Не сдавайся - Кристен Эшли
— Крепкая цыпочка.
— Еще бы.
Он покачал головой и опустил руку.
Я направилась к Райкеру, замечая Таннера.
Места было не так уж много, особенно с большим телом Райкера, распростертым на полу, но Таннер вышагивал по оставшемуся пространству, не сводя глаз с друга. Движения его были дергаными, а выражение лица каменным.
Они были близки, Таннер и Райкер. И не спрашивайте меня, откуда я это знаю, но я просто знала, что Таннер борется с желанием проделать в теле на крыльце побольше дырок.
Я подошла к голове Райкера и опустилась на колени. Осторожно приподняв его голову, я подложила под нее свои бедра, чтобы они служили подушкой.
— Мерри? — позвала я.
Мерри перевела взгляд с Райкера на меня.
— Да, Шери?
— Джонс сказал, что он стрелял в Райана.
Губы Мерри сжались, и он посмотрел на Колта.
Колт перевел взгляд на Салли.
Салли достал свой телефон и вышел из моей кухни.
Я переключила свое внимание на Райкера.
— Ты молодец, брат, — сказала я ему, обвив руками его шею. — Все будет хорошо. Ты должен держаться. Алексис помешана на мальчиках, и кто-то должен защитить ее от подростковой беременности, а ты — ходячая, говорящая защита от любого мальчишки, который хочет залезть к девочке в трусики, особенно если эта девочка — твоя дочь.
Райкер, лежащий без сознания, ничего не ответил.
Мои пальцы сжались еще крепче.
— Все хорошо, брат, — повторила я. — Все будет хорошо. В твоей постели сахар. Какой мужчина в здравом уме оставит это?
Райкер просто лежал.
Это было неправильно. Это был не Райкер.
Райкер никогда просто не лежал.
Он раздражал.
Он влезал в ваше дерьмо.
Он отхлебывал из бокала и говорил неуместную чушь, от которой хотелось одновременно улыбнуться и ударить его.
Я наклонилась над ним так сильно, насколько это было возможно.
— Ты должен держаться, брат. Такие люди, как мы, Райкер… такие люди, как мы, не могут сдаться. Мы должны показать это миру. Мы должны показать нашим детям. Мы должны показать им, что все в порядке. Мы должны показать нашим детям, что у нас все получится, если мы не сдадимся. Мы должны показать им, что все окупается, что все приходит к тебе, если у тебя есть силы пробиться через дерьмо. Можно добиться чего угодно, если не сдашься. Ты можешь жить, если только осмелишься мечтать.
Я услышала вой сирен.
Я наклонилась еще сильней, прижавшись к его лбу.
— У тебя есть все, брат. Наконец-то у тебя все есть. Не сдавайся, — прошептала я.
Райкер ничего не ответил.
Он просто лежал в луже собственной крови на полу моей проклятой кухни.
* * *
Райан
Он пытался открыть глаза.
Все, что он видел, было нечетким. Размытым.
Но он чувствовал странный запах. Как будто он находился в больнице.
Но он ничего не чувствовал.
Он медленно моргнул — только так его веки могли двигаться.
Но размытость все еще оставалась.
Однако он что-то почувствовал.
Его руку сжали.
Затем он услышал.
— Ты в порядке.
Шерил.
Она была рядом.
Каким бы безумным ни было все то дерьмо, что с ними произошло, она всегда была рядом.
Лучший друг, который у него когда-либо был.
— Ты в порядке, Райан, — прошептала она. — Отдыхай, братишка. Хорошо?
Он попытался кивнуть, но у него не получилось.
Он снова заснул.
* * *
Гаррет
Три дня спустя
— Ну, черт возьми, конечно. Потому что это я, — громко заявила Шер.
Гаррет стоял у двери, прислонившись плечом к косяку, и наблюдал, как его женщина отходит от больничной койки. Она обогнула ее и обняла Лиссу. После подошла к креслу, в котором свернулась калачиком Алексис, наклонилась и поцеловала ее в щеку.
Затем двинулась к Гаррету.
Гаррет кивнул Лиссе, улыбнулся Алексис и посмотрел на Райкера, лежащего в кровати.
Когда их взгляды встретились, тот поднял руку, и в ней зашевелились трубки.
Ему потребовалось время, но он, наконец, выполнил свое крутое приветствие.
Лисса все испортила, схватив его руку и прижав ее к своему животу.
Райкер покачал головой на подушке.
Гаррет сдержал смех, а затем одними губами проговорил:
— Я твой должник.
Райкер же ответил в полный голос:
— Я знаю.
Тогда Гаррет покачал головой.
Шер добежала до него, сердито схватила за руку и дернула его.
Он воспринял это и то, что Шер не прекращала двигаться, как знак того, что она хочет, чтобы он следовал за ней.
Он крепко ухватился за ее руку и последовал за своей женщиной. По пути сдерживая улыбку и наблюдая за ее раздраженным профилем.
— Что ты? — спросил он.
Шер подняла на него глаза.
— Прости?
— Что ты?
— Что я?
— Ты сказала Райкеру: «Ну, черт возьми, конечно. Потому что это я».
Шер закатила глаза и повернулась лицом вперед, продолжая двигаться.
Он потянул ее за руку и остановился.
У нее не оставалось выбора, кроме как остановиться вместе с ним.
— Что ты? — вновь поинтересовался он.
— Мама и Итан у тебя дома. Уже три дня. Я купила готовое тесто для рождественского печенья. Мне нужно испечь это дерьмо, а потом украсить елку. Но перед этим мы идем в гребаный магазин. Я куплю тебе новый телефон, и никаких бурчаний. Это твой рождественский подарок. Ты можешь пользоваться им с сегодняшнего дня и до самого праздника. Я возьму его в канун Рождества, заверну и… сделаю сюрприз.
Гаррет проигнорировал все ее слова, хотя по дороге домой они обязательно заглянут в магазин. Шер просто не будет покупать ему новый телефон. Она могла бы купить ему на Рождество что-нибудь другое, что не стоит сотен долларов.
Вместо этого он продолжал смотреть на нее.
— Что ты?
Она смотрела на него с минуту, потом отвела взгляд.
— У Колта длинный язык.
Он снова потянул ее за руку.
— Шер.
Ее глаза вернулись к нему.
— Это была та ерунда, о которой ты только смеешь мечтать, — огрызнулась она. — Колт рассказал ему. Райкер считает это забавным. Он назвал меня девчонкой.
Гаррет еще раз потянул ее за руку, пока его девочка не оказалась достаточно близко, чтобы отпустить ее руку и обнять ее.
— А оно так и есть, — заявила Шер. — Я девчонка.
— Слава Богу, — пробормотал Гаррет, чувствуя, как у него подрагивает одна сторона рта.
Она подняла подбородок.
— А еще я девушка, которая переезжает в твой дом. Приглашаешь или нет. Дрянные ванные комнаты или нет. Мы можем пользоваться моей мебелью, которая удобна, даже если половина ее с гаражной распродажи. Если ты откажешься, мы переедем к маме. Но
