Больше жизни, Хлоя Браун! - Хибберт Талия
Благодаря «Алисе в Стране чудес» и «Питеру Пэну» они всегда были чуточку чересчур реалистичными. Он видел цветные сны, сны про Зазеркалье, сны про кроличьи норы. Сны, в которых падающие звезды озаряли пурпурным светом закатные небеса цвета кровоподтеков, люди возникали перед ним вихрями, а под кожей жила музыка. Это было не совсем нормально, но с возрастом он привык. Поэтому-то сон, приснившийся ему прошлой ночью, так взбудоражил его.
Сон прошлой ночи был каким-то иным.
Начать с того, что он был темным, кромешно-черным, как будто весь свет внутри его головы выключили. И жарким – жарким, как вечер в середине лета, когда воздух знойный и душный. И в нем Рэд был с женщиной. Касался ее, целовал, проснулся с собственным семенем на животе и ее именем на губах.
Хлоя.
Подтекст этого сновидения, мягко говоря, не привел его в восторг. Влажные сны случались у него редко, поскольку он был взрослым мужчиной, а если и случались, то в них он видел радостных безликих женщин, которые не возражали, чтобы им кончали на грудь. Может, Хлоя тоже не возражала бы – во сне так точно, – но она явно не была ни радостной, ни безликой. И без оргазма его не оставила.
Однако он никак не мог перестать прокручивать этот сон в голове. Этот охренительно фантастический сон.
Проведя утро за мелким ремонтом, а день – за возней с батареей в 3В в попытках выпустить из нее воздух, – что было впечатляюще, потому что налажать с выпуском из батареи воздуха, по идее, должно быть категорически невозможно, – Рэд сдался и пошел домой. Теперь он сидел у себя в спальне, как дурак, как будто возвращение на место преступления поможет ему восстановить концентрацию. Очень, на хрен, маловероятно, но, господи, так больше продолжаться не может.
Рэд откинулся на подушки и вздохнул. Он начинал подозревать, что неподходящие женщины для него – какой-то фетиш. Сначала Пиппа, теперь эта нездоровая заинтересованность Хлоей. Это было не совсемвлечение, это просто не могло быть им, потому что Рэда возбуждали только женщины, которые ему по-настоящему нравились. Нет, это было что-то другое. Что-то, что даже сейчас нашептывало ему на ухо, обжигая кожу воспоминаниями о прошлой ночи, подавляя благие намерения и заставляя член напрячься. Рэд сделал вдох, потом другой. Закрыл глаза и побарабанил пальцами по простыням. Боролся с внезапным порочным искушением, сколько мог.
Мог он, как выяснилось, примерно пять секунд. А потом треснул, словно испорченное яйцо.
Он по-прежнему был в своем форменном комбинезоне, так что хватило всего одной руки, чтобы расстегнуть пуговицы, сунуть ладонь за пояс трусов и обхватить член. Когда мозг услужливо подсунул трехдневное воспоминание о голых лодыжках Хлои и ее блестящих от влаги ключицах, Рэд одновременно испытал отвращение к себе и облегчение. С одной стороны, было чрезвычайно странно, что таких мелочей ему хватает, чтобы возбудиться. С другой – это было весьма удобно, потому что голой он ее явно никогда не увидит.
Зато представить мог вполне. И представил. В его голове Хлоя Браун лежала в его постели – потому что там ей и было место. Он понятия не имел, почему, и Хлоя-Из-Его-Головы была не в том состоянии, чтобы что-то объяснять, но это было определенно так. Он чувствовал ее мягкую кожу своей, ее дыхание на своем ухе, ее ногти, впившиеся в его бицепсы. Фантомный запах преследовал его, соленый, как океанский воздух летом – или как пот между телами двух людей.
Он стиснул основание ствола, и удовольствие пронзило его электрическим импульсом. Свободная ладонь обхватила тяжелую мошонку, переполненную, крепкую и тугую. Рэд не знал, радоваться или беспокоиться, когда понял, что долго не продержится. Минуту максимум. Он принялся грубо ласкать себя, двигая кулаком, а достигнув набухшей головки, размазал предсперму по чувствительной коже большим пальцем.
