Женевьева Дорманн - Маленькая ручка
Поэтому в ванной комнате со стенами из небесно-голубого фаянса, украшенными фризом из позолоченных раковин гребешков, воцарилась гигантская ванна из черного мрамора, в которую входило по меньшей мере триста литров воды, бившей благодаря специальному механизму, если угодно, ключом. Позолоченные металлические краны составляли ансамбль с люстрой, крючками для полотенец и опорой душевой кабинки из темного стекла, верх которой украшал пухлощекий Амур с полными руками виноградных гроздьев.
Только спальня хозяев выбивалась из старинного стиля. Козочка, без ума от эротической и роскошной жизни своего кумира, Мэрилин Монро, выписала себе из Парижа голливудскую кровать, огромную и круглую, установленную на невидимой оси, на которой она медленно вращалась, когда это было необходимо, если нажать на потайную кнопку. Покрытая толстой розовой норковой шкурой, кровать цвела в центре спальни, как огромная гортензия, поставленная на пушисто-молочный палас с длинным ворсом, в который ноги погружались по щиколотку. Если не считать диковатого кресла, затянутого тканью, имитирующей шкуру пантеры, единственным предметом мебели в спальне был туалетный столик звезды экрана; зеркало из венецианского стекла освещалось множеством маленьких лампочек в виде роз. Также розовые прожекторы перекрещивали перекидываемые через комнату лучи регулируемой яркости и отражались в зеркалах с медно-красными отсветами, покрывавших стены до самого потолка.
Великий Перинья, с детства привыкший к более грубым и более устойчивым ложам, чем эта вращающаяся кровать, не выказал большого восторга, когда впервые ее увидел. Ему никогда бы не пришло в голову купить такую штуковину по той простой причине, что он даже не знал, что такое бывает. Но раз эта кровать нравилась Козочке, он растягивался на ней по вечерам, и вдоль и поперек, утомленный своими трудовыми буднями, пока Козочка порхала в корсете по белому паласу.
В этой комнате любви и была зачата Каролина, которая еще больше, чем лошади, замок и сама Козочка, монополизировала впоследствии любовь своего отца. Имя ей выбрала Козочка из-за толстого романа, пользовавшегося большим успехом, — «Дорогая Каролина» — единственной книги, прочитанной Козочкой; автора этого романа, Сесила Сен-Лорана, которого она считала американской романисткой, она превозносила, упоенно повторяя: «Что за талант у этой женщины!» И сентиментальная Козочка наградила свою дочь еще именами Мэрилин — в честь Монро и Полетты — в честь собственной матери, обвиненной в шашнях с фрицем и умершей от стыда в 1944 году, после того как ее публично остригли наголо, раздели и вываляли в дегте и перьях бравые городские патриоты на разрушенной площади нерушимой Часовой башни в Вире. Козочка, которой тогда было десять лет, так никогда полностью и не оправилась от этого события.
Жерар Перинья сначала был очень разочарован тем, что его Каролина-Мэрилин-Полетта — девочка. Запоздалое отцовство принесло бы ему радость, если бы родился наследник, тем более что у Козочки, пылкой любовницы, но плохой племенной кобылки, роды прошли очень тяжело и наверняка не будет другого ребенка. Он быстро утешился, глядя, как дочь растет — такая живая, такая ласковая и, честное слово, очень красивая. По обоюдному согласию супруги Перинья решили сделать из нее принцессу и дать ей то, чего ни у того ни у другой не было в детстве: не только образование, но и воспитание.
Вот почему Каролина с восьмилетнего возраста, несмотря на причитания ее няни Фафы, была помещена в пансион доминиканок в Кутансе, куда отправляли дочерей сливки общества Нижней Нормандии. Там мадемуазель Перинья обучилась хорошим манерам, латыни, игре на фортепиано и ритмичным танцам.
На выходные и каникулы она возвращалась в Ла Фейер, где отец брал ее с собой на долгие прогулки верхом. Эти прогулки они страстно любили, и женоненавистник Перинья был вынужден признать, что его дочь на лошади силой и выносливостью не уступит парню. Под его руководством Каролина провела многие часы в манеже, пока не стала держаться в седле, как влитая. Очень скоро вольты, гарцевание, вздыбливание уже не были для нее секретом. Козочка, боявшаяся лошадей, была ни жива ни мертва и цепенела от ужаса, когда ее дорогая Каролина лихо вскарабкивалась на лошадь и помыкала этим животным, на котором выглядела блохой, заставляя его прыгать, брыкаться и танцевать. Каролина смеялась над испугом матери, с легкостью переходила с иноходи на переменный шаг, с рыси на галоп. На пятнадцатилетие отец подарил ей молодого рыжего коня, специально объезженного для нее, послушного руке, но с крепкими ногами. Он поставил условие, что она, находясь в Ла Фейере, будет заботиться о нем. Возвращаясь после своих скачек, мадемуазель Перинья превращалась в конюха и мыла своего коня, протирала соломенным жгутом, чистила скребницей, пока его шкура не становилась сухой.
Сдав выпускные экзамены, Каролина отправилась на год в Англию, затем поступила на юридический факультет в Кане. Она решила стать судьей, конкретнее — судьей по делам несовершеннолетних. У Каролины было нежное сердце, и малолетние преступники, подвергнутые суду суровых и слишком часто безразличных взрослых, вызывали у нее большую жалость. Она будет стараться не заключать еще малоиспорченных пацанов в тюрьму вместе с законченными преступниками. Она будет справедливой и умной. Она проведет другие законы. Она в себе не сомневалась.
Этот чрезвычайно избалованный ребенок не обладал обычными недостатками таких детей: ее вкусы были просты, капризы умеренны. Пускать пыль в глаза было не в ее стиле. Она предпочла «Рено 4» машине «Остин Купер», которую отец предложил подарить ей на восемнадцатилетие, считая ее более удобной для езды, в ней не увязаешь в грязи на ухабистых дорогах. К отчаянию своей матери, которой хотелось бы видеть ее в роскошных платьях, Каролина предпочитала легкую, но более удобную одежду и лучше всего себя чувствовала в джинсах, бывших ей «по сердцу», как она говорила, в свитерах, потерявших форму от носки, но к которым она питала пристрастие, и особенно в своей старой кожаной куртке, расцарапанной обо все окрестные кустарники, но особенно ею любимой. Если не считать белых рубашек, которые она заимствовала у отца, она не проявляла никакого кокетства и страсти к нарядам, свойственным девушкам ее возраста.
Доверяя своей естественной красоте, Каролина, несмотря на намеки Козочки, которой хотелось бы превратить эту девочку-дикарку в сверхэлегантную «дебютантку», как в модных журналах, Каролина отказывалась пудрить нос, когда он у нее блестел, а главное — пользоваться губной помадой оттенков «молодой девушки», которую ей предлагала мать, когда она шла в гости. Каролина утверждала, что губная помада вызывает у нее отвращение, потому что она изготовляется на собачьем жиру и испытывается на анальном отверстии кролика.
