Не оставляй меня, Малыш! - Бочарова Татьяна Александровна
Старичок поднялся и стал пробираться к выходу. На его место тут же грузно плюхнулась толстуха.
«Пусть сидит, — без злости подумала Ася, — пусть всем вокруг будет хорошо. И этой тетке-скандалистке, и худенькой девушке в голубой курточке, то и дело тревожно поглядывающей на часы, и симпатичному веснушчатому парню в наушниках, слегка покачивающемуся в такт музыке, доносящейся из плеера, — всем».
Она прикрыла глаза, стараясь вспомнить лицо Алексея, его манеру смешно, уголком, сводить брови, голос, тихонько зовущий ее по имени.
Никто никогда не называл ее Настей. Только однажды, давным давно, когда Ася была совсем маленькой и занималась в балетном кружке при Доме творчества.
Их преподавательницу звали Мария Владимировна. Это была немолодая суровая женщина лет за сорок, одинокая и бездетная. Она больно тыкала Асю кулаком в спину, заставляя держать осанку и требовала изо всех сил тянуть носок.
Ася ее очень боялась. Едва та подходила, вся сжималась, мышцы у нее деревенели, и она не могла выполнить даже самый легкий элемент.
— Настя! — строго окликала учительница. — Опять спишь! Работай, не расслабляйся.
Ася старалась, но у нее ничего не получалось.
— Ваша Настя способная, но очень рассеянная, — докладывала Мария Владимировна Асиной матери.
— Она у нас вообще-то Ася, — вежливо поправляла та, но балетмейстерша почему-то пропускала эту фразу мимо ушей.
А потом был городской конкурс детских самодеятельных коллективов и Мария Владимировна почему-то поставила Асю в самый первый ряд.
Во время выступления Ася несколько раз поймала на себе пристальный взгляд одного из членов жюри, мрачноватого губастого дядьки в смешных старомодных очках на мясистом носу, и очень испугалась. Она была уверена, что танцует из рук вон плохо и Мария Владимировна никогда больше не пустит ее на сцену, если вообще не выполнит из кружка.
Ее опасения подтвердились. В перерыве преподавательница попросила Асю следовать за ней. Тон ее не предвещал ничего хорошего. Они молча поднялись по лестнице на второй этаж, и там Ася неожиданно увидела губастого. Он стоял посреди широкого фойе и улыбался. Вблизи в нем не было ничего особо страшного, разве только большой, загибающийся книзу нос.
— Вот, — Мария Владимировна подтолкнула ближе, — привела.
Губастый кивнул и присел перед ней на корточки.
— Привет, — весело произнес он и еще больше оттопырил свои выпяченные вперед губы.
— Привет, — шепотом сказала Ася.
— Ты здорово танцуешь. Знаешь. кто я?
Она помотала головой.
— Я преподаю в балетном училище. У меня много учеников, некоторые из них уже взрослые и танцуют в настоящих театрах, а некоторые учат детей, как я. Твоя учительница сказала мне, что ты очень способная, и, знаешь, так оно и есть, я сегодня убедился в этом.
Ася слушала губастого, но понимала его с трудом — ей не так давно исполнилось шесть. Одно было ясно: Мария Владимировна, оказывается, вовсе не сердится на нее, а наоборот, даже похвалила ее этому странному, похожему на Бармалея дядьке.
Губастый легонько щелкнул Асю по носу и встал.
— Пойдешь ко мне заниматься?
Ася вопросительно взглянула на учительницу. Та кивнула. Лицо ее при этом как всегда осталось строгим и сумрачным.
— Соглашайся, Настя, это твой шанс. Я поговорю с ее родителями, — обратилась она к губастому, — надеюсь, они не будут возражать.
На том и расстались. Губастый спустился в зал и сел в жюри, а Ася с бабушкой ушли домой.
Вечером позвонила Мария Владимировна и целый час разговаривала с Асиной матерью.
Губастый дядька оказался одним из маститых хореографов, он набирал подготовительную труппу из шестилеток и настоятельно рекомендовал записать к нему Асю «как подающую определенные надежды». А обратить внимание на девочку его попросила лично Мария Владимировна перед выступлением.
