Запретная одержимость (ЛП) - Джеймс М. Р.
Возможно, она и не хотела причинить мне боль, но эти слова жалят, потому что она, конечно, права. Я фантазировала, что из всех женщин, которых встречал Макс, я была бы той, кто, наконец, заставил бы его отказаться от своего настойчивого целибата, что я была бы той, перед кем он не смог бы устоять. Признавая это, я чувствую себя маленькой, наивной девочкой, глупо думать, что я настолько отличаюсь от кого-либо другого.
— На свете есть хорошие мужчины, — успокаивающе говорит Катерина. — Если или когда ты решишься на что либо, это зависит от тебя, Саша. Но тебе не нужно чувствовать, что рядом нет никого, кто мог бы заставить тебя чувствовать себя в безопасности, цельной или любимой.
Я хочу ей верить. Я правда хочу. Но я не могу себе этого представить. И это, похоже, является камнем преткновения, который мешает мне двигаться дальше.
***
Я не вижу никаких признаков Макса, пока водитель не приходит за нашими сумками. Я прощаюсь с Аникой, Еленой и малышами, и Катерина целует их всех, еще раз повторяя инструкции Рейчел, прежде чем мы уезжаем. Когда мы с Софией идем к машине, я вижу, как Виктор прижимает ее к себе, его рука скользит по ее волосам, а другой рукой он сжимает ее талию.
— Я буду скучать по тебе, любимая, — слышу я его шепот. Я чувствую знакомую боль в груди, которая возникает из-за того, насколько мне незнакомы подобные вещи.
Я заставляю себя не думать об этом, а главное, не представлять, как Макс целует меня вот так, и называет меня cara mia (итал. Моя любимая), как я часто слышу, как Лука шепчет Софии. Вместо этого я напоминаю себе о том, что Катерина сказала ранее, и что она говорила это с любовью, а не с обидой. Она хочет видеть меня счастливой, и я знаю, что это правда. Вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на предстоящей поездке.
Я не думаю, что мне когда-нибудь надоест путешествовать на частном самолете. Год назад такое было бы немыслимо, а теперь это мой ожидаемый вид транспорта, когда мы направляемся в Бостон. Это еще одно напоминание о том, насколько лучше стала моя жизнь сейчас во многих отношениях. Я говорю себе это, когда мы с Катериной устраиваемся на обитых маслянистой кожей сиденьях и стюардесса приносит нам шампанское.
— Я уже скучаю по своим детям, — со вздохом говорит Катерина, делая глоток. — Но приятно провести несколько дней вдали от дома, наедине с вами, девочками. У меня не было такого с тех пор, как родились Дмитрий и Виктория.
— Ты этого заслуживаешь, — твердо говорю я ей. — И мы хорошо проведем время, даже если половина из этого — встречи.
— Даже встречи не такая уж тяжелая работа, — говорит София со своего места через проход. — У меня тоже не было времени побыть одной, только с вами, девочками, с тех пор как родился Джио. Я буду скучать по нему и Луке, но мне будет приятно восстановиться.
Я тоже с нетерпением жду возможности провести время вдали от дома, даже если я скучаю по детям так же сильно, как если бы они были моими собственными. Приятно потягивать шампанское и грызть фрукты, когда самолет взлетает, свернувшись калачиком на мягком, удобном сиденье, пока я заканчиваю свою книгу во время двухчасового перелета в Бостон.
На взлетно-посадочной полосе нас ждет машина, чтобы отвезти в поместье Макгрегоров, и мы втроем садимся в нее, пока наши сумки несут к машине. Я никак не могу привыкнуть к тому, как много для меня делается, когда я не выступаю в роли няни Андреевых. Я не убираюсь, не готовлю себе еду сама, никуда не езжу сама и не ношу свой багаж. Мы с Софией сблизились из-за этого, поскольку она тоже не росла с такими вещами, даже если у нее было более нормальное детство и юность, чем у меня, и она тоже ненамного старше меня. Катерина привыкла к этому, и меня всегда поражало, как кто-то может так прожить всю свою жизнь. Для меня это невообразимо, и я всегда стараюсь не слишком привыкать к этому на случай, если однажды это у меня отнимут.
Когда мы добираемся до поместья Макгрегоров, Сирша ждет, чтобы поприветствовать нас.
