Дикарь. Любовь вопреки (СИ) - Белая Екатерина
Шагаю медленно и осторожно. В тишине двора стук моих каблуков кажется особенно громким.
— Миронова!
Вздрагиваю от неожиданности, бросаю испуганный взгляд через плечо. В нескольких метрах от себя замечаю мужской силуэт и уже по голосу понимаю, что это Ушаков.
— Нагулялась? — парень смачно сплёвывает на землю. — А я тебя ждал.
— Зачем это? — продолжаю осторожно ковылять к подъезду.
Болтать посреди ночи с местным гопником, да ещё в совершенно пустом дворе, желания нет.
Поэтому заранее вылавливаю из кармана ключи, готовясь побыстрее ретироваться.
— Мне интересно, — тянет лениво, — что за хмыри вокруг тебя трутся последнее время? Тачки каждый день разные, но люксовые, — медленно начинает сокращать между нами расстояние. — Чем это наша паинька занимается, а?
В этот момент я как раз добираюсь до домофона и чувствую себя гораздо смелее.
— Не твоё дело, Ушаков, — кидаю через плечо.
Размагничиваю замок, торопливо заныриваю в подъезд. Но когда пытаюсь закрыть за собой дверь, сталкиваюсь с сопротивлением. Тут же в зоне видимости появляется бритоголовая голова хулигана, который неторопливо заходит следом за мной.
— Расскажи-ка мне, Ленок, как из правильных девочек вырастают такие… — делает паузу и криво лыбится, окидывая оценивающим взглядом. — А я ведь на тебя давно уже залипаю. Красивая ты, зараза. Неприступная такая.
Он продолжает надвигаться. Пячусь, испытывая сильнейшую панику. Даже если попытаюсь убежать — не смогу. Я на шпильках, Ушаков в кроссах.
— Влад, — стараюсь говорить спокойно и уверено. — Сейчас уже поздно. Мне нужно домой…
— Не отмазывайся, Миронова, — повышает голос. — С мажорами до ночи тусуешься и ничего, нормалёк. А как простой пацан подкатил, так сразу поздно, да?
Его агрессивный прищур мне совсем не нравится. Улавливаю в глазах сомнение. Словно он на что-то решается.
— Я сейчас пойду домой, Влад, — продолжаю отступать. — Давай в следующий раз поговорим. Обсудим всё спокойно. Без нервов.
Медленно поднимаюсь на одну ступеньку, затем вторую. Под ложечкой начинает тревожно посасывать, потому что во взгляде гопника вспыхивает нездоровая решимость.
Парень резко срывается с места и стремительно приближается ко мне.
Когда меня грубо хватают за плечи, всё, что успеваю — это испуганно вскрикнуть. А уже следующую секунду моя спина больно ударяется о стену.
— Ушаков, ты ненормальный?! — выкрикиваю, когда он припирает меня к холодному бетону. — Руки свои убрал!
А он хватает пятернёй за подбородок, заставляет смотреть в лицо.
— Не строй из себя скромняшку, — гадко скалится. — Я теперь понял, что это всё только для вида. На самом деле ты такая же как все.
Впиваюсь в него диким взглядом. Пусть только попробует позволить себе что-то из ряда вон. Несмотря на сковывающий страх перед громилой и нашу физическую разницу, я буду биться до последнего. Ещё и ор подниму на весь подъезд.
— Влад, отпусти меня сейчас же, — говорю ровно, а сама внутренне сжимаюсь от ужаса. — Не делай то, о чём потом пожалеешь.
— Пожалею? — склоняет лицо к моему. — Вряд ли. Я давно хотел это сделать…
Усиливает захват на моём лице. Морщусь от неприятных ощущений. Адреналин впрыскивается в кровь, и я делаю попытку пнуть мерзавца. Но он с лёгкостью пресекает это.
— Не дёргайся! — злобно рявкает, заставляя меня зажмуриться от страха. — Если будешь послушной, то всё закончится быстро…
Он грубо разворачивает меня лицом к стене. Вжимает щекой в облупившуюся краску.
В этот момент где-то рядом раздаётся жуткий грохот, который пугает меня ещё больше. В шоке округляю глаза, замечая, как дверь подъезда чуть ли не слетает с петель, когда её с силой срывают с магнита. Она ударяется о стену, а проём заполняет мощный мужской силуэт. Сразу узнаю в нём Вагнера, и мне становится втройне страшнее, когда я вижу выражение его лица.
Бешеное. Дикое. Кровожадное.
