Анатолий Чупринский - Пингвин влюбленный

Однажды братья близнецы, глядя на нечастного Валерика, о чем-то пошептались и, решительно подойдя к нему, ухватили за руки.

— Гляди, не спотыкайся! — в унисон грозно сказали браться.

И великий забег начался!

Подобно молнии, стремительно летела удалая тройка мальчишек по некошеному лугу. Эх, тройка! Кто тебя выдумал? Только гулко стучали по земле голые пятки…. Только ветер свистел в ушах…. Разлетались из-под ног кузнечики…. Да в испуге шарахались в стороны разноцветные бабочки, опасаясь быть затянутыми в водоворот воздуха, производимого проносящейся мимо тройкой…

…Остальная ватага мальчишек далеко позади…. Уже у самого леса, у полосы кустов, двое близнецов просто вытолкнули вперед полноватого Валерика! И он первым пересек заветную, невидимую черту! Он первый! Впервые в жизни!!!

Те, что были по бокам и волокли его весь забег, устало повалились на землю и долго не могли перевести дыхание. А мальчуган Валерик медленно опустился на колени и ладонями стирал со лба и щек обильный пот.

— Спасибо, братцы!

Пройдут годы. Да что там годы, десятилетия. Каких только встреч и событий не будет в жизни Валерия Суржика. Но до самого конца, до самого последнего вздоха он будет помнить тот стремительный забег по некошеному лугу.

— Спасибо, братцы!

Чаще всего еще в далеком детстве Судьба демонстрирует нам знаки, своеобразную схему нашей будущей жизни. Мужская дружба, товарищество с колыбели были для Валеры Суржика святыми понятиями. Только почему именно этот эпизод из детства вспомнился во дворе Коптевского морга? Нет ответа.

Суржик сел в машину, опустил оба боковых окна и завел двигатель.

Приблизительно в то время, когда Валера Суржик «мчался по некошеному лугу», его друг, Леня Чуприн, усмехаясь, рассматривал стоящую на стуле черноволосую женщину. Она хмурилась и, переминаясь с ноги на ногу, пыталась смотать рулетку. Та никак не желала сматываться. Что-то там такое заело.

— Ноги у тебя… ничего!

— Не жалуюсь, — сухо ответила она.

— Муж, почему бросил?

— Вы, в самом деле, собрались квартиру продавать? Или так… — сделала она неопределенный жест рукой.

— Как еще «так»!? — возмущенно спросил он. — Жить на что-то надо! Загоню эту, куплю что-нибудь поменьше, поскромнее.… Кстати, не слышала, куда выгоднее деньги вложить? Чтоб жить на проценты.

Женщина, стоя на стуле, сосредоточенно пыталась смотать рулетку.

— Деньги надо вкладывать в дело, — сухо ответила она.

— Это и дураку ясно. А если нет своего дела?

— Тогда плохо ваше дело.

— Не порадовала… — преувеличенно вздохнул Леонид. — Раньше проще было. В одну редакцию рассказ подбросишь, в другую иллюстрацию пихнешь, а сейчас…. На одни гонорары не проживешь. Слышала, небось?

— Про что?

— Про наше писательское житье-бытье.

— Сейчас всем нелегко.

Черноволосая женщина легко спрыгнула со стула, спрятала рулетку. Челкаш сунул, было, нос в ее объемистую сумку, но она только грозно взглянула на него, и он, мгновенно сел на задние лапы, скорчил умильную морду, повозил хвостом по полу.

«Нам бы такую женщину!» — думал он. «Она бы нам обеды готовила…».

— Для чего тебе квартира? Жить негде?

— Почему, есть у меня квартира. И у меня, и у дочери. Я — посредница.

— Ах, во-он оно что-о… — разочарованно протянул Леонид.

— Покупка-продажа квартир — мой бизнес.

Леня недовольно поморщился. Откинувшись на спинку кресла, с откровенной неприязнью, как бы заново, стал разглядывать черноволосую женщину.

— Как я сразу не догадался…. Бизнес, бизнес! Терпеть не могу это слово! Воруют так, что треск стоит, а туда же — бизнес! Сплошные аферы, мошенничество…

— Я честно работаю! Ясно!? — вспыхнув, заявила она. — Сами увидите…

Черноволосая начала ходить по комнате, с усилием давила туфлями на паркетины.

— Вижу, моя квартира тебе не нравится?

— При чем тут, нравится, — не нравится! Цена завышена, продать будет трудно. Солнца совсем не бывает.

— Что за глупость! — возмутился Чуприн. — Вечером квартира залита солнцем. Сторона западная. Нынче это даже модно… Квартира окнами на Запад! Звучит!

Женщина остановилась посреди комнаты, в упор взглянула на Леонида.

— Сторона северная! — с ударением сказала она.

— Западная! — мягко возразил Чуприн.

— Нет, северная!

— Нет, западная!

— Северная! — неожиданно громко сказала женщина.

— Именно, что западная! Мне-то лучше знать! — повысил голос Чуприн, — Раз я сказал — западная, стало быть, так оно и есть…

Черноволосая женщина жестом остановила его, достала из сумки компас.

— Господи-и! — возмутился Леонид, — Зачем такие сложности! Куда солнце садится, там и запад. Любому дураку ясно.

Женщина положила компас на ладошку, щелкнула рычажком. Повертелась на месте в разные стороны. Чуприн только головой покачал.

— Компас надежнее! — пробормотала она.

— Надежнее солнца!? Да-а… женская логика, ничего не скажешь. Ты бы еще теодолит с собой приперла.

— В нашем деле нужна точность.

— …или курвиметр.

Черноволосая женщина возмущенно подняла голову от компаса.

— Это еще что такое!?

— Курвиметр — это… — снисходительно усмехнувшись, пояснил он, — …для точности измерения извилистых линий. Для таких, как ты, предмет первой необходимости. После французских духов, разумеется. Ну! Что я говорил! Почти западная…

— Вот именно, почти!

Темноволосая женщина спрятала компас в сумочку, строго посмотрела на Чуприна. В ее глазах застыл немой вопрос: «Что дальше?».

— Пусть будет… северо-запад! — снисходительно усмехнулся Леонид.

— Значит, солнца не бывает!

— Далось тебе это солнце! — раздраженно заметил Леня. И даже передернул плечами. — Полумрак тоже имеет свои преимущества. Создание творческое настроение. Большинство своих лучших рассказов я написал как раз в этой комнате. Между прочим, интимные отношения легче завязываются именно в полумраке.

— Нет солнца, значит, — есть сырость! — мрачно заявила женщина.

Чуприн чуть не расхохотался. Уже запрокинул голову назад, но передумал.

— Вот уж чего нет, того нет! — жестко сказал он. — Абсолютно сухая, светлая, теплая квартира. Даже излишне теплая, я бы сказал. На ночь все форточки открываю, иначе не уснуть…

— Паркет вспучился, значит, сыро!

— Паркет вспучился, как раз от сухости, если хочешь знать!

— Да-а… — с откровенной издевкой, усмехнулась она. — Что-то новое!

Леонид не выдержал и стукнул костылем об пол. Для выразительности.