Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель

— Жень, — продолжил Бесов. — Возьми девушку на руки и отнеси в мою машину.

Глядя, как ко мне приближается один из парней охраны, я поняла, что заору, если он или кто-то другой ко мне прикоснётся. Бросила на начальника умоляющий взгляд:

— Не надо меня трогать. Я сама дойду. Если можно, к себе домой. Здесь недалеко, — кое-как опираясь о землю я сумела подняться и, сильно шатаясь, сделала несколько шагов. Я не думала в каком направлении иду, что мои ноги босы и я через пару метров разрежу их о валяющееся кругом битое стекло, что моя сумочка с ключами от квартиры осталась в машине ублюдков. Скорее покинуть это страшное место, уйти от всех, глядящих в мою сторону, мужчин.

— Лиза, ты в себе? — Бесов крепко обхватил меня руками, потому что я стала вырываться. — Лиза, это я. Успокойся.

Но меня накрыла самая настоящая истерика. Когда из моей квартиры уходил дядя Дима, разгромив её, я думала, что самое страшное уже случилось. Теперь я знала, что может быть ещё страшнее. Но я не предполагала, что в ближайшем будущем, оказывается, будет ещё ужаснее.

Глава 12. Клин клином вышибают

— Лиза, — несколькими крепкими пощёчинами начальник привёл меня в сознание. — Сейчас я возьму тебя на руки. Сам. Больше никто до тебя не дотронется. Потерпишь?

Я кивнула. Уткнулась лицом в его обнажённый торс и затихла. Я не могу сказать, что я его не боялась или, что при его прикосновениях у меня в животе оживали бабочки, готовые ради него лететь в адский огонь.

Даже теперь, несмотря на своё нестабильное состояние, я понимала, что и он пришёл мне на помощь не из-за собственной доброты или личной симпатии. Он всё ещё не нашёл того, кто зачем-то подменил договор, убил Катю и пытался расстрелять нас. Хотя я всё ещё не понимала, каким именно боком я оказалась замешенной во всей этой истории, Бесов, похоже, думал иначе.

Или решил придержать меня для роли наживки, когда он дождётся подходящего момента, чтобы забросить свою собственную удочку. А наживка, как известно, всегда более аппетитная, пока живая. Как правило, именно на такую, попадается самая крупная рыба.

— Лиза, скажи что-нибудь? — спросил он, когда мы сели в машину. — Тошнит?

— Теперь нет. Там вытошнило, — ответила я, и услышала облегчённый выдох водителя. Обрадовался, что не придётся отмывать после меня машину.

— Тогда поехали. Виктор, сразу домой, — дал распоряжение начальник.

Следом за нами двинулась машина с охраной, но ни Стаса, ни моих, к счастью, несостоявшихся насильников в ней не было. Выезжая с пустыря, водитель немного притормозил, разминувшись с ещё одной машиной. Так как автомобили проехали буквально в сантиметре друг от друга, я увидела, что номеров на ней не было. Но я была не в том состоянии, чтобы делать из увиденного умозаключения.

Всю дорогу сидела, прижавшись щекой к груди Бесова и молчала. Он держал меня двумя руками, не предприняв попытки ссадить с собственных колен. Его ладони касались моих, едва прикрытых потянувшейся футболкой бёдер, но он не позволил ни одному своему пальцу скользнуть по обнажившейся коже. Наверное, просто не хотел. Может, брезговал.

Водитель остановил машину на стоянке у дома и открыл дверь.

— Вот, как просили, — один из охранников положил на сиденье раскрытый плед.

— Я сама дойду, — тут же произнесла я, подумав, что Бесов хочет передать меня в руки чужого мужчины. Пусть и в пледе.

— Не трепыхайся, Лиза, — вздохнул босс. Взяв в руки плед, набросил на меня. — Закручивайся плотнее. Стас прав, нечего охране пялиться на твою голую задницу. Я сам её ещё не видел.

Никому не отдал. Занёс в дом и ещё минут десять держал на руках, пока отдавал распоряжение охране. Затем прошёл в свою спальню и открыл дверь в душевую. Предположив, что это мне так тонко намекнули о том, что пора смывать с себя грязь пустыря, я выкрутилась из пледа и шагнула в душевую. Сняла футболку и протянула руку к кранам.

— Просто стой, — раздался за спиной голос Бесова. Он зачем-то переключил освещение на самое приглушённое и стал настраивать воду. — Горячо?

Я лишь кивнула, потому что голос пропал окончательно. Сделав шаг назад от слишком тёплой для меня воды, я поняла, что мужчина, как и я сама, полностью обнажён.

— Закрой глаза, — посоветовал он, начиная мыть мою голову своим шампунем. Я поспешно зажмурила веки, но совсем не от того, что боялась мыльного раствора. Так и стояла, пока он промывал мои волосы, скользя мыльной губкой по телу. Послушно подняла одну ногу, затем вторую, позволяя его рукам тщательно оттереть ступни. Наверное, они были самой грязной частью моего тела. Я ходила босиком по влажной, пропитанной грязью земле.

— Лиза, между ног сама помоешь или это сделать мне? — тихо спросил мужчина.

Я буквально подскочила от его вопроса.

— Нет! Не знаю. Я не уверенна…

— Нужно промыть. Ты лежала на земле и… лучше всё смыть. Попробуй сама, — настаивал он.

Я понимала, но не решалась коснуться сама себя пальцами. Мужчина медленно развернул меня к себе.

— Держись за меня, хорошо? Если не сможешь терпеть, сразу говори. А теперь расставь ножки. Вот так.

Я упёрлась руками в его плечи. Возможно потому, что он поднёс лейку с водой к самим бёдрам, я почти не чувствовала касания его руки. Не напряглась, когда он раздвинул пальцем складочки и слегка проник в лоно.

— Всё, хорошая девочка. А теперь постой под водой, я тоже обмоюсь.

Снова кивнула и чуть отошла в сторону. Здесь не было стенок душевой. Лишь бортики выложенного плиткой поддона. Места хватало с избытком. Но я не стала далеко отходить. Хотелось ещё постоять под упругими струями. Пусть смывают всё. Ничего не хочу помнить.

Вышла из душа, когда мужчина позвал меня по имени. Он успел вытереться и обернул вокруг бёдер полотенце. Я подняла руки, пока он вытирал меня, затем, завернув в сухое, промокал волосы.

— Лучше стало? — поинтересовался он, когда мы вернулись в спальню. — Хочешь, я принесу тебе выпить?

— Нет, не нужно, я почти не пью, — села на край кровати, теребя полотенце. — Не стало лучше. Я всё ещё чувствую внутри себя «это». Понимаете? Не могу избавиться от этого ощущения. Может, когда посплю, что-нибудь измениться.

— Может быть, — задумчиво повторил он. Повертел в руках свою майку, которую собирался дать мне и бросил на софу. Подошёл и вывернул меня из полотенца.

— Что, что вы делаете? — опешила я.

— Ложись на середину кровати,