Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

– Тетя Женя! – Дверь открыла красавица Кира, и тут же бросилась Женьке на шею.

– Тетя Кира! – В тон ей воскликнула Женя и, хохоча, ответила на объятия. – Папа приехал?

– Они с тетей Леной и Максом пьют коньяк в гостиной, – сообщила Кира, краснея, – Лека, пойдем со мной, я тебе покажу новую игру на компьютере!

И ушла, ведя за собой за руку маленькую Леку. А Женька, снимая туфли, и расправляя на коленях складки длинной юбки, подумала вдруг, что время и правда ушло безвозвратно, и вот теперь Лека – это тетя Лена, а маленький смешной комочек стал Лекой.

– Коть… – Испуганно шепнула Марина, но Женька, не слушая, взяла ее за руку и повела за собой в гостиную. Рывком распахнула дверь и остановилась на пороге.

– Привет, народ, – громко и уверенно сказала она, дождалась, пока взгляды всех остановятся на ней, и без паузы продолжила:

– Знакомьтесь. Это Марина. Моя жена.

Пауза повисла такая, что ее можно было зачерпывать ложкой. Яна ухмыльнулась, сидящий рядом с ней Сергей молча поставил на столик бокал. На лице Макса невозможно было что-либо прочитать, настолько он замер и застыл. И только Лекины глаза, безумные глаза, округлившись, стали еще более синими, и в них Женька увидела такую первоклассную ненависть, что даже восхитилась на мгновение ее силой.

Все молчали. Женька сжимала в руке влажную Маринину ладонь, и чувствовала себя сильной как никогда.

– Ну так как? – Спросила она через несколько секунд. – Нам уйти, или мы можем остаться?

И тут поднялся Сергей. Он встал, подошел к Женьке, и сказал:

– Можно тебя на два слова?

Марина испуганно сжала ладонь, но Женя смотрела только на Сергея.

– Конечно, – ответила, – Марусь, присаживайся. Мы покурим, и вернемся.

Усадила Марину в кресло, поцеловала в макушку, и следом за Сергеем вышла на балкон.

Первые несколько секунд они курили молча, глядя друг другу в глаза. Затем Сергей заговорил.

– Она немедленно уйдет из моего дома, – сквозь зубы сказал он, – иначе я выставлю ее сам.

– Нет, – коротко ответила Женька, и сделала еще одну затяжку.

– Да. Она уйдет. И тогда я забуду о том, что сегодня ты притащила ее сюда.

– Тогда мы уйдем вместе.

Сергей сверкнул глазами и тяжело задышал.

– Как ты могла? – С горечью спросил он. – Как?

– Если ты готов меня выслушать, я расскажу, как, – ответила Женька, – но только если правда готов.

Сергей надолго задумался, прикурил еще одну сигарету, и кивнул.

И тогда Женька заговорила. Она рассказала ему все – о том, как Марина нашла ее, о том, что происходило между ними в поездке, о том, как многое она понимала неправильно и поняла только теперь.

– Я люблю ее, – закончила она, – и тебе придется с этим смириться.

– Знаешь, Джен, – Женька вздрогнула, услышав свое старое прозвище, – все это мне понятно. Но твои выводы строятся на постулате, что она изменилась. А по мне, так люди не меняются.

– Ты плохо слушал, – Возразила Женя, – я не сказала, что она изменилась. Я сказала, что не так уж она была виновата.

И снова скрестились в беззвучном поединке взгляды, и снова сердце ухнуло под ребра.

– Не виновата? – Переспросил Сергей. – Тебе напомнить, ЧТО она сделала?

– Напомни, – кивнула Женька, стискивая зубы.

– Она изменяла тебе! Она трахнула твоего друга!

– И что? Я простила ей это. И у нее были на то причины.

– Она сделала тебе очень больно!

– Это Я сделала себе очень больно! Вначале обожествив ее, а потом низвергнув в тартарары!

– Из-за нее умерла Олеся!

– Олеся умерла из-за меня! Это МЕНЯ не было в тот день рядом! Это Я жила с ней, не любя, только чтобы зализать раны, это Я дала ей надежду, которой не было.

Они орали друг на друга, схватившись за грудки, и сблизившись максимально близко. Орали громко, отчаянно.

– Это Я, понимаешь ты? Я! Не она, а Я все это сотворила. И это Я, черт побери, сбежала, когда она умерла! Мой грех, ясно? Мой, не Маринин. Она просто жила как могла, как умела. В чем ее вина? В том, что я хотела видеть ее другой?

– Я же спал с ней! – Отчаявшись найти другие аргументы, крикнул Сергей. – Лека спала с ней! Да половина Питера спала с ней!

– А с Лекой – другая половина! – Заорала в ответ Женька. – И половина Таганрога впридачу. Но ей ты готов это простить, ее ты не гонишь прочь. Почему так?

– Потому что она не причиняла боль моему другу!

– Правда? – Женька истерически расхохоталась, хватая Сергея уже за воротник рубашки. – Правда не причиняла? Да десяток Марин не сделали бы мне так больно, как сделала это она. Она бросила меня, молча, как вещь, даже не найдя нужным объясниться. Она на моих глазах завоевывала другую, а когда не получалось – приходила ко мне, и трахала, трахала тайно, под покровом ночи, и приговаривала, что не любит меня. Я тогда научилась плакать беззвучно, чтобы она не видела! А потом? Сколько раз она уходила и возвращалась, возвращались и уходила снова. Так почему ей ты готов это простить, а Марине нет? Почему?

Она рыдала, и била Сергея кулаками по груди, а он, растерянный, уже ничего не кричал, а только пытался ее успокоить.

– Почему ей вы прощаете все? – Снова крикнула Женька. – Даете шансы, тысячу, миллион шансов. А мне не даете ни одного? Я люблю эту женщину. Я все эти годы любила только ее. И, черт возьми, если я смогла ее простить – почему вы не можете?

Сергею наконец удалось захватить ее руками, и крепко сжать. И она забилась в его объятиях, слезами выплескивая накопавшуюся обиду и горечь. И в эту секунду дверь распахнулась, и на балкон влетела Марина.

– Не смей ее обижать! – Крикнула она, отталкивая Сергея от Женьки и закрывая ее своим телом. – Я уйду, уйду, и ты больше меня не увидишь, только не смей больше ее обижать!

Она стояла перед ним – маленькая, растрепанная, но готовая грудью защищать самое дорогое, что у нее было.

– Ты ее правда любишь? – Устало спросил Сергей, махнув рукой.

– Да, – услышала Женька.

– С блядством покончено? – Задал он еще один вопрос. Женька дернулась, но Марина остановила ее ответом:

– Покончено.

Он помолчал еще, вздохнул и стукнул кулаком по стеклу.

– Черт с вами, – выдохнул, – жена так жена. Ты права – раз уж ты смогла ее простить, то смогу и я. Наверное.

Женя стояла и не верила своим ушам. А потом и глазам – когда Сергей сгреб их обеих в охапку и вытолкнул в комнату.

– Идемте пить коньяк, – сказал он, – а тебе, Джен, еще предстоит объяснять все это Максу.

Но Максу объяснять ничего не пришлось. Едва они вернулись в комнату, как он посмотрел на Сергея, на Женьку, и пожал руку Марине.

– Жена моего друга – это большое слово, – сказал он, – надеюсь, ты будешь его достойна.