Ребекка Форстер Ребекка Форстер - Грезы
Сасс сделала три глубоких вдоха. Они должны были прогнать страх, но больше напоминали всхлипывания. Да, успокоится она еще очень и очень не скоро, но вот согреться должна немедленно. Дрожащими руками Сасс ощупала лицо. Носа она не чувствовала, да и губы застыли. Она настолько замерзла, что не могла даже дрожать, и так устала, что всякое движение давалось ей с трудом.
Сколько времени она брела? Десять, пятнадцать, двадцать минут? Время исчезло вместе со способностью ощущать направление. Такое короткое расстояние, и все-таки вся ее энергия ушла на то, чтобы его преодолеть. Неуверенными пальцами Сасс схватила ключ и сосредоточилась на том, чтобы вставить его в замок зажигания, боясь глядеть в окно, на эту белую мглу, из страха, что потеряет рассудок. Времени ушло слишком много, Сасс едва не рыдала, но наконец ухитрилась повернуть ключ, и автомобиль ожил и заурчал. Лихорадочным движением она включила обогреватель, в отчаянной жажде получить спасительное тепло, так как в кабине стоял смертельный холод.
Сасс вытирала лицо, отряхивала волосы, воротник, чтобы избавиться от начавшего таять снега. В изнеможении она откинулась назад, не в силах пошевелиться, и только дышала, пока не почувствовала, что воздух в салоне становится все теплей, вот он уже почти горячий. Она всхлипывала и благодарила свою счастливую звезду за чудеса современной техники.
Закрыв глаза, Сасс не обращала внимание на иголки боли, терзающие ее отогревающуюся плоть. Она попыталась стянуть с рук перчатки, но они слишком намокли и прилипли к рукам.
— В хорошую историю ты попала, — прошептала она. За ветровым стеклом мир был по-прежнему белым и гладким, как скорлупа яйца. Ни неба, ни земли, ни пространства. Белый, белый, белый и очень страшный. Боясь открыть глаза и посмотреть еще раз, Сасс неподвижно сидела, а мотор урчал, и теплый воздух медленно просачивался сквозь промокшую одежду. Теперь ей хорошо. И пока она в безопасности, у нее есть время подумать.
Во-первых, Шона Коллиера нет дома. Это ясно. Он мог вообще уехать куда-нибудь далеко.
Если это так, то Сасс здесь совсем одна и что-то должна предпринять, чтобы выбраться из этой переделки.
Наконец… наконец… наконец…
Больше мыслей не было, потому что у согревшейся и уставшей Сасс мысли выбились из-под контроля, страх улетучился, и ее одолел сон.
Она внезапно проснулась, ничего не понимая, отяжелев от сна и чего-то еще. Чего-то очень приятного. Какой-то тяжести, необыкновенно уютной. Она улыбнулась, подумав об этом странном ощущении, охватившем ее. Глаза ее снова закрылись. Она так устала. И если поспит еще немного, вреда не будет. Но что-то уже не давало ей покоя, какая-то жуткая мысль, притаившаяся в глубине сознания. Она отчаянно заставляла себя проснуться и прямо взглянуть в лицо проблеме, как это присуще Сасс Брандт. Будь у нее силы, она бы рассмеялась. Как она может взглянуть чему-то в лицо, если даже не в силах открыть глаза.
— Пожалуйста, открой.
Сасс была уверена, что она произнесла это вслух, умоляя собственное тело выполнить ее просьбу, но уверенности в этом у нее все-таки не было… Возможно, ее голос прозвучал в мыслях, а не в тихом салоне лендровера. Тихий салон… безмолвие… тишина…
О, Господи! Тишина. Вот в чем дело. Она умирает. Она замерзла и умирает. Струи тепла больше не льются в салон. Шум мотора не тревожит ее сон. Жестокая ледяная хватка убаюкала ее. Холод с легкостью накрыл ее, когда старый аккумулятор перестал давать жизненно важное тепло.
Проклятье. Она умирает. Мозг сознает это, но телу, кажется, уже все равно. Сасс встрепенулась, используя единственный оставшийся инструмент — волю. Голова работает. Теперь нужно только добраться до крошечного уголка, где спряталась воля. Это все, что ей нужно: чуточку энергии, капельку воли. Она Сасс Брандт, и она не собирается замерзать в ста ярдах от хижины, где есть еда и живительное тепло.
Глаза ее открылись. Несмотря на страх и сонливость, Сасс знала, что с каждым маленьким шагом движется в нужном направлении, а открытые глаза — только начало. Настоящее чудо еще впереди. Ее тело должно двигаться. Сначала руки. Сасс уставилась на них, усилием воли заставляя пальцы пошевелиться. В кожаных перчатках это было совсем не просто. Намокнув от снега, потом они высохли от сильного нагрева, до того как отказал аккумулятор, и теперь превратились во вторую кожу, ссохшиеся и жесткие; казалось, что кисти рук закованы в цемент. Но они все-таки пошевелились. Еще один подвиг, и он вдохновил на более крупные свершения, такие, что делали ее ответственной за свою судьбу, вне зависимости от того, какой она будет.
Сасс пошевелилась; тело болело, но подчинилось. Ноги вытянулись, руки оперлись о сиденье, и вот она уже села прямо. Отбросив мысли о холоде, она решила не думать о том, на что похожи ее ноги под сапожками и носками. Ноги, которые она совсем не чувствует. Хотя Сасс и выросла в солнечном Лос-Анджелесе, но все-таки понимала, что это плохой признак.
Встряхнув головой, Сасс убрала с глаз волосы и выглянула в окно. Слава Богу, вдали смутно виднеется хижина. Снег все еще идет, сильней, чем она когда-либо видела, но это уже не та белая мгла, в которой она блуждала совсем недавно. С этим она справится. Конечно, справится.
Сасс распахнула дверцу, бросив бесполезную машину и ключи. Проклятая старая рухлядь. Вот только выберется отсюда, непременно подаст в суд на агентство по прокату автомобилей, посмевшее дать ей лендровер со старым аккумулятором. Вот это она сделает с удовольствием.
Впрочем, нет.
Удовольствие — это когда сидишь в тепле за обеденным столом. Или когда лежишь под теплым одеялом. Когда Курт ее обнимает. Когда она видит Лизабет.
Спотыкаясь, она перечисляла в уме приятные вещи, ставя одну ногу перед другой, щуря глаза от колкого снега. Заниматься любовью с Куртом… Сасс споткнулась и упала на колени, но поднялась и продолжала говорить свои заклинания. Заниматься любовью с Шоном… Нет… Она встряхнула головой и засмеялась. Она сошла с ума. На нее явно надвигается слабоумие. Начав снова, но уже внимательней контролируя мысли, Сасс шла вперед. Ей так холодно. Так чертовски холодно.
— Еще одна попытка, Сасс, — приказала она себе, стиснув зубы. — Говори это вслух.
В горле стоял комок, а впереди виднелся большой камень. Призвав на помощь волю, она сосредоточила все усилия на камне и начала говорить; из-за комка в горле слова ее напоминали скорей рыдания.
— Заниматься любовью с Куртом… Снимать фильм… Есть французский луковый суп с сыром…
Подойдя к камню, она упала на него, немного передохнула, затем с трудом поднялась. Камень большой, осязаемый, не то что снежные вихри. Сасс так благодарна ему за это. Однако она замерзла и не может согреться, как бы ни старалась быстро двигаться. Больше всего ей необходимы сейчас — силы, здравый смысл и звук собственного голоса…
