Девять дней - Хулина Фальк

И в очередной раз я доказываю себе, что общение с матерями — это не для меня. Я никогда не знаю, что сказать. Особенно миссис Картер.

Я слабо улыбаюсь ей. Дело не в том, что я не знаю, что сказать, а в том, что мне нечего сказать.

— Я думал, ты хочешь начать готовить, а не рассказывать Лилибаг всё о своём потрясающем сыне, — голос Колина эхом разносится по кухне. Он подходит к холодильнику, открывает его и достаёт маленькую упаковку апельсинового сока.

Поправка, он достаёт два из них. Снова закрыв холодильник, он подходит ко мне и протягивает одну из упаковок мне.

— Надеюсь, ты любишь апельсиновый сок, — говорит он с улыбкой.

— А я думала, ты останешься с Эйрой, — отвечает его мать. Она роется в каких — то шкафчиках, пока не находит кастрюлю, чтобы наполнить её водой.

— Она была уставшей и захотела немного поспать.

Миссис Картер ничего на это не отвечает. Думаю, в этом нет ничего нового. Но даже когда миссис Картер молчит, её лицо говорит за неё. Ей больно, но почему? Эйра ни за что не стала бы танцевать, пока она болеет.

— Лили, cariño (прим. пер: дорогая), не могли бы ты принести лапши из кладовки? — Если бы я знала, где у них кладовая, конечно. — Колин может показать тебе, где она. — Похоже, миссис Картер тоже отлично умеет читать мысли.

— Конечно.

Итак, Колин отводит меня с кухни в кладовку.

Я даже не удивлена, увидев, что здесь все так организовано, с именными табличками и всеми этими причудливыми баночками для выпечки. У них здесь, наверное, от десяти до пятнадцати различных видов лапши, и на каждой этикетке есть свои названия.

— Итак, какую лапшу взять? — Спрашиваю я Колина. Он смеётся так, словно тоже понятия не имеет. — Ну, я не могу просто взять спагетти, когда твоя мама готовит лазанью.

— Она готовит лазанью? — Спрашивает он.

— Вот об этом я и говорю, я понятия не имею. Хотя…, — начала я, — она достала кастрюлю, так что я думаю, что это будет не лазанья.

— Лилибаг, я понятия не имею, как приготовить лазанью. Ты действительно думаешь, что я мог предложить хотя бы одну мысль об этой кастрюле?

— Я всегда думала, что все знают, как готовить лазанью, — говорю я ему. Все, что я получаю в ответ, — это несколько быстрых морганий. Как будто он пытается найти смысл в том, что я только что сказала. Может быть, ему кажется, что я назвала его глупым. Если это так, то он может радоваться, потому что я так и сделала. — Какой твой любимый сорт лапши?

— Я не знаю, Лилибаг. Нормальный?

Я смеюсь. Я действительно и искренне смеюсь. Мне интересно, как он это делает. Похоже, Колин Картер от природы забавный. Но его словам не суждено было сбыться.

А к глупости прилагается костюм клоуна?

— Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, что лапша отличается по вкусу в зависимости от её вида. — Но, к моему ужасу, он пожимает плечами.

— У них у всех одинаковый вкус. Все они сделаны из одних и тех же ингредиентов, так что вкус у них не может быть разным.

Теперь моя очередь стоять и просто моргать, глядя на него. Он же это не серьёзно, правда?

Не желая продолжать этот разговор, я выбираю лапшу Пенне. Ничего не поделаешь, они одни из самых простых в приготовлении. Взяв их с полки, я прохожу мимо Колина и направляюсь обратно в огромную кухню.

Колин следует за мной, и прежде чем я успеваю войти в кухню, Колин хватает меня за свободную руку.

— Дай мне две недели, Рейес.

— Две недели для чего?

— Чтобы показать тебе, что жизнь не так плоха, какой может казаться на данный момент. — Это не может происходить прямо сейчас, правда ведь? — Дай мне две недели, чтобы показать тебе, что есть ещё ради чего жить, ради чего быть живой. Дай мне две недели, чтобы ты снова полюбила жизнь.

ГЛАВА 6

«Но если ты никогда этого не испытаешь, ты никогда не узнаешь на что способен» — Fix You by Coldplay.

Колин

Лили ни слова не сказала мне. Ни в доме моих родителей, ни когда я вёз её обратно в кампус.

Я понимаю, что Лили не хочет, чтобы её спасали. Она уже всё решила, но это ещё одна причина, чтобы я попробовал, так? Она могла бы провести свои последние дни, утопая в эмоциональной боли, или она могла бы дать мне шанс сделать её последние дни сносными. Я просто хочу попытаться вызвать улыбку на её лице.

Даже когда её мир окрасился в серый цвет, она никогда не должна перестать верить, что жизнь — это не только боль и печаль.

Я уверен, что раньше она верила в это, по крайней мере, я на это надеюсь, но очевидно, что у неё не было возможности увидеть это.

Эйра всегда говорит о том, как вселенная собирается вырвать нас из нашего жизненного приключения, потому что мы больше ей не нужны. Но в обмен на это нам предстоит пережить ещё одно приключение.

Я никогда в это не верил. Я никогда не верил в теорию, что душа навсегда остаётся и просто блуждает в других телах, чтобы набраться как можно больше опыта.

Технически это имеет смысл, потому что тело содержит энергию. И поскольку энергия не пропадает даром, она должна куда-то деваться после смерти, верно?

Может, вся эта теория настолько глубока, что я и представить себе не могу.

По крайней мере, это был бы один из менее ужасных способов думать о смерти.

Я думаю, Лили тоже этого хочет, оставить эту жизнь, чтобы начать другую, ибо она считает, что то, что может предложить её нынешняя жизнь — это слишком тяжело, чтобы вынести.

Если мы будем придерживаться этой теории, то Лили кое-что забывает.

Она не попала бы в эту жизнь, в такую ситуацию, если бы вселенная не знала, что она сможет это вынести.

Лили нужно начать верить в себя. Но самое главное, она должна увидеть, что за всей этой болью кроется красота.

Ни одна прекрасная вещь не обходится без плохой стороны. Это то, чему нас научили Инь и Янь. Плохое приходит с хорошим, а хорошее приходит с плохим. Это