Запретная. Не остановить - Инна Стужева
Затем Гордей склоняется надо мной, и тянется к пуговке на моих джинсах.
Я вздрагиваю вдруг, начиная судорожно вспоминать, какие трусики на мне сегодня надеты, а он быстро расстегивает, ведет молнию вниз и чуть ли не одним рывком стягивает с меня джинсы.
Я остаюсь лежащей перед ним в одном нижнем белье.
О боже! Боже, боже мой!!!
Разгоряченную кожу тут же начинает холодить, но я не трезвею особенно сильно, и я ожидаю, когда Гордей сам начнет раздеваться.
О, боже мой, сейчас я увижу его полностью без одежды. Я увижу его… его… его… тьфу-ты, черт, стесняюсь выговорить даже в мыслях. Путаясь в отголосках своего прошлого строгого воспитания. В общем… Сейчас он и я, сейчас он…
И в этот момент на меня плюхается большое, мягкое и теплое, уютное и кажущееся очень комфортным, одеяло.
Вот только…
— Гордей…
Он куда-то уходит, но через секунду возвращается обратно с бутылкой воды в руках.
— Пригодится, — говорит он и небрежно подкидывает мне бутылку.
— Гордей…, - снова лепечу я.
— Проспись, сначала, мелкая пьянчужка, — бросает мне Гордей, а потом разворачивается и быстро, я даже понять не успеваю, как, что и почему, покидает свою комнату.
То есть…
Едва мне достает труда присмотреться повнимательнее, как я различаю висящие на вешалки у стены свои шорты и платья. Дальше мой ноут на столе, а вон там дальше стоят Оксанина и Радина кровати…
Черт, это же…
Это, это… моя комната!
Он привел меня в мою собственную комнату, и уложил меня типа спать?
Уложил спать, а сам…
Но впрочем, я не могу долго думать, потому что то и дело куда-то проваливаюсь… проваливаюсь… проваливаюсь…
***
— Да, Оксан, наконец. Сегодня ночью у нас с Гордеем наконец-то был секс. Отвез пьяную в доску Аринку, она ж отказывается его старая знакомая, не мог просто так бросить, до номера и потом сразу ко мне. Набросился просто на меня. Страстный, горячий, безудержный. Конечно. Еще как понравилось. Я думаю, нет, уверена просто, сегодня мы с ним повторим.
Эти слова Рады — первое, что долетает до меня при пробуждении и меня… то ли от них, то ли от излишне выпитого накануне, сейчас же начинает мутить.
Сажусь на кровати, хватаю бутылку воды, оставленную мне Гордеем, быстро откручиваю крышку и делаю несколько больших судорожных глотков.
А потом вскакиваю с кровати и несусь в туалет, чтобы опустошить все содержимое желудка.
Глава 11 Холод, жар…
Это то, что я не могу контролировать…
Арина
Едва я добегаю до туалета, как меня сильно и болезненно выворачивает. А потом эта ужасная пытка повторяется снова, снова и снова.
Мир кружится в калейдоскопе, тошнота все подкатывает и подкатывает, а в голове только эти ужасные слова, сказанные только что Радой Оксане. «Сегодня ночью у нас с Гордеем наконец-то был секс». «Отвез пьяную Аринку и сразу ко мне». «Набросился просто на меня».
Я зажмуриваюсь и дышу, позорно сглатывая слезы, а потом снова склоняюсь над унитазом.
Когда все внутренности уже горят огнем, приступы, наконец, спадают и я в бессилии отползаю к раковине и сижу так, вытирая тыльными сторонами рук градом катящиеся по щекам слезы.
— Арин, ты там как? — кричит из-за двери Оксана. — Мы тут на массаж собираемся, тебя ждать?
— Нет, идите, — произношу глухо, стараясь не выдать ни тоном, ни интонацией, насколько мне сейчас плохо. Ужасно и отвратительно.
Но Оксана все равно, видимо, что-то улавливает.
— Эй, с тобой точно все в порядке? — спрашивает она и в голосе ее сквозит неподдельное беспокойство.
— Да все в порядке с ней, Оксан, идем уже, — долетает до меня нетерпеливый голос Рады.
— Ты иди, а я тебя догоню, — отвечает Оксана, а уже через секунду звучит громче, потому что она снова стоит прямо под моей дверью.
— Арин, впусти меня, пожалуйста, — просит она и пытается открыть дверь, с силой дергая за ручку.
Раз, другой, третий. И, к немалому моему удивлению, замок неожиданно поддается. Видимо я впопыхах не до конца его закрыла.
Оксана вбегает в ванную и взгляд ее натыкается на меня, некрасиво съежившуюся на кафеле в самом дальнем углу.
— Ариш, о господи, что с тобой, — восклицает Оксана и сразу же подбегает ко мне. Падает рядом со мной на колени, взволнованно заглядывает мне в лицо.
— Все нормально, Оксан, — говорю я. — Просто… Рада права, вчера я сильно перепила, и вот…
— Ну, это понятно, а в слезах-то ты вся почему?
Первым порывом мне хочется сказать, что нипочему, просто так, но я настолько устала держать и копить все в себе, так нереально устала, что я признаюсь Оксане в том, что сильно влюблена в Гордея.
— Люблю его, — говорю я Оксане, — и ничего с этим поделать я не могу.
— О, господи, боже мой. Когда только успела, — всплескивает руками подруга.
— Мы в одном университете учились просто, пока я не перевелась на заочный, — говорю я, — ну и вот.
— Ты влюблена, а он-то ни одну девчонку не воспринимает серьезно. Меняет чуть не каждую ночь и пофиг ему на всех. Ой, блин, Ариш, ну и угораздило же тебя. А я все гадала, почему тема парней так тебе неинтересна. Теперь все на свои места встало.
Я не ожидала, что Оксана примет такое деятельное участие в моем горе, но она искренне сочувствует мне, ругая заодно Раду за ее откровенность. Потом помогает подняться и уговаривает принять душ, забить на все, психануть и пойти все-таки на массаж.
— Держись, Арин. Тяжело да, согласна, но ничего не попишешь. Как-нибудь ты должна продержаться этот день. А уж с завтрашнего у нас начнутся съемки, и там точно некогда будет думать о парнях.
***
Получается так, что до самого вечера мы общаемся только с девчонками и совсем не пересекаемся с парнями. Оксана все же затаскивает меня на массаж, после сеанса которого я действительно, как и уверяла подруга, чувствую себя гораздо лучше. Головная боль несколько уменьшилась, смягчились зажимы тела, а еще появилась легкость, словно я сбросила за сеанс не меньше нескольких кило.
Вечером, когда мы собираемся у бассейна, мне кажется, что я пришла в норму, если не полностью, то хотя бы частично.
Устраиваемся на шезлонгах, лениво потягиваем коктейли.
— Ты шикарно выглядишь, Арин, даже в таком виде, — сказала мне перед выходом Оксана, оглядывая мое простенькое бежевое
