Она - только способ... (СИ) - Алена Февраль
Я тоже хотела уйти, но Савелий ловко перегородил мне дорогу.
— Давай обсудим некоторые моменты.
Мой контроль за эмоциями сейчас оставлял желать лучшего, поэтому тихо предложила.
— Можешь зайти ко мне после обеда, мы обсудим… работу.
У Смирнова кривится рот, не понимаю усмехается он или сердится.
— Я не о работе говорю.
— Других тем у нас не должно быть.
— Да?
Савелий цепко фиксирует мой взгляд своим и остатки самообладания меня покидают.
— Смирнов, мне без тебя забот хватает и…
— Я — Савелий, Лера. Савелий! Почему тебе так нравится официоз. Доминируй надо мной сколько угодно, но не тогда, когда мы наедине. Я понял, что слишком развязно вел себя с тобой и готов признать это. Но теперь-то всё изменилось и между нами…
— Между нами ничего нет и быть не может, Смирнов, — хлестко отвечаю, а у самой голос дрожит и руки трясутся.
— Врёшь, — шепчет в ответ парень, — ты себе в первую очередь врёшь, Лера. Я тебе нравлюсь и целовалась ты со мной с удовольствием.
Мне кажется, что у меня даже пятки покраснели — тело стало кипеть, а ладони покрылись испариной.
— Не слушай старуху, она гонит. После обеда приду в твой кабинет… по работе. А вечером заберу тебя, поедем на городскую смотровую площадку, где будем целоваться до тех пор, пока у нас губы не устанут.
Не знаю, как это объяснить, но его голос… он как будто обволакивает меня, заключает мое тело и разум в некий кокон чувственности, влечения и трепета. Я сопротивлялась ему, сопротивляюсь и сейчас, но эта борьба вторична и бессмысленна.
Савелий легко считывает мое состояние и приближается настолько близко, что чувствую тепло его кожи, слышу стук сердца.
— Ты… ты… Я никуда с тобой не поеду, — с короткими паузами, выдаю ему, и в ту же секунду чувствую, как его рука касается моего подбородка.
Длинные пальцы Смирнова осторожно, еле касаясь, ласкают кожу, а потом опускаются ниже к вороту водолазки… Ещё мгновение, и они проникают под тонкую ткань и спускаются ещё ниже…
Прикрываю веки от сладкого удовольствия. По телу расползаются мурашки, а губы самопроизвольно открываются. Не описать словами тот кайф, что мягкими волнами захватывает всю мою сущность.
И вдруг чувствую, как его пальцы касаются кончика шрама и сразу же замирают.
Испугавшись, я распахиваю веки и отстраняюсь настолько резко, что перед глазами появляются черные мушки.
— Нет, — хрипло шиплю, и Савелий тоже делает шаг назад.
Парень поднимает руки вверх, ладонями вперёд, и тихо говорит.
— Я не трогаю. Тише!
Грудная клетка наполняется уже знакомой болью, поэтому приходится накрыть область сердца рукой. Барабанная сердечная дробь выбивает остатки дыхания из лёгких и я скрючиваюсь от невозможности вдохнуть каплю воздуха без боли.
— Это невралгия! Не приступ! — мысленно уговариваю себя, но этот способ почему-то больше не работает.
Паника вперемешку с болью тянут моё тело вниз, хватаюсь за лавочку, чтобы не свалиться на асфальт.
Три, два, один… И тут слышу далекий голос Савелия.
— Лера! Эй! Что с тобой?
Смирнов обнимает меня и поднимает на руки.
— Ты слышишь меня? Лер? Твою мать…
— Слышу, — говорю и открываю глаза, — мне нужны таблетки… Возьми, они в сумке.
Савелий осторожно укладывает меня на лавочку, а на соседнюю высыпает все содержимое сумки. В другой ситуации я бы возмутилась, но сейчас молча наблюдаю как он находит два блистера с таблетками и вынимает из каждого по одной шайбочке.
— Воды нет. Соси или глотай так, — приказывает парень, при этом его голос довольно сильно вибрирует.
Волнуется? Неет, показалось…
Сдавив ладонью грудь, тянусь за таблетками и сразу беру одну из них в рот.
Таблетку и правда приходится рассасывать, потому что такую большую шайбу не проглотить без воды, а разжёвывать пилюли я с детства не могла.
Савелий стоит прямо надо мной и в упор смотрит, как рассасываю таблетку. Терплю несколько минут, а потом не выдерживаю.
— Не смотри на меня, не могу под таким взглядом рассасывать таблетку, если подавлюсь — ты будешь виноват.
Савелий моргает, а потом его лицо резко преображается. Парень с хищной ухмылкой заявляет.
— А ты разве не знала, что мы любим смотреть, как женщина сос… рассасывает… в этом особый кайф, Лера.
Несколько секунд правда не понимаю о чём он говорит, а потом… Потом я действительно давлюсь таблеткой. С трудом проглотив пилюлю, закашливаюсь и поднимаюсь со скамьи.
— Ну ты и дурак, Савелий, — пылающими губами, шиплю и только сейчас понимаю, что боль в сердце пошла на спад.
Смирнов ухмыляется сильнее и с улыбой заявляет:
— Возможно, но тебе ведь полегчало, так ведь? Отвлек тебя. Когда дочь моего брата свалилась с качели, только у меня получилось ее успокоить. И знаешь почему? Я её отвлек, как и тебя…. К тому же, я привык в открытую говорить о своих сексуальных предпочтениях. А ты разве нет?
За какие такие заслуги этот парень свалился на мою голову!?
Глава 20
Около двух недель спустя.
Савелий не просто свалился на мою голову, будто снежный ком. Он захватил! Оккупировал всё, что мог поглотить. Парень тряханул мою жизнь настолько сильно, словно она была не планомерно выстроенным существованием, а всего лишь только что выстиранным бельем. Смирнов достал мою жизнь из центрифуги привычных событий и вытряс из нее душевную стойкость и здравый смысл.
Парень таскался ко мне в кабинет по любому, иногда слишком надуманному, вопросу. При людях он вел себя довольно официально, порой даже слишком серьёзно, зато, когда мы оставались вдвоём, он преображался. Савелий окружал меня заботой, вниманием, хвалил… Пускай редко, но он касался меня. Погладит по щеке, как будто случайно, коснется ладони и всё… я уплывала…
Как могла, держалась, но этому мальчишке очень сложно было сопротивляться. Каждый вечер он встречал меня со стаканчиками какао на крыльце офиса и уговаривал отвезти домой. Какао брала, а вот от совместной поездки домой, отказывалась. Боялась. Причем боялась не его, а себя и собственной реакции на Савелия. С каждым днем привязывалась и прирастала к парню всеми фибрами тела и души и это ужасно меня пугало.
Вечера и ночи полностью принадлежали ему — что бы не делала дома, мысли о парне клешнями цеплялись за мою голову и высасывали из нее все новые и новые картинки наших встреч. Поначалу, днем пыталась сдерживаться и гнать мысли о Савелии из головы, но
