Зоя Гаррисон - Большое кино
— Советует? Чудесно! — Кит улыбнулась. — Когда она в очередной раз позвонит, я по-прежнему буду занята.
— Понимаю. — Саша еще помолчала. — Видимо, я должна вас предупредить, что утром мисс Адамс посетила мистера Ренсома.
— Спасибо за предупреждение, Саша. Может быть, продолжим?
Саша покраснела и уставилась в блокнот.
— Звонили из вашего лос-анджелесского офиса. Клуб «Вэрайети» приглашает вас в председатели своей кампании по сбору средств в этом году. — Саша подождала и повторила:
— Клуб «Вэрайети»…
— Я слышала. Дальше.
— Звонил Ральф Инглиш. Предлагает встретиться и обсудить приобретенный им роман, который он рассчитывает превратить в кинофильм. Говорит, что у него есть неплохие предложения от «Коламбии», но он хочет предоставить приоритет вам.
— А как же! Не сомневаюсь, что он повторяет буквально то же самое руководителям всех киностудий. Что за книга?
— Бестселлер. Действие разворачивается в Китае.
— «Желтая река», — определила Кит. — Позвоните на студию, Рите, пускай пришлет обзор…
— Обзор?..
— Краткое содержание и мнения читателей, — терпеливо объяснила Кит. — Перед встречей я должна все это проштудировать. Назначьте встречу на завтра, перед совещанием с Джулией Ренц. Напомните, чтобы я прочла.
— Хорошо. — Саша сделала пометку в блокноте. — Звонил Роберт Редфорд, просил перезвонить, но не оставил номера.
— Позвоню ему вечером из отеля.
— Звонили от мистера Александера. Напоминание о бюджетном совещании.
— Думает, я забуду? — Кит взглянула на часы. — Прежде чем переходить к другим делам, попытайтесь дозвониться в Сидней Питеру Вейру. Разница во времени — четырнадцать часов. Он должен быть дома.
— Хорошо, — сказала Саша. — Лучше я буду звонить со своего рабочего места. Это может потребовать времени — новая телефонная система стала барахлить.
Отпустив Сашу, Кит позвонила в Калифорнию — Джею Скотту.
— Не ломай комедию. Кит, — сразу потребовал он. — Говори, как дела? Нет, лучше позволь мне самому догадаться! Ему так понравился «Последний шанс», что он велел тебе заключить со мной контракт на три картины, пока я сильно не подорожал. Почему ты молчишь, детка? Ответь бедненькому Скотти, как все прошло?
— Знаю, это звучит странно, но я еще не поняла.
— Верно, странный ответ, — хрипло проговорил он. — Ты что, вообще с ним не разговаривала?
— Разговаривала, но только до просмотра.
— Ему не понравилось — вот почему он отказался от комментариев.
— Не будь мазохистом, Скотти!
— Как же иначе тебя понять? Все ясно, хоть нас разделяют три тысячи миль.
— Скотти, дорогой, я люблю тебя и за миллион миль.
— А я-то как тебя люблю. Кит! — произнес он похоронным тоном. — Ладно, хватит о грустном, приступай к хорошим новостям. Скажи, что не собираешься закрывать производство.
Скажи, что уже завтра утром подыщешь новую Лейси. Пусть это будет невинное дитя, уверенное, что героин — герой, только женского рода.
— Не беспокойся, найдем мы тебе новую Лейси. — Она старалась говорить поласковее. — Еще лучше, чем Новак.
— Кит! — взвыл он. — Откуда в тебе столько бездушия? Она в могиле, а ты…»
— Да, она мертва, и ничего тут не поделаешь.
— «Не поделаешь»! Узнаю твой облик Снежной Королевы.
— Давай не будем препираться. — Кит глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. — Я по тебе соскучилась. За целый день ни разу не смеялась!
— Конечно, не было повода. На мой взгляд, он поимел нас всех в одно место.
— Вот-вот, да еще поскупился на предварительный поцелуй. — Кит наконец заметила в дверях Сашу, которая все это время тщетно пыталась привлечь ее внимание. — Извини, тут возникли проблемы. Перезвоню завтра. Не переживай и, ради Бога, не будь таким мрачным! Да, Скотти, если столкнешься на съемках с кем-нибудь из моих коллег, скажем, с Ренди Шериданом, попридержи язык. Целую!..
Она положила трубку и только тут сообразила, что Саша прикрывает ладонью трубку другого телефона.
— Простите, мисс Рейсом, это Фрэнк, киномеханик. Говорит, что в просмотровом зале мистера Ренсома сидит мистер Александер: требует, чтобы ему показали куски из «Последнего шанса». У Фрэнка есть пленка, но он решил сперва посоветоваться с вами. Мистер Александер страшно кипятится.
— Могу себе представить. — От Кит повеяло холодом. — Скажите Фрэнку, что я сейчас приду.
Когда она вошла, Раш сидел, ссутулившись, в кресле Арчера и курил трубку.
— Как дела, Раш?
— Лучше не придумаешь. — Он привстал и быстро поцеловал Кит в губы. — Ты фантастически хороша.
— А у тебя вид что-то неважный.
— Правда? — Он усмехнулся. — Все равно я тебя люблю, как бы ты со мной ни обращалась.
— Хватит, Раш, я устала. Так будешь смотреть или нет?
— А, собственно, зачем? Если ты знаешь свое дело — а все мы в этом уверены, — то твой материал не может быть плох.
Кит заколебалась.
— Наскандалил, а теперь в кусты?
— Перестань меня стыдить. Киска. Сама знаешь, я возбуждаюсь от бизнеса, а не от искусства. — Он показал большим пальцем на окошко киномеханика. — Можешь его отпустить.
Поразмыслив, Кит нажала кнопку.
— Спасибо, Фрэнк. Оставьте пленку в аппарате и на сегодня можете быть свободны.
Через несколько секунд свет в окошке погас; теперь в просмотровом зале горел лишь синий фонарик над лестницей.
— Так в чем дело? — Кит старалась не смотреть на Раша.
Он взял ее за подбородок, заглянул в глаза:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Очень надеюсь.
Она удивленно приподняла бровь:
— Тебе-то что? Что-то я в последнее время не замечала, чтобы тебя интересовали дела «Горизонта».
— Арчер хочет прикрыть «Последний шанс», разве ты не знала? У твоего приятеля Ренди те же намерения.
— Ренди?
— Ренди Шеридан, вице-президент «Горизонт пикчерс». Соображаешь?
— А ты, Раш? Ты тоже хочешь меня прикрыть?
Он дотронулся пальцем до кончика ее носа и, неожиданно поднявшись, вышел. Она уже не знала, кто ее больше бесит:
Арчер или Раш. Машинально Кит нажала кнопку и запустила «Последний шанс». Ей казалось, что она полжизни провела в темных кинозалах, просмотровых, монтажных. Действительно ли этот тридцатиминутный ролик пленки, за который борются двое мужчин, так важен для ее карьеры?
Кит Рейсом приехала в Лос-Анджелес в 1958 году, получив актерский контракт с «Центурион пикчерс». Ей было двадцать лет, она уже имела опыт работы манекенщицей и фотомоделью, дважды снималась в телевизионной рекламе и играла в студенческом театре колледжа, где проучилась всего год. К своему контракту она относилась несерьезно, так как не считала себя актрисой. Однако нашедшие ее в Нью-Йорке агенты «Центуриона» придерживались другого мнения.
