Пока не найду - Кристина Янг
Он встал из-за стола и пошел ко мне навстречу. Улыбается так, словно рад меня видеть. Да, для него эта реальность приносит удовольствие, когда для меня полнейший ужас. Он обнимает меня, утыкается носом в мою шею, и я напрягаюсь, сильнее сжимая руки в кулаки. Когда я лицом прижимаюсь в его плечо, тяжелый аромат с нотками древесной смолы и табака тут же блокирует мои дыхательные пути.
Я усиленно сглатываю, когда он выпускает меня из своих коротких объятий, которые для меня длились вечность, и стараюсь чаще дышать, иначе рискую потерять сознание.
Он отодвигает для меня стул и помогает сесть за стол, словно понимает, что рядом с ним я парализована. Для него это большой плюс, ведь мною можно вертеть как марионеткой. Но если перейти критическую черту, когда мне приходится защищаться, я готова на все что угодно. Даже на убийство.
Мама сидит напротив меня и улыбается от счастья видеть своих детей вместе. Ей нравится ничего не замечать. Джексон занимает свое место во главе стола и отпивает из стакана воды, которая для меня сейчас тоже бы не помешала. В горле пересохло и от этого мне дискомфортно. Я прочищаю горло и медленно расслабляюсь, после чего сразу ощущаю боль в грудной клетке. Он смотрит на меня и это мешает расслабиться в полной мере. Тем не менее я медленно раскрываю ладони под столом и вижу окровавленные полумесяцы на них.
— Сестренка, ты не в духе? Тебя кто-то обидел?
Дыхание прерывается, и я медленно поднимаю на Джексона глаза. Флешбеки моментально атакуют мое сознание и еще немного меня бросит в дрожь от тех картинок, связанные с прошлым, которые я предпочитаю стереть из памяти. Хотя не стоит. Благодаря им я могу сохранять бдительность и знать, какой подонок сидит передо мной, строящий из себя ангела-хранителя на глазах других.
«Джексон обнимает меня за плечи, когда садится рядом на мою постель, а другой рукой заботливо стирает слезу с моей щеки.
— Сестренка, тебя кто-то обидел? Скажи мне, кто он, и я разорву его в клочья»
Я блокирую воспоминания, переключаясь на реальность происходящего, чтобы не перейти на самые худшие моменты того вечера. Но благодаря этим страшным минутам моей жизни я хотя бы усвоила урок и теперь знаю, что ответить вместо правды. Та же заученная фраза, чтобы сохранить свою безопасность.
— Нет, со мной все хорошо, — хрипло отвечаю. — Просто устала.
— Джексон, ты что, не знаешь ее? Всегда в поникшем настроении после очередного переезда. Привлекает к себе внимание.
Джексон усмехается. Я резко поднимаю глаза на маму и давлюсь в отвращении к ней. Глаза застилает пелена злости вперемешку со слезами, которые я старательно сдерживаю. Ни одна тяжелая история из ее прошлого не поменяет мое негативное отношение к родной матери. Я все еще с трудом терплю ее. Не смогу…
В это мгновение приходит Эмма с подносом, принося обед. Я вскакиваю с места и ухожу быстрым шагом к лестнице, бросая короткое: «Приятного аппетита».
У входа в столовую я сталкиваюсь с отцом, который хватает меня за плечи, но я толкаю его и продолжаю свой путь. Комната станет моим спасением, где я не буду чувствовать себя заложницей страха как год назад. Теперь я знаю, что туда нельзя впускать никого, чтобы не потерять единственное маленькое, но безопасное место. Этот дом слишком большой, чтобы каждый угол стал для меня надежным и защитил.
Я совершенно одна, и демон пользуется этим, выискивая идеальную возможность для нападения.
Я захлопываю за собой дверь и поворачиваю ключ. Дергаю за ручку, чтобы убедиться, что она действительно закрылась. Отхожу от нее на шаг вперед спиной, но уже через секунду набрасываюсь на позолоченную ручку вновь и дергаю. Заперта. Я расслабляюсь, прижимаюсь спиной к двери и медленно оседаю на пол, схватившись за голову.
— Господи, если ты существуешь, не дай мне сойти с ума… — прошептала я в пустую комнату, в которой разбросаны мои вещи. Видимо, мама утром приняла грузовые перевозки и сразу же приказала грузчикам отнести каждую коробку по комнатам их владельцев. Это было не сложно сделать и отнимает мало времени, поскольку на каждой коробке подписано имя.
Я еще некоторое время посидела на полу, охваченная своими мыслями и мечтами. Часто разделяю свою жизнь на ожидания и реальность. К сожалению, ожидания наполнены более яркими мгновениями, чем моя потрёпанная до дыр реальность, из которых вытекают мои беззаботные и счастливые годы. О них можно только мечтать и с болью в сердце смахнуть в «ожидания».
Я смотрю на свои вещи, многочисленные коробки и понимаю, что со стороны моя жизнь выглядит так, что я не имею право жаловаться на нее даже самой себе. У меня же все есть, я могу позволить себе что душе угодно, когда многие девушки в моем возрасте даже не могут позволить себе элементарное — десять платьев от известных дизайнеров, которые они преподнесли мне лично в руки после показа. Для кого-то это является трагедией и грустным фактом жизни, и данную проблему я ни в коем случае не обесцениваю. Если бы у обделенных девушек были такие платья, то они стали бы в десять раз счастливее.
У меня же своя трагедия. Печальные факты жизни у каждого человека свои, но более неисправные, как старый механизм часов, для которого больше нет деталей, это отсутствие понимания родителями личности собственного ребенка. Тогда проще всего подстроить его под себя и не будет головной боли. Зачем разбираться в том, что происходит в душе твоего ребенка и уж тем более, для чего ребенку верить на слово без доказательств, ведь он способен придумать разные небылицы. А еще лучше сделать виноватым ребенка в существовании проблем в его жизни.
«Папа быстро прикрыл дверь за собой, когда затащил меня в гостевую спальню на первом этаже. Стоило ему увидеть меня, спускающуюся со второго этажа заплаканной и потрепанной, он с молниеносной скоростью решил спрятать позорный вид дочери от лишних светских глаз. То непозволительное, что увидят эти глаза, сразу же за стенами нашего дома перейдет в их уста и разнесут сплетни.
Я тряслась всем телом. Успокоится невмоготу. Отец прижал меня к стене и молчаливо ждал объяснений. Дрожащими руками я схватилась за его пиджак как за спасательный круг.
— Па…папа, по…пожалуйста, вы…слушай меня. Он…он…Джексон. Он хотел сделать мне боль…но.
Я заикалась от потрясения и вряд ли в моих обрывчатых фразах возможно уловить смысл. Папа нахмурился, смотрел на меня несколько секунд