Горящие чёрные глаза вгрызаются в держащего меня парня с такой лютой яростью, что на моей голове волосы встают дыбом.
Всего мгновение спортсмен оценивает ситуацию, затем молниеносно подлетает к нам и с диким рычанием отрывает от меня Ушакова.
Он хватает его за шкирку, тащит на улицу, не забыв захлопнуть за собой дверь подъезда.
Я в это время продолжаю вжиматься в стену, мечтая срастись с ней навсегда. Но разум подталкивает к активным действиям, напоминая, что снаружи происходит что-то очень страшное. Надо немедленно остановить это!
На ватных ногах ковыляю к выходу, дрожащими пальцами ищу кнопку домофона. И как только нажимаю на неё, дверь тут же распахивается. Снова вижу перед собой Вагнера. Он тяжело дышит, глаза такие же страшные, кулаки сжаты, а на костяшках сбита кожа.
— Что ты с ним сделал? — спрашиваю одними губами, отшатываясь от парня.
— Ничего из того, что хотелось бы, — цедит с бешенством. — Жить будет.
Эта информация заставляет меня выдохнуть, но моя психика даёт сбой. Жалобно всхлипываю и делаю то, что никогда ранее не делала — впервые в жизни теряю сознание.
Глава 20
Сознание потихоньку возвращается ко мне, когда чувствую мягкое прикосновение теплой шершавой ладони к щеке.
Ощущения непривычные, но приятные. Слабо улыбаюсь, мурлычу и льну ближе к этой ласке. Воспринимаю всё как необычный сон. Просыпаться совсем не хочется.
— Веснушка, — слышу хриплый голос. — Пора открывать глазки.
До меня вдруг доходит, что это всё вовсе не иллюзия, а позорная реальность, где я с блаженным видом трусь о руку Вагнера!
Резко распахиваю веки и обвожу взглядом окружающее меня пространство.
Я на переднем сиденье автомобиля. Рядом мажор, а за окном совершенно незнакомая локация.
— Ушаков! — испугано выдыхаю.
Вспоминаю всё, что было до моей отключки, и выпрямляюсь струной.
— Забудь об этом уроде, — мрачнеет Вагнер. — Больше ты его не увидишь.
— Ты сказал, что с ним всё в порядке!
— Я такого не говорил.
— «Жить будет» — это твои слова!
— «Жить будет» и «в порядке» — принципиально разные понятия.
— Пожалуйста, хватит меня путать.
Сжимаю виски пальцами, чувствуя пульсирующую головную боль. Воспоминания диким потоком заполоняют сознание, в горле начинает першить от пережитого страха. Морщусь. Сейчас не до истерик! В данный момент нужно думать о последствиях.
А они неизбежны. Ведь Ушаков побежит жаловаться своим влиятельным дружкам, и у спортсмена будут проблемы. Надо что-то делать!
— Слушай, — руки парня ложатся на мои запястья, когда я начинаю задыхаться от переполняющих эмоций. — Забей на него. Ясно?
— Он же связан с криминальными типами, — бормочу испугано. — Они такое не спускают. Ты не понимаешь!
— Это ты не понимаешь, — в голосе сквозит металл. — Никто за него впрягаться не будет. Я всё утряс. Повторяю: забудь об этом придурке.
Смотрю в чёрную глубину холодных глаз и нервно сглатываю. Сейчас я впервые задумываюсь о том, что совершенно ничего не знаю о Вагнере. А от того, что он с лёгкостью замял конфликт с братками моего района, бегут колючие мурашки по позвоночнику.
Но я напоминаю себе о том, что Данис спас меня от Ушакова. Если бы не он, я не знаю, что бы сейчас со мной было.
— Я хочу домой, — выдавливаю пересохшими губами.
На мои слова спортсмен хмурится и трёт переносицу.
— Нет, — качает головой. — Одну я тебя не оставлю. До приезда предков побудешь у меня.
— Ничего подобного!
Резко поворачиваюсь к двери, остервенело дергаю ручку, но тщетно.
— Веснушка, время — час ночи, — его голос звучит устало. — Мы сейчас возле моего дома. Ключи и деньги я у тебя конфисковал. Так что в любом случае придётся согласиться.
— Ты забрал мои вещи?! — начинаю шарить по карманам.
— Завтра верну. А сейчас ты пойдёшь со мной.
Во мне начинает просыпаться злость. И на фоне этого я вспоминаю причину, по которой ушла из клуба.
— Марину свою с собой зови! — бросаю в сердцах. — Она-то с радостью побежит!
