Диана Сидни - Наслаждения
Последняя книга полетела в сундук, и Хиллари принялась запихивать ворох скомканных платьев, свитеров, чулок и нижнего белья в свой чемодан, после чего уселась на него верхом. Чемодан никак не желал закрываться.
— Только, пожалуйста, уговори своего отца, чтобы он отпустил тебя на все лето. — Хиллари принялась подпрыгивать на крышке чемодана. — Проклятие! Эта дрянь не хочет закрываться. Ясмин, помоги, пожалуйста.
Ясмин перешагнула через стопку книг и навалилась на крышку чемодана, а Хиллари попыталась закрыть замки. С любовью глядя на подругу, Ясмин думала о том, что си будет не хватать ее постоянной и всеобъемлющей материнской опеки.
Впрочем, поначалу эта опека очень раздражала Ясмин Ей хотелось уединения в своих воспоминаниях и мыслях, она пыталась замкнуться в своем ужасном одиночестве. Ясмин пребывала вдали от привычного ей мира, и только книги казались ей здесь безопасными и верными друзьями. Мир кит помогал ей забыться. До чего же неуютно ей было в первые дни пребывания в пансионе. И все это время борьбы с одиночеством Хиллари ни на минуту не покидала Ясмин. Она как-то незаметно насыщала Ясмин новой информацией. Это она вытащила Ясмин из ее раковины затворницы и вовлекла в школьную жизнь. Умная мадам Дюша прекрасно рассчитала, что Хиллари — именно тот человек, который нужен Ясмин. И Ясмин была благодарна им обеим.
— Ах черт! — выругалась стоявшая у окна Хиллари, натягивая через голову блузку. — Они уже здесь! Быстренько помоги мне найти юбку. Господи, держу пари, я запихала се в чемодан, и теперь мне уже ни за что ее не найти.
— Да вот же она! — Ясмин протянула подруге легкую юбку в розовую полоску.
— Все, бегу. Обещай писать мне каждый день и поклянись, что приедешь в гости этим летом!
Хиллари со стоном ухватилась за чемодан и натянула на голову широкополую шляпу. Схватив под мышку огромную кожаную папку, туго набитую газетами и истрепанными дешевыми книжками карманного формата и при этом чуть было не рассыпав содержимое по всему полу, Хиллари с чувством расцеловала Ясмин.
— Пиши! — С этими словами Хиллари выскочила из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь.
Выглянув в окно, Ясмин увидела, как Хиллари впрыгнула в ожидавший ее на гравийной дорожке «роллс-ройс».
Автомобиль медленно направился к воротам, из его окна высунулась и замахала бледная рука. Ясмин помахала в ответ, хотя скорее всего Хиллари ее уже не видела.
«Наверняка она уже травит свои забавные, но малопонятные анекдоты, чтобы повеселить родителей», — подумала Ясмин.
Она вернулась к своему багажу. Сундуки в ожидании погрузки все еще загромождали комнату, но теперь, после ухода Хиллари, в ней воцарились тишина и покой. Ясмин вдруг подумала об Андре. Скоро он за ней приедет. Каким же красивым он был вчера, на церемонии выпуска: высокий и стройный, с ярко-голубыми глазами, светящимися на загорелом, удивительно моложавом лице. В волосах Андре появилось больше седины, и теперь они были пепельно-серого цвета. Ясмин хотелось узнать, заметил ли Андре происшедшие в ней перемены. Может, и заметил, но не сказал ни слова.
— Tres distingue[19], — кокетливо промурлыкала Хиллари, после того как Ясмин представила ее Андре. — Какого лешего ты не приглашала его раньше? — зашептала она на ухо Ясмин, пожирая Андре глазами. На нем был прекрасно сшитый костюм в талию цвета морской волны, белоснежная рубашка расстегнута на груди. — Может быть, он и твой отец, но не мой же, — прошипела Хиллари уставившейся на нее в притворном ужасе подруге. Ясмин и самой было непонятно, почему Андре не приезжал к ней. Она страстно желала его приезда все эти три года, по у Сен-Клера всегда находились какие-то причины: то деловые поездки, то проблемы, требующие немедленного разрешения, — короче, Андре ни разу не навестил Ясмин.
С началом каникул после каждого семестра Сен-Клер присылал Ясмин свои извинения. Никогда не приезжал за пей и не отвозил домой, так что Ясмин приходилось оставаться в пансионе вместе с несколькими такими же заброшенными девушками. Летом Андре организовывал для Ясмин специальные студенческие туры.
Зимние каникулы проходили не так уж плохо. В конце концов, под рукой было достаточно бумаги, чтобы писать, и куча книг для чтения, и можно было спокойно работать в тишине опустевшей школы. Но летом приходилось тяжко. Да, путешествия были интересными — к чему отрицать? Экскурсии по замкам на берегах Рейна или в долинах Луары, специальный курс истории искусств в Сорбонне, а потом — все лето, проведенное среди памятников античности Древней Греции и Рима. И всегда под присмотром бдительного ока руководителя тура. Как правило, это всегда была черноволосая почтенная профессорша, считавшая подопечных девушек стадом невинных овечек.
До некоторой степени, разумеется, они таковыми и являлись. Но повсюду их поджидали хищники, волки, пожиравшие их откровенными взглядами из-под полуопущенных век. Где бы ни появлялась стайка смеющихся девушек, «волки», стоявшие в дверных проемах, сидевшие в кафе или прислонившиеся к рекламной тумбе, тут же «делали стойку». И в этом было что-то возбуждающее. В турах никогда не участвовали юноши — только хихикающие и перешептывающиеся девушки. Возле каждой гостиницы, где останавливалась группа, по улице постоянно фланировали напряженные мужчины с горящими глазами в надежде, что одна из «овечек» сможет ускользнуть из загона. Всякий раз, когда девушки выходили вместе, ловеласы шептали непонятные, гортанные словечки в их нежные уши. Независимо от языка смысл этих словечек всегда был понятен.
Некоторым девушкам удавалось ускользнуть на ночь.
Они возвращались обычно перед рассветом, растрепанные и сонные. На следующее утро, когда пора было вставать, под глазами у них были круги, смахивавшие на синяки.
Черноволосая надзирательница неизменно отправляла несчастных в постель с чашкой горячего бульона, опасаясь, что девочки заболевают.
Ясмин никогда не осмеливалась вырваться из-под опеки руководительниц туров. Многозначительные взгляды и невнятный шепот холеных, хищных мужчин приводили Ясмин в странно-беспокойное состояние. Испытываемое ею при этом горячащее, будоражащее чувство заставляло Ясмин думать об Андре. То же странное ощущение слабости и какого-то таяния вернулось к девушке в предчувствии того, что сегодня Сен-Клер приедет и заберет ее с собой.
В дверь слегка постучали, и Ясмин пошла открыть.
— Ну, дорогуша, я вижу, ты, как всегда, наводишь порядок в этой захламленной комнате, — озираясь вокруг, сказала мадам Дюша. Лицо ее выражало изумление. — Мне казалось, после стольких лет я смогу привыкнуть к суматохе, которую вы, девочки, всегда устраиваете вокруг себя.
