Юлия Туманова - Не было бы счастья
— Черт побери, — простонал Илья, понимая, во-первых, что бессовестно опаздывает, а во-вторых, что Женю все-таки придется отнести наверх. Иначе родственники не отвяжутся.
— Вы хоть скорую-то вызвали?
Марина меланхолично откликнулась, что пока нет. И стала искать телефон.
Женька молча таращила глаза, предчувствуя, что из головы сейчас повалит пар. Сумасшедшее семейство во главе с напыщенным индюком в светлом костюме выбило ее из колеи окончательно и бесповоротно. Она даже не возразила, когда Илья снова схватил ее на руки и понес к лестнице.
— Осторожней, — командовала бабушка, пытаясь одновременно успокоить Ольгу Викторовну, которая отчаянно стенала, не в силах осознать превращение Риты в Женю и внезапную амнезию сына.
— Данька, дай сюда халат! — приказала Ирина Федоровна внуку. — Витя, набери ты скорую, а то наша малохольная до морковкиного заговенья будет дозваниваться. Илюша, костюм не испачкай, вот здесь аккуратней, дед недавно перила покрасил. И вот возьми тапочки Рите… то есть, Жене.
— Бабуля, подожди нас… то есть, меня внизу, — сквозь зубы прошипел Илья.
И скрылся за дверью комнаты, схватив в охапку досаду, необъяснимое чувство вины, халат, тапки и ушибленную малолетку.
Глава 5
— Извините меня, — пробормотал он, укладывая гостью на диван и неловко подтыкая ей за спину подушки.
Женя вяло поинтересовалась, за что.
— Ну, я вам так деньги сунул… Вы же не виноваты, что я на работу опаздываю и что семья у меня такая… мм… большая. Я просто устал очень.
— Ну да, а тут еще со мной пришлось возиться. Это вы меня извините.
Он улыбнулся.
— Слушай, а мы же по-моему, на ты переходили.
— Ничего подобного, — усмехнулась Женька, — я вам не тыкала.
— Так давай, начинай уже. Вроде как не чужие люди…
— Это если учесть, что вы без штанов бегали? — уточнила она с насмешливой улыбкой.
Илья быстро отвернулся к окну, пряча смущенный взгляд. Внезапно ему стало весело. Давненько не приходилось нервничать из-за чужих девиц, да еще и краснеть от их мимолетных, язвительных замечаний. Стареет он, что ли? Подумал так, и еще больше развеселился. Какая там старость, если сердце скачет, как дикий жеребец?!
— Ты как?
Илья с прищуром оглядел ее лицо. Близко-близко была матовая смуглая кожа, тонкая ссадина на лбу, темные дуги бровей, под которыми сияли глаза — круглые, светло-зеленые, будто неспелый крыжовник.
Если бы не они, ее можно было бы принять за цыганку. Хотя, нет, цыганки не стригутся так коротко.
Интересно, ежик у нее колючий или если пригладить хорошенько, то станет мягким и ласковым?
— Тебе принести чего-нибудь? — быстро спросил Илья, впав в некоторую растерянность от собственных мыслей.
Она помотала головой. Он перевел дыхание и уставился на собственные руки, тоскуя от неопределенности, словно школьник, неизвестно за что вызванный на педсовет.
В руках, кстати, была зажаты тапки и какая-то тряпка. Илья несколько секунд сосредоточенно изучал ее, а потом с облегчением выдохнул:
— Это же халат…
Женька хмыкнула, оценив его сообразительность.
— Бабушка дала, — пояснил самому себе Илья, — для тебя, да?
Он чувствовал себя просто ужасно. День начался бестолково, а продолжился и того хуже. Задержка рейса, три часа в аэропорту, перелет, снова аэропорт, и все это под аккомпанемент Ритиного щебетания, Ритиных планов на будущее и Ритиной обиды.
Как он мог переспать с этой женщиной да еще и получить некоторое удовольствие?! Она ведь и в постели не умолкала, изображая героиню какого-то пошлого романа, где девица просто обязана фырчать от удовольствия и подбадривать героя сладкими, тягучими фразами. Ну и на хрена козе баян, спрашивается?! Испортила, блин, весь день!
Хотя нет, пожалуй, Рита только задала тон. А дальше понеслось по нарастающей и свалилось в одну кучу: и проколотое колесо, и шиномонтаж, и отвратительная клеклая картошка из Макдака, куда, конечно же, в здравом уме и трезвой памяти Илья Кочетков, преуспевающий адвокат, ни за что бы не пошел!
Получается, он свихнулся прямо по дороге домой.
Ну а дома положение только ухудшилось. Встреча с родственниками прошла на высшем уровне, и радость была такой полной, что Илья совсем голову потерял.
И про барышню в «мицубиси» забыл. Сначала она его удивила невероятно — и дорогущей тачкой, и уверенными зигзагами на поворотах, и, чего уж там, смуглыми коленками тоже. Хотя, стоп, что такого удивительного было в ее коленках? Скорее, собственная реакция на них его так ошарашила. Когда в последний раз он приходил в полное смятение только из-за того, что на глаза попались девичьи ножки?
Вот то-то и оно, что никогда. Ну, может быть, лет сто назад, в десятом классе.
А что происходит сейчас?!
А сейчас незнакомая девица с изумительными коленками, пацанской прической и вывихнутой лодыжкой лежит на его диване. И — черт побери все на свете! — он не знает, хорошо это или плохо. Ясно только одно, если бы у него внезапно не отшибло память, с Женькой бы ровным счетом ничего не случилось!
Илья сердито уставился в крыжовенные глаза.
Бедняжка. Наверное, у нее не только спонсора нет, но и родителей с тугим кошельком тоже. Иначе стала бы она дожидаться несознательного пассажира.
А может, и стала бы. Может, просто упертая, как баран, вот и все. Он продолжал исподлобья изучать ее лицо. Упертости в нем не наблюдалось. Только досада и усталость тенью вокруг век.
— Извини меня, пожалуйста, — пробормотал Илья. Она слабо улыбнулась в ответ.
— Тебе же переодеться надо, — вдруг засуетился он и, подскочив, принялся размахивать халатом у нее перед носом.
— Слушай, а может, ванну примешь? Или с ногой нельзя? В смысле, с больной ногой… Ладно, давай, снимай платье, а про ванну у бабушки спросим. Она все знает.
Он держал халат на весу и нетерпеливо поглядывал на Женьку.
— Что? Ты двигаться-то можешь?
— Могу, — оторопело промямлила она.
— Ну давай тогда, раздевайся! Ногу вот сюда пока пристрой, так удобней будет.
Илья придвинул к дивану пуфик. Женька не шелохнулась.
— Вытяни ногу-то! — настаивал он.
— А может вы… того… выйдете.
— Зачем?!
— Да чтобы я переоделась! — заорала она и приложила ладошки к пылающим щекам.
Илья секунду стоял, растерянно моргая, а потом расхохотался так громко и неожиданно, что Женька вздрогнула.
— Извините, — откашливаясь и пятясь к двери, пробормотал он.
Кажется, сегодня он просит прощения чаще, чем за всю свою предыдущую жизнь.
Как только он вышел, Женька, кряхтя, стала выбираться из мятого, перепачканного платья. Сложила его аккуратной кучкой на пуфик и завернулась в халат. Внутри было уютно, очень тепло и пахло почему-то хвоей. Сразу неумолимо потянуло в сон.