Мать поколебавшись, решила рискнуть. Началась другая жизнь, многочасовые занятия у станка, строгая диета, выступления на лучших концертных площадках, поездки на гастроли.
Прежнюю преподавательницу Ася видела редко: все ее время теперь было распределено по минутам, даже школьные уроки приходилось делать в транспорте. Первые годы Мария Владимировна приходила на концерты, поздравляла Асю, говорила о том, как она выросла, какой у нее стал высокий прыжок. Потом приходить перестала.
Кто-то рассказал, что она уехала за границу, где у нее жила сестра. Больше никто ничего о Марии Владимировне не слышал…
…Сейчас, через многие годы, Ася неожиданно вспомнила свою первую преподавательницу с теплотой и благодарностью. Она мало чему успела научить ее, но заметила главное — несомненные данные юной ученицы. Заметила и развивала, выражая через требовательность и строгость свою любовь и привязанность, которые иначе, будучи от природы человеком сухим и замкнутым, проявить не могла…
Задумавшись, Ася едва не проехала свою остановку. С трудом добравшись до дверей, она выскочила на улицу.
Дождь так и лил, хотя между тучами наметился какой-то просвет и в него проглядывал краешек чистого неба.
Ася раскрыла зонтик и поспешила к дому. Она решила вести себя так, будто ничего не случилось.
В самом деле, ведь не одна она такая: трое из ее семейных подруг имеют любовников и прекрасно существуют, не терзаясь муками совести. Правда, у каждой из них свои мотивы одноклассница Галка часто остается одна, проводив в очередной рейс мужа-дальнобойщика. Вот и встречается втихаря с соседом по лестничном площадке — у того жена актриса, на гастроли ездит.
Другая приятельница, Марина, изменяет мужу в отместку за его бесконечные загулы, так сказать, вышибает клин клином. Трудно сказать, эффективно ли данное средство, однако Маринка потихоньку втянулась в такую жизнь, свыклась с нею и менять ничего не хочет.
Есть еще Оксана, Ксюша, с которой Ася познакомилась в роддоме и с тех пор поддерживает дружеские отношения. Та встречается с мужчинами просто потому, что хочет чувствовать себя по-прежнему привлекательной и желанной для противоположного пола.
Про Кристину, меняющую мужиков, как перчатки, и говорить не приходится…
Ася вышла из лифта и остановилась перед дверью своей квартиры.
Интересно, какой же мотив у нее самой? Или его и нет вовсе, а просто ее угораздило влюбиться? Безоглядно, слепо и практически с первого взгляда. Разве такое бывает?
— Бывает, — тихонько сказала она самой себе и надавила на кнопку звонка.
Ей открыла Нинюся.
— Вот те на! Это что ж такое!
Ася не сразу поняла, что старуха имеет в виду ее вдрызг промокшие чулки и туфли.
— Дождь, Нинюся, — объяснила она, улыбаясь и стягивая обувь, — очень сильный. Зонтик в таких случаях не спасает.
— А почему так поздно? — недовольно проворчала нянька. — Ты обычно в шесть уже дома.
— Задержались. Решали насчет костюмов. — Ася раскрыла зонтик, пристроила его в углу и заглянула в гостиную. — Сергей пришел?
— Нет его, — все так же сурово ответила Нинюся, — звонил, что выезжает минут десять назад.
— Значит, сейчас будет. Давай накрывай на стол.
Нинюся кинула на Асю быстрый пристальный взгляд и удалилась, шаркая ногами по натертому до блеска паркету. Та вздохнула с облегчением.
Старуху она знает как облупленную, знает прекрасно, что если кто-нибудь из семьи задерживается без предупреждения хотя бы на полчаса, Нинюся начинает паниковать, а потом дуется целый вечер.
И все же внутри у Аси возник неприятный холодок.
Отчего она так посмотрела на нее? Неужели что-то заподозрила? Уловила произошедшие в ее лице перемены?
Ася быстро прошла в спальню, села перед трюмо, придирчиво глядя на свое отражение.
Да нет, все как обычно, разве румянец на щеках чуть ярче. Может быть… Ну да, точно, как ей только в голову не пришло! Она же насквозь пропахла табаком, и одежда, и волосы. Цепкое Нинюсино обоняние тут же уловило непривычный запах — у них в семье никто не курил.
