Тигровый принц - Сандра Браун
Так было до того, пока она не посмотрела на мужчину, который принес ее, и она стряхнула с себя оцепенение. Дерек стоял, широко расставив ноги, руки на бедрах, глядя на нее, как будто она подчиненная, которой нужно напомнить, кто ее хозяин. Каждая горящая свеча отбрасывала на стены его высокую, грозную тень. Он окружил ее, буквально.
Золотые линии в его густых каштановых волосах, светились от света свечей.
Мерцающий свет отражался в его глазах. Его темная кожа смешивалась с глубокой тенью в комнате. Его белая швейцарская армейская рубашка с закатанными рукавами, была расстегнута почти до талии. Широкая грудь, с чувственными позолоченными волосами, вызывала тревогу. Его темные брюки… не смотри, не смотри, сказала она себе.
Она посмотрела. Это было ошибкой. Брюки сидели слишком хорошо.
Он был желанным. Он был опасным. Сердце Карен начало биться с бешеной скоростью.
— Я жду, — его губы вытянулись в жесткую, неуступчивую линию.
Ее коленки согнулись, руки выпрямились и ожесточились, поддерживая верхнюю часть тела. Он был так близко, нависая над ней, что ей пришлось наклонить голову назад, чтобы встретить его пугающий взгляд. Ее волосы свободно спадали вниз по ее спине.
— Ждешь чего? Чтобы я упала в обморок? — вызывающе спросила она.
— Чтобы ты сказала мне, почему передумала насчет прихода сюда вечером. Почему ты пряталась в темноте? — он махнул головой в сторону ее бунгало.
— Я не пряталась.
— Я думаю, пряталась. Иначе бы ты ответила на мой звонок и вежливо отказалась от моего приглашения. Что я вижу, Карен? Почему такая резкая перемена по сравнению с тем, что было сегодня днем?
Она облизнула губы и прокляла сама себя за это. Он заметил. Его глаза ничего не упустили. Тряхнув головой, надеясь, что этот жест демонстрирует безразличие, она сказала:
— Я была расстроена, после этой смертельной езды на мотоциклах. Я ничего не соображала, когда согласилась прийти сегодня сюда вечером. Я бы согласилась на что угодно.
Он скривил губы. Он позволил ей мучиться бесконечное количество времени, прежде чем сказал:
— Не пытайся мне лгать. Ты ужасна в этом. Теперь я спрашиваю еще раз, почему?
— Я не хочу отвечать, — вспыхнула она.
Он упал перед ней на колени и схватил ее за плечи, как будто хотел встряхнуть.
— Это проклятая ложь. Мы с самого начала хотели друг друга. Не говори, что ты не хочешь меня. Я на это не куплюсь, — его руки скользнули к ее шее, успокаивая в своих руках. — К чему это изменение, любимая Карен?
Борьба покинул ее. Эти нежные слова, его ласковые пальцы, свет в его глазах были ее погибелью. Она не могла больше притворяться.
— Я боялась, — сказала она, опустив глаза на колени.
— Меня? — недоверчиво спросил он.
Она покачала головой.
— Себя. Сделать что-то глупое, опозориться. Я тебе говорила, что я не очень хороша в такого рода вещах.
Прошла минута молчания, прежде чем он тихо спросил:
— Разве не мне следует судить об этом? — он коснулся ее волос, пригладил рукой от макушки головы до шеи.
Внезапно ей пришло в голову:
— Мне не нужна твоя жалость.
Он двигался словно молния. Его рука вцепилась ей в голову, и его рот жадно атаковал ее, прежде чем она смогла отдышаться. Он свирепо целовал ее, так же внезапно отпустив.
— Это похоже на жалость? А теперь скажи мне, откуда у тебя эта нелепая теория, о какой-то неполноценности?
— Не о неполноценности.
— Точно что тогда?
— Я не такая. Я не подхожу для такого рода вещей.
— Кто тебе сказал, что ты не подходишь?
— Мой бывший муж, — резко сказала она.
— Твой собственный муж оскорбил тебя таким образом?
— Не такими словами.
Дерек моргнул:
— Я не понимаю.
— Я не ожидаю от тебя.
— Так объясни мне.
— Нет.
— Почему?
— Это грустный, скучный рассказ.
— У нас вся ночь впереди.
— У тебя нет ничего получше..
— Черт, я сказал, расскажи мне! — он зарычал, как тигр, которому отказали в ужине.
— Хорошо, — крикнула она в ответ, — Если это поможет мне выбраться отсюда, подальше от тебя, я все расскажу!
Она оттолкнула его от себя и скрестила ноги на индийский манер. Ее пальцы сжимались и разжимались, когда она начала говорить:
— Я была замужем в течение семи лет. Думала, мы были счастливы. Конечно, через какое-то время магия исчезла. Это очевидно, не так ли? Все стало таким обыденным.
— Что все? Секс? Секс стал обыденным?
Почему она не сказала ему, что это было не его собачье дело? Выражение ее лица было враждебным, когда она уставилась на него, но искренность в его лице растворила ее враждебность.
Может быть, она должна выговориться. Она никому не обнажала душу с той ночи, когда ушел Уэйд. Она не хотела обременять Кристин со своими проблемами. Кроме того, Кристин была слишком молодой, чтобы понять их. Большинство друзей Карен сами прошли через горькие разводы. От них можно было получить очень мало сочувствия. Ее несколько счастливых женатых друзей не могли понять чувство полного отторжения, которое чувствовала она.
Поэтому, вместо того, чтобы вернуться к Дереку с заряженными стволами, она спокойно ответила:
— И это тоже, да. Мы были активными, но не слишком впечатляющими. Он стал рассеянным, отстраненным. Мы много не разговаривали, а когда я пыталась откровенно поговорить с ним, он пожимал плечами и говорил, что у него были проблемы на работе.
— Продолжай.
— Да нечего особо рассказывать. Боюсь, это классика. Однажды вечером он пришел домой и за ужином сказал, что хочет развестись.
— Он не назвал тебе ни одной веской причины?
Она невесело рассмеялась.
— Назвал одну. Причину. Другая женщина. Мой муж ушел от меня к другой женщине. Теперь ты все знаешь. Финиш. Конец.
— И по этой причине ты думаешь, что ты сексуально неполноценна?
— А ты так не думаешь?
— Нет.
— Ну а я да, думаю. Я говорю не только про секс. Я говорю обо всем.
— Ты все еще любишь этого дурака?
Ее глаза вернулись к нему.
— Нет, — Она собиралась поделиться с этим незнакомцем тем, чем не делилась ни с кем. Она бы подумала, что разглашение такой личной информации было бы невозможным, пока не услышала свои слова.
— Не думаю, что вообще когда-то любила его.
— Почему ты тогда была с ним замужем?
— Мне нравилась идея стабильности, которую получаешь, вступая в брак.
Безопасности. Мой отец умер, когда Кристин была ребенком. Моя мать воспитывала нас сама. Я видела ее одиночество, у нее жизнь была, как у одинокой женщины. Думаю, я вышла замуж за Уэйда, потому что он
