойно, без какой либо обиды или душевной боли, сообщает парень. — Вот так и закончилась история моей долгой, но несчастливой любви.