Джудит Майкл - Спящая красавица

Джош кивнул.

– Хорошо сказано. Но все-таки будь осторожна, переходя улицу.

– О, да, конечно. Я считаю... – Снова все в ней похолодело. – И вы тоже, – сказала она Лео и Гейл. – Мне кажется, нам не стоит беспокоиться о Робин и Неде, пока они в гипсе и находятся рядом.

– Вы только послушайте, о чем мы говорим, – сказала Гейл. – Как мы можем разговаривать о таких вещах?

– Давайте на этом остановимся, – предложила Анна. – Я думаю, с нас уже хватит. В любом случае, мы ничего не сможем сделать, пока не получим еще какую-то информацию. – Она сделала паузу и посмотрела на каждого из них. – Я хочу сказать вам, – медленно проговорила Анна, – как бы ни было все это ужасно, с другой стороны, это имеет для меня особое значение. То, что мы четверо вместе, вместе действуем и не оставляем друг друга... это так много значит для меня. И я хочу поблагодарить вас за то, что вы рядом.

Глаза Гейл наполнились слезами.

– Ты не должна благодарить нас, для нас это приятно, Анна. Нам нравится быть рядом с тобой, мы любим тебя. Не могу себе представить все эти годы без тебя.

– Мы должны быть благодарны т е б е, – сказал Лео. – Ты так много дала нам. Знаешь ли ты, как сильно изменилась наша жизнь из-за тебя? Я уже давно благодарен тебе. Мы любим тебя, Анна, и всем нам нравится, что ты часть нашего бытия.

– Ты наша, – спокойно сказал Джош.

Он почувствовал боль, которая скрывалась за этими словами, пустоту большей части ее жизни, и нужно было сдерживать себя, чтобы не вскочить с места и не прижать ее к себе. «Дорогая Анна, я люблю тебя», – сказал он про себя. Только Гейл и Лео могли сказать это вслух, по крайней мере сейчас. «Я люблю тебя. И никогда больше не будет пустоты в твоей жизни, если я смогу помочь в этом».

– Но мы еще не можем остановиться, – сказал Лео. – Мы пока не приблизились к тому, чтобы вызволить Джоша из неприятностей. Даже если они найдут этот кусок дерева и он подойдет, что из этого?

– Не знаю, – признался Джош. – Но ученые собирают факты для своей работы. Юристы тоже. Итак, мы начали. – Он отодвинул свой стул. – Анна права, мы ничего не можем сейчас сделать, а на сегодня уже более чем достаточно. А мне нужно идти, у меня еще много работы.

– Я провожу тебя, – сказала Анна. – Хочу подышать воздухом.

– И пойдешь обратно одна? – спросила Гейл.

– Со мной все будет в порядке, – ответила Анна. – Гейл, это же Ривервуд, поздний час и никто не знает, что я собираюсь прогуляться.

– Ужасно холодно, – заметил Лео.

– Я не пойду далеко и оденусь потеплее. Я просто хочу еще подумать немного обо всем. Я скоро вернусь.

Они шли по узкой дороге, от их дыхания в морозном воздухе образовывались облачка пара. Черное небо было густо усеяно звездами по обе стороны широкой, белой ленты Млечного Пути. Рядом с линией горизонта виднелся полумесяц со звездой, повисшей на его кончике. В ясной тишине раздавался лишь звук их шагов по твердому снежному насту. Теплые огни дома Гейл и Лео исчезли за поворотом дороги, но снежные поля, простиравшиеся вокруг, мерцали в слабом сиянии звезд, поэтому они могли видеть лица друг друга.

Они молча шли рядом, ожидая пока уродливость того, о чем пришлось говорить в этот вечер, растворится в великолепии ночи. На очередном повороте дороги оба поскользнулись на льду и ухватились друг за друга. Тогда Джош взял руку Анны и стал поддерживать ее. «Очень романтично», – сухо подумал он, так как на них были толстые лыжные перчатки, и разница между тем держать чью-то руку или не держать была едва ощутима, но он знал, что они связаны и этого ему было достаточно.

Анна опустила глаза и улыбнулась. В этом ледяном, молчаливом мире, где две их фигуры двигались, как тени в свете звезд, она чувствовала себя даже ближе к нему, чем в тепле кухни, которую они оставили.

– Я хотела бы узнать о твоих занятиях со студентами, – сказала она, и Джош стал рассказывать ей о своих студентах-выпускниках, помогавших в его поисках. Об их дискуссиях в аудитории и в кафе университетского городка, которые часто давали новое направление его работе. Анна услышала теплое чувство в его голосе, и поняла, что оно относилось не только к студентам, но и ко всем людям. Он был открыт и делился с ними, чем мог; в нем не было враждебности даже к тем людям, которые не могли ему понравиться, в нем было понимание, если не всегда присутствовала симпатия.

«Замечательный человек», – подумала Анна, а потом ей стало интересно, заставлял ли кто-нибудь его сердиться или ревновать, причинил ли ему боль, которую тот не смог простить или забыть. И она осознала, какой долгий путь еще должна пройти, чтобы действительно узнать его.

И какой долгий путь предстояло пройти ему, чтобы узнать ее. Но изменить ничего нельзя. Она не расскажет ему о себе. Даже мысль о том, чтобы произнести эти слова, заставляла ее похолодеть и дрожь проходила по всему телу.

Вдруг Джош остановился, не закончив фразу.

– Тебе лучше вернуться.

Они стояли посередине дороги. Он взял и другую ее руку, и они смотрели друг на друга в призрачном свете ночи.

– Спокойной ночи, – сказала Анна. – До завтра.

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра днем. Встретимся утром в офисе Лео? Тогда мы будем там, когда патрульный принесет этот кусок дерева.

– Да. В какое время ты завтра уезжаешь? У меня рейс на четыре часа.

Анна улыбнулась.

– Тогда мы путешествуем вместе. Спокойной ночи, Джош.

Сквозь толстые перчатки они почувствовали пожатие рук друг друга.

– Спокойной ночи, Анна, – сказал Джош, и они пошли каждый в свою сторону.

Анна делала большие шаги, вдруг ей стало очень холодно. Лицо застыло от холода, кончики пальцев замерзли, и она сжала пальцы в кулак внутри перчаток. Когда Анна добралась до дома и открыла дверь кухни, то от теплого воздуха комнаты почувствовала головокружение и прислонилась к стене, ослепнув от слез, навернувшихся на глаза в эти последние несколько минут.

– Кофе горячий, – сказал Лео.

Супруги сидели, как они с Джошем их оставили, когда уходили, рука Лео обнимала Гейл, ее голова лежала на его плече. Анна стянула с себя теплую одежду, налила кружку кофе и села напротив них.

– На улице морозно, но красиво. Дедушка был прав; Ривервуд – самое красивое место в долине. Должно быть, он любил этот дом.

Гейл кивнула.

– Он и любил его. Но у него никогда не было чувства, что все хорошо, потому что тебя не было здесь. Ты ничего не рассказывала Джошу, да?

– Нет. А вы ничего не говорили?

– Нет! – воскликнула Гейл. – Но он очень догадливый, ты знаешь; и спросил нас, не связано ли изгнание Винса с тобой.

– Что вы ему сказали?

– Что не мы должны рассказать эту историю. Но тебе надо бы сказать ему, Анна; нельзя вечно воздвигать стену вокруг этого.