Его так и тянуло войти в нее, но вместо этого он спустился вниз по ее обнаженному телу. Закрыв глаза на собственную слабость, он вдыхал ее, окутанный ее жаром. Наклонил голову. Провел по ней языком, раздвигая пухлые губы, чтобы подразнить клитор и ощутить на вкус ее мокрую, пылающую щелку. В реальном мире он содрогнулся – словно его тело больше не могло этого выносить. Следующий вдох получился рваным. Он начал двигать рукой быстрее, подумав, как она среагировала бы, как стиснула бы его бедрами, выгибаясь вверх, к нему навстречу, и как ее опасный голос прохрипел бы его имя…
В дверь постучали.
Рэд вскочил с кровати и уставился на себя: комбинезон расстегнут – маленькое развратное окошечко, демонстрирующее торчащий член, служит неопровержимым доказательством того, чту он почти сделал. Но, лихорадочно сказал себе Рэд, прошлая ночь не считается, потому что это был всего лишь сон, а этот раз не считается, потому что он так и не кончил.Не считается.Все нормально.
Он прочистил горло, спрятал предательский член и направился в ванную, по дороге крикнув в сторону двери:
– Одну секунду.
Последний голос, который он хотел бы услышать, отозвался:
– Конечно, не нужно из-за меня спешить.
Тон был бодрый и невозмутимый – значит, как ему теперь было известно, она шутит.
Рэд замер, спрашивая Господа, что ж он такого натворил, чтобы заслужить это, а потом вспомнил, чем занимался около шестидесяти секунд назад, и угадал ответ. Надеясь, что ошибся, – прекрасно зная, что нет, – он выдавил:
– Хлоя?
– Очень проницательно, мистер Морган.
Черт!
– Просто… подожди немного, – попросил он, резко возвращаясь к реальности.
С бешено колотящимся сердцем кинулся в ванную. Руки были вымыты, горящие от неловкости щеки охлаждены водой из-под крана, а комбинезон – застегнут. Полностью. До самого верха. У Рэда появилась нелепая мысль, что рядом с Хлоей его нравственность в опасности, – и это была самая странная мысль в его жизни. Он собрался – в конце концов – и пошел открывать дверь. А увидев Хлою, понял, почему никак не мог выкинуть ее из головы.
Его сны не могли воссоздать ее детально. Что-то в ее образе было слишком впечатляющим, чтобы запомнить его в точности, будто мозгу не хватало ресурсов. Хлоя смотрела на него своими бездонными глазами, сложив руки под грудью, – но туда он смотреть не будет – и изогнув брови. Одна, как всегда, была чуть выше другой. Так же, как один уголок ее сочных губ был приподнят немного сильнее, от чего складывалось впечатление, что Хлоя ухмыляется.
Хотя, вообще-то, она и ухмылялась. Склонила голову и поинтересовалась:
– Что, ради всего святого, с тобой стряслось?
Рэд резко поглядел вниз, ища, что могло его выдать. Мешковатый покрой одежды скрывал тот факт, что его член по какой-то причине все еще стоял. Он уставился на свои руки и обнаружил, что на них, вопреки обыкновению, нет ни следа краски, а что самое главное, ни следа спермы. Потому что он не кончил. И это была ключевая информация. Он встретился с ней взглядом и так спокойно, как только мог, спросил:
– В каком смысле?
Хлоя подозрительно посмотрела на него.
– Ты весь красный. Волосы растрепаны. И… – Она подалась поближе, всматриваясь в его грудь: – У тебя, кажется, пуговицы неправильно застегнуты.
Ох, твою мать! Она знала. Откуда-то – возможно, потому, что она ведьма, являющаяся в его сны, – оназнала. А сейчас она этим воспользуется, как оружием против него, потому что именно так люди вроде нее и поступают. Ему это было известно. Прекрасно известно. Он…
– Рэдфорд Морган, – строго сказала Хлоя, – ты что, спал на работе?
Рэд почувствовал такое облегчение, что чуть не отключился на фиг. Он вцепился в дверной косяк и испустил тяжелый вздох, наклонив голову, от чего лицо скрылось за волосами. Потом вспомнил, что пытался казаться нормальным, а не типом, мастурбирующим на женщин –жильцов,– с которыми едва знаком. Он выпрямился и прочистил горло – самым виноватейшим образом. Хлоя таращилась на него с явным недоумением.
– Да, – соврал он. – Подремал немного.
– Хмм. Видимо, ты из тех людей, кто недооценивает пользу десятичасового ночного сна.
