Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце - Вероника Лесневская
Отложив насадку с творожным кремом, растерянно осматриваюсь. Из гостиной доносятся голоса аниматоров, детский смех, веселая музыка… Развлекательная программа подходит к концу – и совсем скоро главный сюрприз вечера будет торжественно вывезен в зал. Матвей готовит «плацдарм» для его фееричного появления, пока я довожу наш совместный сладкий шедевр до совершенства. Мы с ребятами вложили в него душу. Уделили внимание мельчайшим деталям. Но что-то не так…
- Нет, их точно было больше. Я четко рассчитала все, - бурчу на конструкцию, будто это она виновата и проглотила пару моих кексов, нарушив заранее продуманную структуру.
Морщусь от визгов и топота, звуки которых вторгаются в кухню. Мне кажется или они стали громче? С подозрением кошусь на дверь. Приоткрыта.
Детская песенка внезапно останавливается. Наверное, чтобы аниматоры могли провести очередной конкурс для малышей. И в образовавшейся паузе я различаю тихое перешептывание. Совсем рядом. Словно здесь, на кухне, кто-то есть.
Сканирую взглядом помещение – и не нахожу ни души. Да и кто может забрести сюда? Мои ребята и сотрудники мастерской «Радость» – в общем зале. Там же – хозяева и гости. Я же носа не высовываю, потому что занята и... честно говоря, не хочу светиться лишний раз.
Может, у меня галлюцинации от нервов и перенапряжения? В конце концов, я ночь не спала. Впрочем, не только эту, а и все предыдущие. Тревога и бессонница – мои верные спутники после тяжелого развода.
Собираюсь вернуться к торту, как отчетливо слышу стук, будто кто-то ударился об ножку стола.
- Ой! – разносится тоненький вскрик, от которого я вздрагиваю.
- Тш-ш-ш! – вторит ему сдавленное шипение.
Обхожу огромную конструкцию, что заслоняет обзор. Крадусь вдоль кухни.
- Кто здесь? – настороженно уточняю.
Присаживаюсь возле стола и, приподняв скатерть, заглядываю под него.
- О-ой, - произношу теперь я сама. И чувствую, как улыбка расплывается по моему лицу.
Ошеломленно смотрю на двух кучерявых малышек в одинаковых платьях нежно-сиреневого цвета. Мгновенно узнаю в них тех самых озорных девчушек из кафе. В нагрузку к которым прилагается папка-грубиян... Благо, сейчас его нет на кухне. Но он и есть заказчик. Печально.
Все-таки удача окончательно покинула меня сегодня. Вместо того, чтобы огорчиться, я улыбаюсь еще шире. Подмигиваю не менее удивленным красавицам.
- Значит, это вы именинницы? – наклоняюсь к ним и щелкаю обеих по носикам.
Веду пальцами по веснушчатым щечкам, стираю подушечками следы крема. Натурального. Без красителей. Творожного.
- Вот и нашлись мышки, которые утащили праздничные кексы в норку, - заливисто смеюсь, когда девочки беспощадно стискивают остатки десерта в руках, пытаясь спрятать. Жестом останавливаю их, указывая на пышные юбки, которые они могут испачкать. - Аккуратнее, ладно?
Медленно кивают, покорно разжимают ладошки, показывая мне кусочки капкейков. Одновременно наклоняют головы набок, покачивая большими бантами, при помощи которых присобраны непослушные волосы. Взмахивают ресницами и прищуривают глазки.
Сдаются с повинной, а я не могу сдержать добрый смех. Какие же они милые! Не то, что их мрачный, всем недовольный отец.
Некоторое время малышки изучают меня, словно глазам своим не верят. А потом вдруг вспыхивают, как две яркие звездочки.
- О, мама! – хлопают в ладошки, перепачканные кремом.
Пока я растерянно округляю рот, не в силах ничего ответить, они летят прямо на меня. Я чудом успеваю подстраховать их, накрыв руками рыженькие головки, чтобы не стукнулись об край стола.
И замираю, когда девочки повисают на мне и обнимают за шею. Зарываются липкими пальцами под поварскую шапочку, пачкают скрытые под ней волосы, размазывают по шее мягкое тесто. Но мне все равно. Пусть хоть целиком меня кремом измажут – и вынесут в гостиную вместо торта. Кажется, сейчас я готова на все.
- Поздлавляй нас, - важно диктует свою волю одна из именинниц. В мелодичном голоске четко прослеживаются повелительные нотки Воскресенского. Папкина дочка растет. Но если от него хочется бежать куда глаза глядят, то эту прелесть я продолжаю сжимать в объятиях. И наслаждаюсь горячей карамелью, что обволакивает сердце.
- Нам вот столько, - вторая отстраняется от меня, показывая четыре пальчика.
Заставляю себя отпустить детей, обхватываю ладонями свои пылающие и почему-то влажные щеки. Шумно выдохнув, поднимаюсь на ноги.
- Какие вы взрослые, - шепчу с нежностью. Смахиваю соленые капли. Откуда они? Зачем? – С Днем рождения, солнышки, - подаю им руки, в которые они охотно вкладывают свои крохотные ладошки.
Я никогда не знала, что такое материнский инстинкт. И вряд ли доведется испытать его... Однако раскаленная лавина, что прямо сейчас низвергается в моей груди, кажется, гораздо острее и реальнее. В солнечном сплетении жарко и… больно. Словно из меня вырвали кусок, заполнив дыру кипящей магмой. Она разъедает меня изнутри, пока я просто стою и держу за ручки чужих детей.
Очнувшись, убираю от них ладони, делаю шаг назад. Девочки не теряются: пользуясь моментом и моим ступором, огибают меня и мчатся к торту. Теперь, когда я их все равно рассекретила, они могут без стеснения исследовать вкусный сюрприз.
Неосознанно любуюсь ими.
Какие же крошки по сравнению с громоздкой, объемной конструкцией. Будто муравьишки, суетящиеся у подножия высокой горки, под которой укрылся их дом.
Носятся вокруг подставки, подпрыгивают, пытаясь рассмотреть верхушку, оформленную в виде лесной поляны со сказочными зверушками. В середине – сахарные фигурки двух рыжеволосых фей с крылышками. В честь именинниц.
- Это ты для нас сделала толт? – восхищенно тянет кудряшка, которая чуть ниже ростом. Если не акцентировать внимание, то разница не столь заметна – всего несколько сантиметров. Но я почему-то улавливаю такие мелочи.
- Да, Машенька, для вас, - соглашаюсь на автомате. И только потом думаю о том, что могла перепутать двойняшек. Я ведь видела их всего один раз, возле кафе. Но малышка не спорит и не исправляет меня. Значит, я не обозналась.
- Кла-ассный кар-равай, - четче проговаривает Ксюша. Тянет ручку к капкейкам, касается пальчиком творожной шапки – и, прикрыв глаза от удовольствия, слизывает крем. – Вку-усно, - причмокивает.
Не мешаю ей. Не останавливаю.
Розочку мне придется подправить, пустые места между кексами – скрыть. Но я не чувствую ни раздражения, ни усталости. Наоборот, готова немедленно приняться за дело, чтобы у маленьких нетерпеливых хулиганок был лучший торт. И идеальный День рождения.
- Подар-рок, - восклицают хором. – От мамы, - не унимаются.
Я обязана возразить. Не тешить их ложными надеждами, но… сегодня у девочек праздник. И я не хочу их огорчать. Поэтому
