Дана Хадсон - Осколок счастья
Поблагодарив домоправительницу за доставленное удовольствие, они отправились в Мюзик-холл, где посмотрели попурри из популярных оперетт и мюзиклов.
После представления, сидя в такси, Вуд предложил:
– Куда теперь? Не хочешь потанцевать?
Но Сара отказалась:
– Нет, спасибо, Джордж. Не хочется портить волшебную музыку, что до сих пор звучит в ушах. Я люблю классику, и оперетту в том числе, но мне редко удается послушать настоящую живую музыку. Попурри было подобрано с большим вкусом, но мне кажется, что с Кальманом все равно никто из современных композиторов не сравнится. Во всяком случае, пока мне еще не довелось слышать равные по красоте мелодии. Как ты думаешь?
Вуд думал о Саре, а вовсе не о опереточных композиторах. Но, чтоб не насторожить ее, быстро согласился:
– Да-да, я думаю точно так же.
Приехав в дом поздно вечером, он предложил выпить кофе, но Сара отказалась:
– Я стараюсь не пить кофе на ночь, не смогу потом заснуть.
От этих слов внутри Вуда все переплелось в тугой узел. В воображении тут же возникли сцены, в которых они спят вместе. Или не спят вместе? Он с трудом нашел силы пожелать своей гостье доброго сна и затем полночи провел под холодным душем в напрасной надежде сбросить напряжение. И откуда у него взялось столь буйное воображение? Он всегда считал себя малоэмоциональным человеком, и вдруг пожалуйста…
Утром Сара проснулась от тихого стука в дверь. Решив, что это миссис Тревис, села на постели и сонно разрешила: «Войдите!». В комнату закатилась сверкающая металлом тележка с дымящимся кофейником, тарелками с соблазнительно пахнувшей выпечкой и яичницей с беконом. И лишь следом за тележкой показалась крупная фигура Джорджа.
Ойкнув, Сара спряталась под одеяло, продолжая следить за ним настороженным взглядом. Широко улыбнувшись, Вуд поднял обе руки в знак своей полной безобидности.
– Сара, честное слово, я не кусаюсь! И не надейся, что твоя викторианская ночнушка способна пробудить во мне какие-либо греховные мысли. А вообще-то доброе утро. Уже девять часов, я ужасно проголодался и решил позавтракать вместе с тобой. Ужасно не люблю есть в одиночестве.
Немного успокоенная его словами, Сара села на кровати, памятуя, что рубашка на ней и впрямь хлопковая, с глухим воротом и сексуальной ее может назвать разве что маньяк.
Втянув в себя аппетитный запах, стеснительно поблагодарила:
– Спасибо! Просто мне так непривычно! Я никогда прежде не ела в постели.
Джорджу хотелось спросить, неужели жених не приносил ей в постель завтрак после ночи любви, но сдержался. Не стоит слышать подобных откровений, никогда не знаешь, чем они могут окончиться. Что Сара еще не забыла своего неверного Генри Стила, было очевидно. Но он сделает все, чтобы бывший возлюбленный как можно быстрее отошел в область преданий.
Вуд поставил перед ней небольшой поднос с ножками, предназначенный как раз для таких случаев, и выставил на него яичницу и тосты. Сам сел в ногах Сары и лукаво ей улыбнулся, любуясь покрывающим ее щеки румянцем.
– Может быть, мне просто переодеться и выйти в столовую? – Сара не скрывала своего смущения. – Мне, право слово, неловко. Не думаю, чтоб и тебе было удобно.
– Мне очень удобно.
Вуд ничуть не покривил душой. Он и в самом деле чувствовал себя на редкость комфортно, сидя у нее в ногах. Но Сару смущал столь интимный завтрак. Поковыряв в яичнице вилкой, она отставила тарелку в сторону. Джордж огорчился.
– Невкусно? А я так старался.
– Ты? – Сара была изумлена. Она и предположить не могла, что Вуд провел все утро за плитой. – А где же миссис Тревис?
– У нее с мужем по воскресеньям выходной, и они уехали проведать свой домик в пригороде. Они так делают лет десять, если не ошибаюсь.
Он умолчал, что миссис Тревис предлагала взять выходной во вторник или среду, все равно хозяин в понедельник уезжает обратно в Кембридж, и они с мужем будут не нужны, но он отказался. Разве он может потерять столь чудный повод оказаться наедине с Сарой? Не такой уж он дурак, чтобы упустить столь редкую возможность. Пусть она и не приведет ни к чему более серьезному, чем пара-другая поцелуев, но надеяться на большее ему никто не в силах запретить.
– Извини, я не знала, что ты приложил столько усилий, чтобы меня накормить. Но я не привыкла по утрам много есть. Мне вполне достаточно круассана. – И она взяла мягкую булочку. – Она только что из печки. Неужели ты испек ее сам?
Вуд закатился от хохота. Этим утром настроение у него было чудесным, и он понимал, отчего. Просто рядом с ним сидела самая милая девушка из всех, что он встречал в своей отнюдь не бедной на встречи жизни.
– Конечно, нет. Таких вершин кулинарии я еще не достиг. Я купил выпечку внизу, в нашем кафетерии. Там с раннего утра пекут разную вкуснятинку. Надеюсь, тебе нравится?
Сара покосилась на гору лежащей перед ней выпечки. В другое время она воздала бы ей должное, но теперь, в такой близости от волновавшего ее мужчины, не могла проглотить и кусочка. Но, тем не менее, чтобы не расстраивать Джорджа, согласилась:
– Очень вкусно.
И откусила кусочек круассана, стараясь сосредоточиться на вкусовых ощущениях, но не получилось. Если бы у нее во рту оказался кусок пластилина, она не почувствовала бы разницы. Все ее чувства занимал сидевший напротив мужчина.
Но наконец интимная трапеза подошла к концу, причем на подносе не осталось ни кусочка, и ни Сара, ни Джордж не могли бы сказать, кто из них что съел, настолько машинальными были все их действия.
Едва Вуд выкатил за двери опустевшую тележку, как Сара соскочила и бросилась в ванную. Отразившее ее зеркало показало взбудораженную девицу с красными пятнами румянца во все щеки. Сара поморщилась. Она всегда придавала большое значение душевному равновесию, полагая его главным в своей профессиональной деятельности, и теперь попыталась обрести хотя бы подобие спокойствия.
Выручавшая ее ранее в подобные моменты дыхательная гимнастика на этот раз не помогла, как и принятый ею прохладный душ. Наоборот, теперь ей казалось, что у нее горят не только щеки, но и все тело. Бороться с этим она не умела и признала, что сексуальное влечение гораздо более сильное чувство, нежели она полагала прежде, вразумляя заблудших подруг.
Надев плотные черные джинсы и теплый серый джемпер, Сара вышла в коридор и довольно усмехнулась, увидев точно так же одетого Вуда. Он широко улыбнулся и сказал с каким-то непонятным ей подтекстом:
– Мы очень походим друг на друга. Во всем, даже в мелочах. Думаю, в жизни это немаловажно.
Нежно взяв за руку, повел ее на улицу, что-то насвистывая. Сара гадала, что же он имел в виду, когда сказал «в жизни это немаловажно»? Их двоих или просто сделал ни к чему не обязывающее обобщение?
