Белый плен. Двое во вселенной - Катрин Корр
– Позвольте, – улыбнулся он и помог девушке одеться. Со стороны это выглядело даже забавно, ведь Кристина была выше него почти на две головы.
– Благодарю вас, мистер Уотсон, за приятную компанию.
– Мисс Разумовская!
– Кристина, – поправила она со вздохом.
– Кристина, – повторил старик с довольной улыбкой. – Не желаете ли прогуляться со мной в этот чудный снежный день? Я так понимаю, вы тоже ждете, когда местный аэропорт возобновит работу?
– Так и есть.
– Что ж, тогда нам с вами по пути! Я уже не знаю, чем себя занять. Сидеть в номере – скучно, болтать с недоумками моего возраста – тошно, а встать на коньки мне не позволяет страх и проклятый артрит. Не хочется свернуть себе шею и скопытиться раньше вашей старушенции.
– С одним условием, – ответила Кристина после продолжительного молчания. – Вы не будете называть Агату Пражскую «старушенцией», и мы не станем больше обсуждать вчерашний вечер. Согласны?
– А он вас задел, – заиграл старик седыми бровями.
– Мистер Уотсон, – серьезно повторила Кристина, – вы согласны?
– Как будто у меня есть выбор! – фыркнул старик, а потом вежливо пропустил даму вперед.
* * *
Последний раз, когда мужчина предлагал ей невинную прогулку на снегоходах, Кристина едва не окоченела насмерть в богом забытом месте. Вновь испытывать удачу ценой собственной жизни она не собиралась. К тому же, пешая прогулка ей и впрямь нравилась. Час с лишним семидесятилетний старик откровенно делился с ней своими душевными переживаниями (коих оказалось немало!) и сожалениями о несовершенных им безобидных желаниях, которых он в силу возраста уже не мог себе позволить. Его любимая супруга умерла тридцать лет назад и за эти долгие годы он так и не смог впустить в свое сердце другую женщину, ради которой цифра в паспорте перестала бы иметь для него значение.
– Барбара обожала зиму! Каждое Рождество мы отправлялись в Австрию, катались на лыжах, выдавали такие пируэты на коньках! Когда её не стало, моим единственным развлечением стали безобидные светские вечера, где я бы мог потратить кучу денег и при этом всё равно не ощутить былого экстрима в крови. Понимаете меня?
Всю дорогу по множественным узким улочкам и тропинкам, протекающим, как замерзшие ручейки между соснами, она не могла отвести от него любопытный и слегка пораженный взгляд. То, что сварливый мистер Уотсон обладал любящим сердцем, хранящем светлую память о своей дорогой супруге, стало для нее настоящим открытием. До этой встречи она воспринимала его недоверчивым и жадным стариком, который от одиночества или вредности проявлял к окружающим незаслуженную грубость. Но при этом она всегда понимала, что на то была причина, потому что всякому поведению человека и его отношению к миру есть логичное объяснение.
– Барбара ненавидела жару. И ненавидела Лондон, когда его серое и густое небо пронзал хотя бы тоненький луч солнца. Это случалось редко, знаете ли, но сколько же крику она поднимала! – засмеялся он, смахнув с огромной меховой шапки снег. – При этом переезжать куд-нибудь на Аляску не хотела! Боялась белых медведей.
– Вы очень любили её.
– Это неизменно, – улыбнулся старик с доброй грустью в маленьких сверкающих глазах. – Скоро мы с ней встретимся. Я расскажу, как жил без нее, а она, знаете, что ответит мне?
– Что же?
– «Ох, Генри, и это всё? Да как ты не помер раньше времени от скуки!»
– Сомневаюсь, что ваша жизнь была такой уж скучной.
– Но с ней моя жизнь была куда насыщеннее, Кристина. Барбара не могла усидеть на месте, мы часто путешествовали, прыгали с парашютом, занимались дайвингом! Она любила жизнь, а я безумно любил её и с огромным желанием уходил с головой во всякое её увлечение. А теперь я просто старый старик, который страшится всякого развлечения, потому что не желает случайно помереть раньше вашей старухи.
– Мистер Уостон!
– Простите, работодательницы, – выдавил он с неохотой. – Вы кажетесь мне благородной и чрезвычайно тактичной девушкой, Кристина. Очень надеюсь, что этот наш разговор останется между нами и ваша старуха… работодательница не узнает о нем. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, эта удивительная и паршивая погода так на меня подействовала.
– Да, погода и впрямь удивительная. И паршивая, – засмеялась Кристина. – Ваше предложение ещё в силе?
Мужчина замедлил шаг и внимательно взглянул на нее.
– Прокатиться на снегоходах, – уточнила Кристина и закатила глаза.
– Ах, вы об этом! А я уж было подумал, что понравился вам настолько, что…
– Не настолько, чтобы я согласилась на вас работать! – захохотала она. – Когда-нибудь, но ещё очень не скоро, вы действительно встретитесь с Барбарой. Не хочу брать на себя ответственность за ваш сухой рассказ о том, как единственным вашим развлечением были словесные издевательства над моей уважаемой работодательницей.
– Прям уж уважаемой!
– И потому, – не обратила она внимания на его слова, – я составлю вам компанию в недолгой прогулке на снегоходе. И лыжи, и коньки опасны для вас. Поэтому, остается снегоход. И как бы сильно этот… агрегат не пугал меня, я всё же считаю его самым безопасным развлечением из имеющихся.
– Полностью с вами согласен! – обрадовался старик. – Но почему он пугает вас?
– Так, – отмахнулась Кристина, – сон дурной приснился однажды. Кхм. Только пообещайте, что мы не будем выезжать за пределы городка? Прокатимся где-нибудь… здесь.
– Не хочу вас расстраивать, но я страдаю топографическим слабоумием.
– Юморист вы! – засмеялась Кристина.
– А кто сказал, что я шучу, милочка?
6
Тревожный вой сирены в горах предупреждал отдыхающих и местных жителей элитного городка о возможном сходе лавины, однако только последние отнеслись к предупреждению с должным вниманием. Сотрудники магазинов, баров и ресторанов выходили на улицу и настаивали немедленно вернуться в свои гостиницы или переждать опасность в стенах их заведений. Но лишь малая часть отдыхающих прислушивалась к их просьбам, тогда, как остальные, задрав носы, продолжали гулять (и это в лучшем случае), пешим ходом взбираться на вершины, чтобы потом лихо съехать на лыжах и сноубордах. И только, когда из динамиков раздался громкий мужской голос, требующий всех без исключения немедленно укрыться в помещении (в округе уже сошли две лавины!), утопающие в снегу улицы превратились в безлюдные и молчаливые декорации к какому-нибудь жуткому фильму ужасов, вроде «Сайлент-Хилл», с той лишь разницей, что здесь было слишком много снега.
Кристиан бросил дрова в печь и закрыл затемненную стеклянную дверцу. Из-за этого огонь казался не таким ярким, зато в легкой тени он обретал заманчивую таинственность.
Сотовая связь, как и спутниковое телевидение, накрылась. Единственное, что поддерживало связь
