Любовь проходит? (СИ) - Таня Балер
В тот же день она рассказала про Дениса. Ранее студентка упомянула, что у неё был один парень, ей оставалось дополнить, что они учились в одной параллели и расстались два года назад.
А про Костиных бывших она не спрашивала. Начни он рассказывать, с интересом бы выслушала, но он эту тему не поднимал, а она, понимая, что его список в силу возраста и пола будет подлиннее её, вопросов не задавала. Это тот случай, когда чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
Они тогда как раз подошли к тому, чтобы снять номер в отеле и впервые заняться сексом, и ей в этот важный момент не хотелось представлять, со сколькими девушками он успел побывать.
Раз уж коснулись этой темой.
Каких-то невероятных навыков Костя в тот раз не продемонстрировал, и рядом с ним Катя не почувствовала себя деревянной куклой, незнающей, что и куда. Всё было традиционно и нацелено на быстрое достижение результата. Даже если до этого он встречался с секс-бомбами эквилибристками, от неё таких подвигов не ждал.
И следующие месяцы секс был нельзя сказать что плохим, но иногда разделить вкусную жирную пиццу под киношку и хорошую беседу было предпочтительнее.
Должно быть, тут играло роль то, что больше они номер не снимали, поэтому уединиться могли редко и всё происходило впопыхах, ведь она жила с родителями и братом, а он с соседом.
А когда в качестве подарка он озвучил желание жить вместе, Катя узнала, что до этого он девушкам таких предложений не делал. Значит, она первая и особенная, а прежние были… Да чёрт с ними, были и были.
Больше ревности не было.
Не было в паре.
Потому что чувство это Кате было хорошо знакомо. Она познала его ещё в детстве, ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого мама больше любит. Понятное дело, что младенцам нужно больше внимания и заботы, но Петя рос, а мама не переставала восхищаться им. В пример не ставила, но сына любила больше, это было очевидно всем: и родне, и знакомым, и самому братцу. Поначалу он даже дразнился этим, а став подростком, уже сам злился и как будто стеснялся.
А его сестра ревность познала и помучилась, пока не привыкла и не приняла как данность. Мама ведь её тоже любит, а то, что Петьку сильнее, так сердцу не прикажешь. Она вот тоже бабушку больше дедушки любит, а дед её никогда не обижал.
В подростковом возрасте сделав этот мудрый вывод, она будто привилась от беспочвенной ревности.
А Костя ей почвы не давал.
И она не давала ему. Она не флиртовала от скуки, не танцевала с другими, не сближалась слишком сильно с его друзьями, не вела переписки на личные темы с мужчинами из числа сотрудников или знакомыми из прошлого, и ни от кого не скрывала своего семейного положения, а имела репутацию женщины семейной.
И тут вдруг Костя, когда они остались в комнате вдвоём и принялись готовиться ко сну, сделав две безуспешные или просто незамеченные супругой попытки завязать с ней разговор, выдал:
— Не надо меня ревновать.
Можете себе представить?
Он считает, что она его приревновала! Якобы Катя приревновала его к какой-то тётке. Пфф!
— Это не ревность!
Глава 11. Ночь в недоверии
— … не ревность!
— А что тогда? Тебя кто-то бешеный покусал?
Первой реакцией на обвинение в ревности было именно бешенство. Но после вопроса мужа, Екатерина смогла выдохнуть, собраться с мыслями и, взглянув на мужа, спокойно сказать:
— Это недоверие.
— Ты мне не доверяешь?
— Нет, это ты мне не доверяешь. Я бы поняла, если бы ты в моменте выложил свою судьбу незнакомцу в баре. Тому же Витьке как другу. Психологу в конце концов. Но ты выбрал какую-то Олю из прошлого, а не меня.
— Я её не выбирал, так получилось.
Катя молча легла в постель, укрывшись одеялом по шею и повернувшись к мужу спиной.
Обычная поза для сна, не могут же супруги каждую ночь засыпать в объятиях, но в данных обстоятельствах это больше чем поза «на левом боку». Это была говорящая поза женщины, не желающей видеть мужа. Показательной обидой тут не пахло, Катя делала, как чувствовала. Костя это понимал и упрекнуть её в манипуляции не мог.
Но отвернуться и уснуть тоже не мог.
— Катюш, — жена не отреагировала, и он повторил свой зов. — Кать.
— Лучше не надо, я сейчас могу сказать тебе такое, что снова кризис случится.
— Говори, — согласился мужчин, посчитав, что всё лучше молчания. Он осенью помолчал, и жена изводить начала сначала себя, а теперь их обоих. Пусть уж выскажется сразу, а то в последнее время, чем больше она себе думает, тем хуже всё становится.
— «Я её не выбирал, так получилось», — резко перевернувшись на спину, передразнила Катя. — Ты взрослый мужик, что за дебильные объяснения? Сашка в свои двенадцать себе такого не позволяет, а тебе в этом году сорок один исполнится. Не мог придумать что-нибудь понормальнее?
— Я тебе не вру.
— Да. Ты всего лишь мне не доверяешь и не договариваешь.
— Это нет так.
— Кость, давай спать. Я устала и если мы продолжим разговаривать, могу сказать очень много неприятных вещей.
— Хочешь поспать и сказать мне их завтра? — подловил мужчина.
— Смешно.
Костя одним движением просунул руку под подушку жены и сцапал благоверную, прижав к себе. Слёз в голосе не слышно, она не вырывается, чтобы метаться из угла в угол, как это с ней бывает, когда происходит что-то настолько её возмутившее, что Катя должна двигаться, выплёскивая клокочущую внутри энергию. Причём это не всегда плохая энергия, иногда на части она разрывается и от положительной. Но, разумеется, не сегодня.
Сегодня жена расстроена и быстро заснуть не сможет.
А может и вообще не уснёт, а будет покручивать в голове всю их жизнь, ища подтверждения его недоверию. Она если почует ошибку, не успокоится, пока не найдёт, её за это в банке ценят, поэтому в аудиторы хотели переучить.
И это не его фантазии, Константин знал жену, почти так же хорошо как себя.
Ему самому было маетно.
Шутки в компании были, друг с другом заигрывали, но вот так по-настоящему о недоверии вопрос никогда не стоял. Кому в жизни верить, если не
