Лариса Теплякова - Дела сердечные
Бригада взрывотехников из ГУВД прибыла в Чоховку на чудо-машине под названием «Аракс». Эта передвижная суперлаборатория была оснащена всем необходимым: локаторы, газоанализаторы, металлоискатели, компьютер со специальной программой. Исполнители облачились в специальные костюмы, наподобие скафандров. Все действо напоминало фантастический фильм, но, к счастью, с добрым концом. Довольно быстро был обнаружен один мешок с неизвестным подозрительным веществом. Его взрывотехники осторожно погрузили и увезли с собой для тщательного изучения. На этом операция завершилась.
* * *Анжела позвонила матери, успокоила её, что отлично устроилась, и отключила мобильный телефон. Она надеялась, что Оксана вернется к ней в палату, но так и не дождалась её. «Видимо, тяжелого больного привезли на скорой помощи», — решила Анжела.
За окном всё растворялось в надвигающейся ночной мгле. Анжела включила свет, полистала книгу. Не читалось. Мерещились какие-то странные звуки, шорох шин, далёкие чужие голоса. Что-то непонятное нарушало спокойствие осенней ночи. Она слышала осторожные шаги в коридоре, потом где-то совсем тихо затворилась дверь. Удары собственного сердца сделались напряженными, с тупой болью. Через пару минут боль отпустила. Анжела выключила свет, закрыла глаза. «Спи, слабенькое сердчишко», — грустно подумала она, призывая себе на помощь спасительный сон. Спалось ей отнюдь не безмятежно.
Оксана Андреевна появилась в её палате уже утром. Освеженная и подтянутая, она совершала обход в окружении медперсонала.
— Это новая пациентка, прошу любить и жаловать, — представила она Анжелу. — А ты, Анжела, готовься. Сегодня тебя сопроводит Рита. Я расписала назначения. Все позже поясню.
Рита оказалась премилой молодой женщиной. Она препровождала Анжелу по кабинетам. Везде, где им приходилось побывать, больше всего обсуждалась одна новость про заложенную взрывчатку. Ночные события обросли слухами и догадками, передавались из уст в уста. Анжела поняла, что странные звуки не были её нервными галлюцинациями. «А у них тут не соскучишься! — с юмором отметила она про себя. — Вот тебе и тихая обитель! А я, по крайней мере, убедилась, что с головой у меня всё в порядке! Уже неплохо!»
Скучать Анжеле и, правда, не пришлось. Анализы, рентген, ЭХО. К вечеру она изрядно утомилась и с удовольствием вернулась в свою палату.
Ближе к семи часам вечера появилась Оксана.
— Ну, что, Оксана Андреевна, нет здоровых людей, а есть недообследованные? — пошутила Анжела.
— Чаще всего это так! — охотно согласилась Жильцоваа. — Ну, давай попьем чайку и побеседуем. Вопрос — ответ, вопрос — ответ. Мне важно всё. Будем собирать о тебе факты по атомам и молекулам. Видишь ли, последние исследования показывают, что некоторые заболевания сердца именно у женщин протекают скрыто. Истина всегда где-то посередине, на стыке разных областей медицины. Организм надо рассматривать как единое целое всех его систем. Я об этом вместе с нашим неврологом Цоем Тимуром Кимовичем задумала одну работу написать... Ну, сейчас не об этом! Меня вообще надо тормозить, когда я увлекаюсь разговорами о медицине. Лучше расскажи мне о своих родителях. Кто они, каким твоё детство было?
Анжелу удивил вопрос кардиолога, но на душе потеплело. Вспомнить детство всегда приятно.
— Мама и папа поженились студентами. Часто ходили в кино! Больше всего любили французские фильмы про Анжелику! Те самые, где играет Мишель Мерсье. А про Анжелику столько книг написано! Целая библиотечка. Мама сама читала и меня пристрастила. Я их все перечитала,- рассмеялась Анжела. — Надеялись мои родители, что сложится у меня интересная судьба. Я тоже мечтательная была! Наивно, да?
— Да нет, вполне жизненно. И что же твои родители, как они поживают? Здоровы?
— У тебя такие гипнотические интонации, — отметила Анжела. — Хочется исповедаться. Папа, к сожалению, рано умер. У меня юность прошла подле отца-инвалида. Мама до сих пор по-настоящему не оправилась.
— А что у него было? — уточнила Оксана, маскируя свой профессиональный интерес под простую доверительную беседу.
— Рассеянный склероз. Очень рано ушёл из жизни, — призналась Анжела.
Оксана Андреевна вмиг поняла, что без невролога Цоя не обойтись. Он должен посмотреть Анжелу обязательно, чтоб исключить наследственные факторы. «И Васеньку Пушкаревского попрошу посмотреть мою девушку, — решила она. — Не помешает».
— Ну, что, Анжела, мы действительно одной крови, — сказала она вслух с ноткой скорби в голосе. — Одинаково смотрим на мир, потому что детство схожее. У меня ведь тоже мама рано умерла. У неё был врождённый порок сердца, анатомический дефект клапанного аппарата. Врачи запрещали ей рожать, но она и слушать не стала! Заведомо дала подписку, что предупреждена... В родах могла не выжить сама или ребёнок... Но выжили мы обе. Случилось чудо. Однако организм моей мамочки ослаб. Сердце сильно сдало. Тридцать пять ей было, когда она скончалась. Сама вот уже дожила до этих лет, и помню всё. Я дала себе и отцу слово стать кардиологом. И стала, как видишь. Вот такая моя история!
— Боже мой, Оксана! — прошептала Анжела. — Детство без мамы...
— Наши мертвые не так и мертвы, их души всегда рядом, — мягко возразила Жильцова. — Мама любила папу, эта любовь помогла ей родить дочь вопреки всему, а дочь стала врачом, исцеляющим людей. Получается, мама своей смертью послужила людям. А ты теперь отдыхай, а завтра будем делать кардиомониторинг по Холтеру.
ГЛАВА 8. Страсти по Анжеле
А в городе пахло теплой осенью, и вечер был особой красоты. Это очарование томило Алексея Воробьёва. Оно ещё больше подчеркивало его смятение. Без Анжелы мир вокруг поскучнел. Резко обозначилась монотонность будничной, пусть даже очень обеспеченной жизни.
Алексей Воробьев ехал к матери Анжелы и к своему сыну Сашеньке. Ему всегда дозволяли приезжать к мальчику в любое время, но в этот вечер он намеревался поговорить с его бабушкой. О ней, о строптивой своей Анжеле.
Лидия Матвеевна всегда казалась ему строгой, старомодной дамой, впрочем, не лишенной приятности. Он виделся с ней коротко, она всегда куда-то исчезала, стараясь не мешать его общению с Сашей и Анжелой. Алексей понимал, что разговор с ней может выйти трудным, но он не видел другого выхода.
Воробьев постоял пару минут перед дверью квартиры, подготавливая первые фразы. Закрытая дверь всегда таит в себе какую-то безысходность. Подавив сомнения, он позвонил. Дверь отворилась.
Беседа выстроилась иначе, чем он мог себе её представить! Словесные заготовки не пригодились.
