Марджери Хилтон - Юная Вики
Он снова посмотрел туда, где в обрамлении земли сверкало мозаичное пятно, и выражение его лица стало серьезным. С большим чувством он произнес:
— Слава Богу, что не хватило.
— Зато старый Шерри-Бин давно уже хотел это сделать, — лукаво ответил Финч, и Грант улыбнулся.
— Да. Он исполнительно докладывал мне о крайне странных работах, которые ведутся в этой стороне.
— Да уж, этот старый… — Финч добавил крайне нелестный эпитет, но Грант уже отвернулся и обратился к доктору Харвингу:
— А кстати, чья это была идея?
Доктор Харвинг пожал плечами, его глаза лукаво блеснули.
Грант не преминул заметить ухмылки, которыми обменялись Финч и мнимый Виктор Эллис. Он сказал:
— Впрочем, об этом и так можно догадаться. За это вы двое можете отправиться и сообщить новость профессору, если только он уже проснулся.
Вечером этого дня в столовой царила праздничная атмосфера. Совместными усилиями от земли был освобожден значительный участок мозаики и остатки каких-то строений. Даже Серабим Бен Али забыл о своем прежнем неодобрении, а молчаливый мистер Свендсен, который по-прежнему находился в лагере, настолько заразился общим волнением, что попросил выдать ему лопату.
Теперь все они могли расслабиться, а Вики поразилась, увидев, какое огромное количество различных бутылок появилось на свет из скрытых ранее запасов. Каждого вновь входящего встречали громкие приветствия, когда он делал свой вклад в растущую на столе батарею. Крики особенно усилились, когда появился Бен Али с огромной флягой арака — бесцветной, но сильнодействующей сирийской водки, но наибольшие аплодисменты сорвал доктор Харвинг, когда появился в столовой, торжественно качая в руках бутылку шампанского.
Лоренс взял на себя обязанности бармена, разливал спиртное и не умолкая сыпал шутками. Под взрывы хохота Вики незаметно выбралась из группы столпившихся вокруг Лоренса мужчин. Немного в стороне от других стояли Грант и профессор Элвис.
— Это может быть опасно. Я должен проверить первым…
Она услыхала обрывок разговора, проходя мимо них, но не придала ему значения. Выбравшись на улицу, она остановилась, вдыхая чистый ночной воздух, довольная, что ушла из жаркой, пропитанной сигаретным дымом духоты столовой.
Она подняла голову и посмотрела на большой серебряный диск, висевший на фоне неба цвета индиго. Ей не хотелось возвращаться. Беспокойные предчувствия овладели ее душой.
Внезапно ей в голову пришел план. Она отправится на место раскопок и осмотрит результаты работ при лунном свете. Шум, шедший из столовой, затихал, по мере того как она приближалась к своей палатке. Взяв с собой фонарь, она пересекла центральную площадку, которую полная луна превратила в залитую серебряным светом авеню, и направилась к раскопкам.
Она миновала группу хижин, обошла лагерь арабов и, сделав большой крюк, в конце концов добралась до цели своего путешествия. Луна ровным светом заливала мозаику, которая, потеряв все свои цвета, сверкала однообразным сиянием на фоне темных отвалов, нагроможденных вокруг ям, вырытых в толще земли, руками человека.
Она спустилась по грубо вырубленным ступеням в один из разрезов и пошла по неровной поверхности, пока не оказалась на гладкой, сверкающей площадке, ощущая под ногами твердую скользкую плоскость. Она медленно двинулась к неровной земляной стене, у которой сегодня закончились работы. Она стала вглядываться в то место, где мозаика пропадала из виду. Ее воображение старалось проникнуть в тайну, еще скрытую от человеческого взора.
Внезапно с ее лица сошло мечтательное выражение.
Она резко остановилась и, включив фонарь, стала исследовать вытянутыми пальцами небольшой желобок в мозаике, который привлек ее внимание. Он шел по прямой линии — небольшое углубление, в котором едва умещался кончик пальца. Мысль о потайном люке заставила ее броситься на поиски какого-нибудь инструмента, чтобы с его помощью провести дальнейшее исследование. Тупой клинообразный предмет, лежавший поблизости, оказался куском глины, а не камня, как ей показалось сначала. Он развалился у нее в руках, и она в нетерпении, перевернув фонарь стеклом вверх, стала соскабливать другим его концом землю с желобка. Желобок уходил прямо под толщу еще не отрытой земли.
Было ли это что-то важное? Или просто странная трещина?
Слабое шуршание заставило ее вздрогнуть. Она подняла голову и смахнула с волос сухую землю, которая сыпалась откуда-то сверху. Внезапно послышался громкий треск и грохот, и вздыбленная стена земли задрожала.
Вскрикнув от испуга, она отпрыгнула назад, когда в стене перед ней раздался проем.
Со все увеличивающейся скоростью и нарастающим шумом стена стала рушиться. Все смешалось перед ее полными ужаса глазами, она попыталась отбежать. Мимо нее пролетел один комок земли, другой… Что-то легким ударом задело ее по виску. Она зашаталась, слепо размахивая руками в воздухе. Затем земля посыпалась градом, сбив ее с ног, и сознание ее провалилось в стремительно надвинувшуюся темноту.
Кто-то пытался ее разбудить, направлял ей в глаза ослепительный, болезненно яркий свет. Но она не хотела просыпаться. Случилось нечто ужасное. Ее голова была повреждена, вокруг было что-то липкое и влажное… Она застонала, пытаясь отвернуться от света, который, казалось, проникал ей в самый череп. Мир вдруг стал зеленым, а потом закрутился с головокружительной быстротой.
— Спокойнее. Не шевелитесь.
Чьи-то руки тянули ее за плечи, тень закрыла собой свет. Кто-то, откинув ее волосы, потрогал голову, затем раздался голос:
— Так и знал, что это вы. Лежите спокойно… — голос стал слабеть, — … что-нибудь сломано… чистить от земли…
Сквозь темный туман ее пронзил страх. Сознание вспышками возвращалось к ней. Она начала инстинктивно дрожать. Надо встать. Надо успеть, прежде чем… прежде…
Голая воля подняла ее на ноги, которые, казалось, были сделаны из желе, и заставила ее стоять, опасно покачиваясь. Но никакая воля в мире не могла заставить эти ноги идти. Она подняла руку к глазам, словно желая отмахнуться от силы, которая не пускала ее вперед, затем закачалась и бессильно упала вперед на руки, которые вытянулись, чтобы подхватить ее.
Глава пятая
— Кто вы?
Звук голоса прорвался сквозь завесу темноты, молотом обрушившись на ее барабанные перепонки. Чернота полыхнула красным, и вдруг резкий, ослепительный свет хлынул на нее, когда она открыла глаза и уставилась в потолок. Немного повернув голову, она провела языком по пересохшим губам.
На миг показалось лицо Гранта Фэрфакса, потом пропало. Откуда-то издалека снова донеслось:
