Стелла Бэгуэлл - Тайное становится явным
Виктор обескураженно посмотрел на девушку.
— Вы что, с ума сошли?
Сабрина расхохоталась. Залепив пощечину, она вряд ли бы ошарашила его сильнее.
— Смотря что считать сумасшествием, — ответила она, снова заливаясь смехом.
— Значит, я вас забавляю?
Его вопрос заставил Сабрину оторвать взгляд от дороги. Она посмотрела на Виктора, и ее охватило сильнейшее беспокойство. Да что на меня нашло? — недоумевала девушка. Конечно, это Виктор ее завел, а она не сдержалась. Но ведь он ей не друг, чтобы так с ним шутить. Он же ее начальник!
— Ох, вы уж меня простите. Подобная… непочтительность вовсе не в моих правилах.
Виктор едва не рассмеялся в голос. Кого она дурачит? Непочтительность у нее в крови.
Он промолчал, и Сабрине показалось, что необходимо объясниться. Он не должен пребывать в уверенности, что она хотела его поцеловать. Подумаешь, рука! Ей просто приспичило его разозлить.
— Мне следовало предупредить вас, что иногда я бываю… немного задиристой.
Виктор мельком взглянул на нее.
— Я сам никогда бы не догадался об этом, мисс Мартин.
Его ирония задела девушку за живое.
— У вас что, совсем нет чувства юмора? Неужели у ваших товарищей по работе не принято шутить?
У Виктора не было таких товарищей. После смерти Пита он ни с кем уже близко не сходился. Но откуда ей знать об этом! А он не собирался никому ничего растолковывать.
— Боюсь, что никто из них не обладает столь блестящим чувством юмора, как вы, — сказал он, желая переменить тему.
Ему не хотелось вспоминать, как они с Питом смешили и подкалывали друг друга. И еще меньше хотелось думать о том, что опасная репортерская профессия погубила его лучшего друга и что она может не пощадить и Сабрину Мартин.
Она, конечно, женщина очень своенравная и смелая. У Виктора не было никаких сомнений в том, что если бы Сабрина отправилась в банк, то наверняка оказалась бы в самой гуще событий. Хуже того: воспользовавшись усталостью полицейских, возможно, пробралась бы даже в здание, где в любой момент могла начаться стрельба.
— Ох, — тяжело вздохнула Сабрина, — не обижайтесь на меня.
Он вовсе и не обиделся. Но она его чертовски напугала. И слишком многое всколыхнула в нем. По ее милости к нему возвратились давно забытые мысли и ощущения. Ей даже удалось рассмешить его.
Более того, она разбудила в нем желание снова быть мужчиной. А не только матерым газетчиком. Ему захотелось снять маску и показать ей, кто он и каков на самом деле.
По пути в редакцию Сабрина свернула на стоянку перед универмагом.
— Догадываюсь, что остановка не входила в ваши планы, — сказала она, — но мне нужно поесть.
Виктор взглянул на часы. Он стремился поскорее окунуться в работу и выбросить из головы Сабрину Мартин.
— Для обеда что-то рановато.
— А кто говорит об обеде? Лично я сегодня еще не завтракала.
Она вылезла из «линкольна» и вошла в магазин. Виктор остался в машине, но потом, преодолевая недовольство, последовал за девушкой. Он нашел ее в буфете.
— Виктор, я взяла вам кофе. Держите.
Она протянула ему чашку, закрытую пластиковой крышкой. Он испытал противоречивое чувство: чрезмерная предупредительность Сабрины его покоробила и в то же время показалась лестной.
— Хотите что-нибудь съесть? — спросила она, закрепляя крышку и на своей чашке.
— Я перекушу в редакции.
— Давайте поделим орешки, — предложила
Сабрина.
— Боюсь испортить аппетит перед обедом, — сказал он.
А сам подумал, что сегодня они и так слишком многое делили друг с другом.
Для Сабрины же было испорчено целое утро, и, разумеется, не без помощи Виктора, но она не собиралась лишний раз заострять на этом внимание.
— Знаете, в нашем деле надо есть при любом удобном случае. Иначе будешь вечно ходить голодным.
Виктор решил не поддаваться очередному соблазну. Притворившись равнодушным, он попытался перевести разговор в другое русло:
— А правда, что Джи Пи так строг с подчиненными, что не разрешает им обедать?
Засмеявшись, девушка покачала головой.
— Ему абсолютно все равно, когда журналисты обедают и как долго. Главное — чтобы работа была сделана. Он просто лапочка. Я его обожаю.
Она обожает Джи Пи. Интересно, невольно подумал Виктор, каково быть обожаемым Сабриной Мартин? Видимо, это опьяняющее ощущение.
Вернувшись за руль, Сабрина открыла окна. Хотя с утра прошел дождь, в машине было душновато, не мешало бы включить кондиционер.
— О, какое блаженство! — воскликнула девушка, дожевывая орехи. — Не могу без завтрака, а сегодня утром не успела поесть.
— Наверно, нужно было встать пораньше, — сухо заметил Виктор.
— Вы правы, — согласилась Сабрина. — А я проспала.
Видимо, она бурно проводит ночи, что немудрено при такой внешности и недюжинной энергии.
— Я не ложилась, пока не досмотрела «Красную реку».
Опять осечка. Как только Виктор придумывал себе некий образ, Сабрина тут же его разрушала.
— Старый вестерн?
Кивнув, она поставила чашку на панель перед лобовым стеклом и достала из пакетика очередную порцию орешков.
— Да. С Джоном Уэйном и Монтгомери Клифтом. Люблю этот фильм.
Такая модная девушка — и вдруг старые вестерны.
— Я считал, что у вас более современный вкус.
— Вот и ошибаетесь. Мне подавай остроумный диалог и забористый сюжет, как у Джона Форда. Это уже классика.
Сабрина протянула Виктору орешки. Он взял их, потому что понял: она будет предлагать до тех пор, пока он не сдастся. Странно, они только вчера познакомились, а он уже чувствовал себя связанным с нею. Такого давно не было, и сама мысль о подобной привязанности его смущала. С одной стороны, приятно, что эта девушка ему нравится и он хотел бы узнать ее поближе, но, с другой стороны, осторожность подсказывала, что ему грозит большая нервотрепка.
— С вами такое уже случалось? — спросила Сабрина, немного помолчав.
Их взгляды встретились.
— Что именно? — произнес он небрежно. — Что я сижу в машине с женщиной, пью кофе и ем орешки? Сотни раз.
— Вы знаете, о чем я говорю, — нетерпеливо сказала она. — Вы и раньше писали о преступности?
Отправляя в рот последний орех, Виктор отвел взгляд и стал рассматривать стоявшие рядом машины.
— Если я скажу «да», вы обрадуетесь? — спросил он почти сердито.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Я успокоюсь.
Виктор отрешенно уставился в ветровое стекло. Если бы она узнала о нем всю правду, то ей пришлось бы забыть о спокойствии. А уж если бы открылось, что по вине Виктора убили его напарника, то, возможно, она и вовсе бы испугалась.
