Алекс Эллиотт - Соблазненная сенатором
Я не могу доверять ему.
Или кому-либо.
Не в том случае, если я хочу идти своим путем!
Мои мысли разбегаются. Те, которых быть не должно. Те, что должны быть заперты.
Я должна попросить Джона остановить машину. Я должна открыть дверь и бежать вдоль по улице. Подальше от этого мужчины.
― Ты обретешь множество связей. Я научился выбирать компании, в которых я буду наиболее полезен.
― Эти звучит очень...
― Политически? ― Он смеется, подняв бровь, и наклоняется ближе. ― Добро пожаловать в высшую лигу.
― Я здесь, чтобы что-то изменить! ― говорю я, ссылаясь на то, что мне нужно перебороть себя.
― Изменить? Это то, зачем ты пришла? ― Он снисходительно улыбается. ― Мне кажется, я слышал это раньше.
― Ах, да, ― киваю я, пытаясь побороть смущение и понять, насколько наивной выгляжу. ― И выбрать свой путь после окончания, ― быстро добавляю я. ― Разве это не то, за чем приходят все стажеры?
Мой желудок скручивается.
Он снова смотрит на мои документы.
Он видит меня насквозь.
Я должна убраться от него подальше. Стоун прав ― он мой самый страшный ночной кошмар... наркотик, который я попробовала и теперь не могу отказаться от него, от той энергии, которую чувствую рядом с ним. Я перевожу взгляд на Джона и вижу, что он смотрит на меня через зеркало заднего вида. Я корчу рожицу, желая закричать, что все должно быть не так!
Но Джон подмигивает мне, будто чувствуя, что я хочу убежать.
Стоун застал меня врасплох. Отлично, давай, соберись!
Я задаю следующий вопрос.
― Таким образом, Вы еще возглавляете комитет по реформам или покинули свой пост? ― Очевидно, что война ― тема спорная и опасная. Может, стоит сосредоточиться на разговорах и тогда желание забраться ему на колени сойдет на нет, и я смогу держать дистанцию. ― Вы штурмом взяли Белый Дом, стали лицом с обложки «Роулинг Стоун».
― Существует разница, между солдатами, служащими сейчас и военной реформой. Реформа была когда-то самой горячей темой, но это было давно. Ты ― Кеннеди, неужели ты не разделяешь интересы семьи? ― Он вздернул брови и его снисходительный тон вернулся, чертовски раздражая меня.
― Но война все еще в разгаре! ― возражаю я.
― Ах, спасибо, что напомнила. Сейчас мы сосредоточены на переговорах о мире. Перестройка ― наша финансовая черная дыра. По сути, война закончилась.
Он смотрит на меня, напоминая мне о том, что надо контролировать свои эмоции.
― Я так не думаю. ― Я чувствую на себе взгляд Джона, и готова поспорить, что он недоумевает, что же со мной такое.
Секунду назад сенатор пожимал мне руку, а сейчас мы столкнулись с ним лоб в лоб.
― Прости меня, но, кажется, в своей позолоченной клетке в замке из слоновой кости ты немного отстала от реальности. Все и всегда пахло войной реформ: комитеты, группы по интересам, лоббисты. Эта тема всегда была и будет. В результате грядущих перевыборов не многое изменится. Тебе нужно начать изучать, что же происходит на самом деле. Я ненавижу разрушать идеальные миры. ― Он делает паузу и закатывает глаза, затем продолжает: ― Типа твоего.
― О, Вы этого и не делаете, ― говорю я и чувствую, как жар заливает щеки.
― Мис Кеннеди, у правительства есть цель, когда дело касается политики чаще всего это не управление и изучение того, как управлять и содержать то, что у нас есть. Кто-то всегда ищет выгоду. Находит. Продает. Научитесь от меня распознавать знаки, прежде чем давать пустые обещания. Или вы не закончите семестр. Забудете о чем-то важном для Парламента, и о вас забудут еще быстрее.
Это признание оказало влияние. Либо ты делаешь то, что должна делать, либо убирайся. Я не должна терять голову. Не во время разговоров о делах. Он тот, кто может меня многому научить и помочь найти свой путь. Он тот, кому я хотела бы подражать. Разве это не первый урок?
Подражать тем правителям, о которых не забывают.
Но как заставить Стоуна видеть во мне что-то кроме красивых бедер? Это значит, мне нужно забыть о своих эмоциях и стать спокойной. Холодной. Расчетливой. Больше никаких эмоциональных взрывов. Никакой наивности. Мне нужно увеличить ставки. Если я потеряю эту связь, то вся эта фигня оставит неизгладимый след.
― Ты имела в виду это? ― спрашивает он, подняв записку.
У меня есть один месяц, чтобы доказать, что я способная, надежная, целеустремленная... и тогда мой мир перестанет вращаться. Черт! Он протягивает мне записку, на которой Джон написал грязную шутку, а я забыла о ней. Должно быть, Джон видит это, и автомобиль резко и опасно виляет на дороге.
― Боже, ― рычит Стоун, все еще не разрывая наш зрительный контакт.
― Ошибочка вышла…, ― Все, что смогла произнести я, не зная, что сказать и напоминая себе не обращать внимание на Джона.
― Ну и? ― спрашивает он.
― Ну и, ― отвечаю я, и мы смотрим друг на друга. Либо мое воображение сошло с ума, либо мы безумно хотим трахнуть друг друга. Я, не моргая, погружаюсь в серую дымку его глаз и не могу ничего больше сказать.
Еще никогда прежде не видела, чтобы мужчина смотрел на меня так, как делает это он и я буквально прижата его силой.
Он без слов открывает двери в свой мир, предлагая мне выбор, и все мое будущее сейчас зависит от того, что я скажу. Скорее всего, он думает, что я попалась на его удочку после единственного поцелуя. Мне нужно доказать ему, что я рассматриваю наши отношения только, как рабочие и что я на сто пятьдесят процентов уверенна в этом.
― Мы можем установить торговые отношения? ― Его вопрос не коробит меня, как раньше.
Это как если бы мы были соединены на более глубоком уровне. Я могу чувствовать его, или предчувствовать, либо я выдаю желаемое за действительное. Адреналин зашкаливает и я готова сбежать, но стараюсь не думать об этой бредовой затее. Я забыла о записке и теперь у меня есть несколько секунд, чтобы что-нибудь придумать. Что угодно!
― Это было ошибкой... Не о чем разговаривать. ― Но конечно, это все, о чем я могу думать. Как только слова сорвались с губ, все вокруг изменилось. Я использовала его слова и думаю, вспомнит ли он об этом. В мгновение мир вокруг меня становится серым, и нет больше ничего вокруг: только Беннетт Стоун и я.
Он смотрит на меня и его взгляд останавливается на записке, которую он держит в руке.
Пытаясь собраться с мыслями, я стараюсь обуздать желание, посеявшее хаос в моих планах. Дышать становится трудно, хочется забыть о своей цели и потянуть его за галстук, пока наши губы не встретятся. Я закусываю губу, представляя, как много оттенков вкуса я бы чувствовала, ощущая его язык у себя во рту.