— Я так счастлива, что вы здесь! — Она целует Катерину и Софию в щеку и быстро обнимает меня. — Анастасия наверху, но она спустится через несколько минут. Я думаю, у нее возникли проблемы с укладыванием Бриджит. — Она улыбается. — Няня даст мне знать, когда Шон проснется, так что вы, наконец, сможете с ним познакомиться! Но сейчас, если вы хотите подняться наверх, Вики приготовила те же комнаты, что и раньше.
Первые пару раз, когда мы прилетали на собрания фонда, мы все останавливались в отеле. Но после того, как несколько месяцев назад Сирша попала в больницу из-за взрыва заминированного автомобиля, Лиам и Коннор настояли, чтобы мы все останавливались в поместье, где много комнат для гостей и лучшая охрана. Это вызвало небольшое напряжение, поскольку Ана и Катерина в наши дни не самые лучшие подруги, после того как Катерина поделилась своим открытием о происхождении дочери Аны с Сиршей в попытке уладить вопрос о наследстве королей. Но Ана теперь достаточно мудра, чтобы разобраться в обычаях мафиозных семей, чтобы понимать, что держать обиду на Катерину ничего не изменит и только вызовет раздор, который в конечном итоге перекинется на ее семью. Возможно, сейчас между ними не все в порядке, но общие цели их семей, ее дружба с Софией и фонд Сирши — это тот клей, который не дает отношениям между ними полностью разрушиться.
— Мы скоро отправимся на ужин — кричит Сирша с нижней площадки лестницы. — Тот новый ресторан, о котором я тебе рассказывала, Катерина, если вы все хотите освежиться самое время.
Катерина выглядит взволнованной, и я стараюсь выглядеть так, как будто чувствую то же самое. Я вымотана из-за плохого сна и вчерашней вечеринки, и я действительно надеялась вздремнуть. Но я не хочу, чтобы казалось, будто я не хочу проводить время с другими. Ресторан действительно звучит неплохо, даже если подобные прогулки напоминают мне о том, что без Катерины я бы никогда не смогла позволить себе пойти куда-нибудь в подобное место.
Когда мы втроем расходимся по своим комнатам, я плюхаюсь обратно на похожую на облако кровать королевских размеров, на мгновение закрываю глаза и пытаюсь снять напряжение. Тебя не будет дома несколько дней. Постарайся насладиться этим.
***
В итоге я надеваю зеленое шелковое платье на бретелях, которое выбрала для меня Катерина, босоножки с заклепками и обручи из розового золота. Платье — отличный выбор, оно подчеркивает зелень моих глаз. Я стараюсь делать макияж, чтобы усилить этот эффект, накладывая тени цвета шампанского и розы на веки и обводя их темно-коричневым карандашом. Я завиваю волосы и собираю их в высокий, упругий хвост, снова, как обычно, подкрашиваю матово-розовые губы и наблюдаю за эффектом в зеркале.
Жаль, что Макс не видит меня такой.
Как будто это что-то изменит.
Словно ангел и дьявол у меня на плече, мой голос и голос моего психотерапевта воюют друг с другом, заставляя меня чувствовать себя немного подавленной, в основном потому, что после предостерегающей речи Катерины ранее я знала, что это, вероятно, ничего бы не изменило. Макс, возможно, оценит, как я выгляжу сегодня вечером, и, возможно, даже возбудится от этого, но, в конце концов, он уйдет точно так же, как и прошлой ночью, если я попытаюсь флиртовать или если он начнет что-то чувствовать.
Не думай об этом, говорю я себе, спускаясь вниз, чтобы присоединиться к остальным. Просто не думай. Нет смысла портить себе поездку.
Остальные ждут в большой гостиной Сирши и Аны, радуга элегантно одетых женщин. Я всегда удивляюсь, как Сирша и Ана, обе такие непохожие друг на друга и когда-то бывшие враги, умудряются делить поместье. Поместье Макгрегоров огромно, это правда, но я удивлена, что оно достаточно велико для того, чтобы они обе могли жить, не выцарапывая друг другу глаза. Сейчас они достаточно хорошо ладят, чтобы быть обеим в совете фонда, больше из-за того, что Лиам настаивал на том, чтобы его жена была включена, чем из-за чего-либо еще, и разделение имущества является частью соглашения братьев разделить правление своей семьей. У Аны и Лиама апартаменты в части поместья, полностью оборудованной для их персонала и жилых помещений. У Сирши и Коннора есть другая часть, также с местами общего пользования, совсем как в гребаном Букингемском дворце, с усмешкой думаю я про себя.
