Инга Берристер - Опасные шалости
— Невил, что вы делаете?! Вы не можете бросить меня здесь, — закричала в панике Дорис, когда он оттолкнулся от лодки и поплыл к берегу.
Смайлз на секунду остановился и повернул к ней голову.
— Но это ваш выбор, Дорис, — сказал он.
Ее выбор! Ее выбор — оказаться в полном одиночестве здесь, посередине ледяного озера, глубину которого знал лишь Бог!
Невил уже находился в нескольких ярдах от нее и, похоже, не намеревался поворачивать обратно.
Дорис буквально онемела от страха, но гордость не позволила бы ей позвать Смайлза ни за что на свете. Одно весло все еще соблазнительно плавало неподалеку. Помогая себе руками, девушка подтолкнула лодку к веслу и потянулась за ним, но все же оказалась недостаточно близко. Она высунулась слишком далеко. Байдарка перевернулась, и чувство, которое испытала Дорис, очутившись в ледяной воде, даже отчасти не напоминало страх перед Бобби — теперь это был истинный смертельный ужас.
Вопреки рассудку девушка сделала все, что делать не следовало: сначала она закричала и при этом наглоталась воды, потом вместо того, чтобы ненадолго неподвижно задержаться на воде, суматошно забарахталась, уже считая свою гибель неизбежной.
Осознание, что байдарка снова выпрямилась, что девушка больше не болтается в холодной воде и что еще более важно — Невил приплыл обратно и уже сидит в лодке впереди нее, — принесло огромное облегчение. Однако оно мгновенно сменилось яростью пополам с унижением, Злость была настолько сильной, что заставила Дорис задрожать всем телом и даже потерять дар речи, но ненадолго.
Как только Смайлз причалил байдарку к пирсу, Дорис выбралась на берег и, дождавшись, когда мужчина присоединится к ней, обрушилась на него с гневными упреками.
— Вы сделали это намеренно! Вы пытались утопить меня!
— Нет, Дорис. Вы запаниковали и перевернули байдарку, но вам не угрожала опасность утонуть.
— Это вы так говорите. Но что, черт возьми, вы пытались сделать?
— Я пытался показать выгоды, которые вы получили бы, если бы позволили себе доверять другому.
— И наказать меня, когда я отказалась, напугав до смерти.
— Вы сами наказали себя. Вам нечего было бояться.
— Это только на словах! Теперь я понимаю вашу тактику, — заявила Дорис, отказываясь выслушивать любые доводы. — Если вы не можете склонить людей к добровольному согласию, вы заставляете их силой и угрозами. Со мной такое не пройдет, Невил. На мой взгляд, вы не кто иной, как жестокий, безответственный...
К своему ужасу, Дорис обнаружила, что не может больше говорить. Зубы застучали, ноги подкосились, и лишь сила воли не дала девушке упасть. Откуда-то издалека до ее сознания донеслись резкие слова Смайлза:
— Неужели вам никогда не приходило в голову, что те же самые прилагательные подошли бы и к вам, Дорис? О Боже, что с вами?
Она услышала, как изменился вдруг его голос, упрек уступил место беспокойству. Внезапно оказавшись у Смайлза на руках, девушка почувствовала не новый прилив злости, а приятное тепло и покой.
Купание в озере оказало на нее куда большее действие, чем она предполагала, поняла Дорис пять минут спустя, когда с неожиданным для себя послушанием встала под теплый дождик душа в лодочном домике и позволила Невилу стянуть с нее непромокаемый костюм.
— Все хорошо, Дорис. Сейчас с вами все будет в порядке. Вы просто в шоке, — услышала девушка, когда Смайлз выключил воду и закутал ее в полотенце.
Его глаза потемнели, прежде чем он решительно отвел их от ее обнаженного тела, его руки вздрогнули, когда он коснулся ее.
И, невзирая на потрясение, все еще заставлявшее зубы стучать, а тело трястись мелкой дрожью, Дорис ощутила прилив женской гордости от сознания, что вид ее обнаженного тела так поразил Смайлза — поразил как мужчину, — что он почти боялся взглянуть на девушку или дотронуться до нее. Дорис не могла не торжествовать, когда видела, что не она одна испытывала желание, хотя Невил быстро скрыл свое чувство за отстраненностью человека, всего лишь оказывающего помощь.
Как только он удостоверился, что спутница достаточно оправилась от пережитого шока, Смайлз оставил ее, чтобы отправиться переодеться. Но если бы он вместо этого еще раз взглянул на нее, дотронулся... Дорис испытала буквально потрясение от ощущения, пронзившего тело, особенно сейчас, когда мысли и чувства путались от новой волны яростного гнева.
Полчаса спустя, сидя рядом с Невилом в «лендровере», катившемся обратно на ферму, Дорис продолжала дуться и на себя и на Смайлза. Почему она так запаниковала, дав ему возможность... сделать что? Заставить ее еще острее почувствовать то влияние, которое он на нее оказывал?
— Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно. Только позвольте обойтись без всяких благодарностей за вашу помощь, — сухо ответила девушка и тут же, не сдержав переполнявшей ее злости, добавила яростно: — Один Бог знает, что вы пытались доказать, но...
— Я ничего не пытался доказывать, — кратко оборвал ее Невил.
Дорис ясно видела гнев в его глазах, слышала тот же гнев в его голосе, но вместо удовольствия, оттого что сломила профессиональную сдержанность Смайлза, она вдруг почувствовала, что в горле застрял комок.
— Никогда не ожидал встретить человека, столь упрямо державшегося за свои заблуждения, как вы, Дорис. Чего вы так боитесь?
— Знаете, если вам никак не удается изменить мой строй мыслей или убеждения, то это совсем не означает, что я боюсь. Все далеко не так, — упрямо ответила Дорис, в глубине души понимая, что на самом деле не до конца откровенна. Она не могла долго выдержать взгляд Невила, а он упорно не отводил глаз.
Отвернувшись, девушка почувствовала, как краска начинает заливать ей лицо.
— А что вы, кстати, ожидали? — агрессивно продолжала она, стараясь прикрыть свою уязвимость. — Что та короткая лекция на середине озера заставит меня кинуться в ваши объятия и заявить о своем несокрушимом доверии к вам?
Еще не договорив, девушка поняла, как далеко зашла. Она целиком выдала себя этой глупой тирадой. Ситуация теперь приобрела более личный оттенок, который Невил как профессионал не мог истолковать неправильно, невзирая на звучавшее в ее голосе презрение.
— Такого театрального жеста я действительно не ожидал, — услышала девушка твердый ответ. — Все, что я от вас хотел, Дорис, — это простое открытое желание выслушать меня без предубеждения, но с таким же успехом я мог бы попросить у вас луну, правда? — с горечью заключил он и с такой силой нажал на тормоза на крутом повороте, что Дорис отбросило к водителю. От запаха его кожи, чистой и немного душистой, все внутри всколыхнулось, и девушке пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не выдать себя.
