Сандра Браун - От ненависти до любви
От звонка в дверь вздрогнули все трое. Пинки вскочил с места, чтобы открыть.
— Миссис Кари Стюарт-Уинн дома? — осведомился некто в форменной одежде, смахивающей на полицейскую.
— Нет, — отрезал Пинки и собирался уже захлопнуть дверь.
— Пусть войдет, Пинки, — подала голос Кари со своего дивана. — Я давно уже жду этого визита. Вы с повесткой? — спросила она человека в форме, который двинулся к ней в обход пунцового толстяка.
— Так точно, мэм, — вручил тот ей бумажку и удалился так же быстро, как и вошел. Обматерив его в спину, Пинки лязгнул дверью так, что задрожали стены.
— Вызов в суд. Мне нужно быть там семнадцатого числа, — прочитала Кари повестку.
— Семнадцатого? — удивленно спросила Бонни. — Так ведь это…
— Послезавтра! — закончил за нее Пинки. — О явке в суд не может быть и речи. Я лично позвоню Макки и сообщу о сложившихся обстоятельствах. Я ему скажу, я ему такое скажу…
— Ничего ты ему говорить не будешь, — выпрямилась Кари на диване. Резкое движение сразу же вызвало у нее переутомление, и она обессиленно откинулась на спинку. — Я буду там точно в назначенный день и час.
— Но ты же не в состоянии, — запротестовал Пинки. — Ты же от кровати до стула еле доползаешь. Господи, Кари, да у тебя же внутри все выскоблено…
— Заткнись, Пинки! — взорвалась Бонни. — В тебе деликатности не больше, чем в паровом катке. Ради Христа, успокойся. — Тут же присмирев, Пинки снова мешковато сгорбился на стуле, а Бонни, встав у дивана на колени, нежно взяла Кари за руку. — Подумай, хорошая моя, так ли это необходимо. Ты уверена, что сейчас тебе это под силу? Ведь это тяжкое испытание для любого человека и в любое время. Но для тебя, сейчас… Давай-ка мы позвоним ему и просто скажем, что ты заболела. А о выкидыше — ни слова, коли ты того не хочешь. Скажем, нездоровится, и дело с концом.
— Нет, — твердо ответила Кари. — Он сочтет, что я испугалась, что я прячусь от него. Да только пусть не думает, что я струсила. Он вызвал меня в суд, но последнее слово там будет за мной.
Она была в черном.
Он увидел ее сразу, едва она вошла в зал суда. На ней был черный костюм и розовая блузка. Узкая юбка, жакет сидит как влитой. Блузка виднелась лишь в небольшом вырезе, да еще две розовые полосочки манжет выглядывали из-под черных обшлагов. Волосы были собраны на затылке в кудрявый хвостик, перехваченный черной бархатной лентой. В ушах поблескивали небольшие жемчужины. Зеленый цвет глаз был единственным живым цветом в облике этой женщины. На ее бледном лице эти глаза казались неправдоподобно большими.
Их взгляд, метнувшись в его сторону, остановился немигающе и безучастно, а потом постепенно ушел куда-то. Огромные зеленые глаза больше не смотрели на него.
Она выглядела ангелом, принявшим страшную муку. А он еще никогда не чувствовал себя таким законченным негодяем.
Гай Брейди, его младший помощник, тихонько присвистнул.
— Ох, мамочки, а девочка-то наша ничего. В жизни даже лучше, чем по телику.
Обернувшись, Хантер смерил его таким испепеляющим взглядом, что молодому стряпчему не оставалось ничего, кроме как зарыться с деловым видом в кипу лежавших перед ним бумаг.
Хантер старался смотреть на Кари исподтишка, боясь, как бы его внимание не показалось ей излишне навязчивым. Она села во втором ряду. Сопровождал ее коротенький и плотный человечек с волосами соломенного цвета и красной, как свекла, физиономией. Он не отходил от нее ни на шаг, словно был ее телохранителем.
Объявили о прибытии судьи, суд возобновил работу. Слово было за Хантером, и он в очередной раз напомнил о сути обвинений, которые рассматривались на процессе в течение последних нескольких дней. Закончив со вступлением, прокурор вызвал двух свидетелей. Их показания оказались весьма скупыми, повторяя в основном то, что суд уже слышал ранее от других.
Следующей по списку Хантера шла Кари Стюарт-Уинн.
Он молча прочитал ее имя. Вот он, решающий момент. Вызывать или нет? Если он сейчас не вызовет ее для дачи показаний, у него еще останется шанс завоевать ее расположение, дружбу, а там и… кто знает?.. Все может быть, хотя и маловероятно. Уж слишком оптимистична эта ослепительная мечта.
Если же он ее вызовет, то его шансы рассыплются в прах. Все до одного…
Но он давал присягу блюсти законность, и не его вина в том, что ее муж оказался подонком. И если сейчас он не поступит так, как велит ему долг, то разве не будет виновен в нарушении служебных обязанностей точно так же, как и те, кто сидит сейчас на скамье подсудимых?
— Ваша честь, для дачи свидетельских показаний вызывается миссис Кари Стюарт-Уинн.
Легкий гул прошел в зале заседаний. Свидетельница была хорошо знакома каждому в зале по телепередачам, и о ее причастности к рассматриваемому делу мог быть неосведомлен разве что тот, кто только вчера очнулся от летаргического сна.
— Думаешь, расколется? — спросил Гай уголком рта.
— Нет, — ответил Хантер, во все глаза глядя на женщину изумительной красоты, величаво идущую к стойке для свидетелей.
— Чего ж тогда ее вызывать?
— Если она станет упираться, то жюри волей-неволей придется задуматься: а с чего бы это? Верно я говорю? Таким образом, в голове у присяжных сам собой созреет вывод: виновна.
— Так ведь не ее же судят.
— Верно, не ее. Но, что бы она ни думала по этому поводу, на скамье подсудимых незримо присутствует ее покойный муж.
Сраженный наповал железной логикой старшего товарища, Гай уважительно кивнул, однако Хантер не заметил этого кивка. Он по-прежнему смотрел на Кари, которая в этот момент произносила слова присяги. Ее рука, лежавшая на большой черной Библии, выглядела такой хрупкой, словно была сделана из фарфора. Он видел эту изящную женскую ручку в мельчайших подробностях — с переплетением голубых жилок, с тонкими косточками, проступающими под нежной кожей. Ему вспомнился момент, когда он прижимал эту ладошку к своей груди. Тонкая рука Кари была почти невесома, и все же он до сих пор чувствовал ее прикосновение.
Сев на свидетельское место, женщина спокойно встретила его взгляд. Сердце Хантера забилось вдвое чаще. Ну почему она так чертовски красива? И почему именно ему приходится выполнять неблагодарную миссию избиения младенцев? Почти не скрывая раздражения, прокурор водрузил очки на нос.
— Будьте добры назвать ваше полное имя.
— Кари Элизабет Стюарт-Уинн.
— Вы были замужем за Томасом Уинном?
— Да.
— Как долго?
На ее лице впервые мелькнуло нечто, похожее на эмоции. Судя по всему, вопрос ее удивил, и все же она с прежним спокойствием ответила:
