Ты нас предал - Елена Безрукова
— Смотри сама, девочка, — ответил Ильяс. — Я не вправе тебе навязываться. У тебя точно всё в порядке?
— Да, всё в порядке.
— Тогда звони, если понадобиться помощь. Не Ираиде звони, мне.
— Хорошо, спасибо, — ответила я, понимая, что никогда ему не позвоню, даже если буду при смерти.
— Ну, тогда не пропадай…
— И вам всего доброго. До свидания.
Я повесила трубку, глядя невидящим взглядом в стену. Разговор со свекром отчего-то снова размазал меня как масло по хлебу…
Внезапно смартфон в моих руках снова завибрировал.
Входящее смс — мой баланс пополнен.
Довольно круглая сумма, от Ильяса Дамировича К.
Я вздохнула.
Всё же свёкр меня не послушал и сделал то, что мог дистанционно — закинул мне на карту денег по номеру телефона…
Хотя, конечно, приятно, что не один только Ренат оказался неравнодушным к моей ситуации.
Мир не прогнил до конца, и это внушало надежду.
На следующее утро, выпив одно лишь кофе натощак, потому что от нервов есть мне не хотелось совершенно, я приехала к загсу.
Дрожащими руками взяла ручку и бланк заявления на расторжения брака на стойке и присела с ним за стол.
Какое-то время тупо смотрела на лист с графами и строками.
Неужели сейчас я это заполню и вскоре наш брак с Богданом аннулируют?
Детей у нас нет. Делить нам нечего, потому что мне ничего от него не нужно и претензий в вопросах имущества я к нему совершенно не имею. Всё, что было куплено в браке, было куплено на деньги неверного супруга, а потому претендовать на это мне не позволит совесть. Развести нас должны быстро.
Рука еле двигалась по бумаге. Я заставляла себя не поддаваться эмоциям, а просто писать то, что требовали графы.
“Новая фамилия после расторжения брака” — прочла я и задумалась.
Раз уж отказываться от всего, то и от фамилии Богдана тоже.
“Соловьёва” — вывела я на бумаге и поставила ниже дату и свою подпись.
Оглядела получившееся заявление.
Вот и всё. Теперь осталось его отдать и ждать, когда нам объявят, что отныне мы не муж и жена.
Я заплатила пошлину, отдала заявление сотруднице загса и вышла из здания.
Из глаз брызнули слёзы, я шла по улице, не обращая внимания на них.
Я знаю, что сделала всё правильно, другого выхода из ситуации нет, но всё равно было очень больно и тяжело осознавать, что это конец.
Как будто до этого была глупая надежда, что всё окажется лишь дурным сном, а сегодня я поняла, что точка поставлена. И поставила её я сама. Расставила точки в многоточиях Богдана…
Теперь мне предстояло ещё более переживательное мероприятие — забрать вещи из квартиры. Той самой…
В кармане пальто я нащупала связку ключей и сжала холодный металл.
Последний раз туда зайти, последний раз воспользоваться этими ключами.
Собрать вещи и уйти.
План простой ведь.
Ты сможешь, Надя.
Ты всё сможешь!
* * *
Возле двери, уже достав ключи, потопталась.
Неужели я сейчас снова окажусь…там?
Не хотелось. Всё нутро противилось тому, чтобы просто переступить порог этой чёртовой квартиры, где когда-то я была счастлива, а потом меня в ней же хладнокровно убили. Не физически, конечно. Моя жалкая и никому не нужная теперь оболочка женщины продолжала существовать, но душу просто вынули, и теперь я напоминала манекен: пустая, без жизни в глазах, без улыбок.
Но сделать это нужно — забрать свои вещи, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда.
Один раз больно, чтобы потом больше не было. Надо просто потерпеть.
И тут в голову пришла шальная мысль — а если Богдан там, внутри?
Меня бросило в дрожь…
Сначала я позвонила в дверь. Ну, вдруг, они там опять забавляются…
Не хочу снова это ни видеть, ни слышать.
Но мне никто не открыл дверь. Я приложила ухо к дверному проёму. В квартире явно стояла тишина. Нет никого, видимо, и это лишь к лучшему.
Я набрала воздуха в лёгкие, словно собиралась не в квартиру войти, а прыгнуть с тарзанки в воду, и вставила ключ в дверь. Замок поддался и дверь легко открылась, всё было как всегда. Кроме одного: я заходила уже не к себе домой.
Мой дом исчез. Стал чужим и словно безликим.
Как в той песне: всё те же чашки-ложки, вот только у любви батарейки-то сели.
Вошла в прихожую и включила свет, который озарил небольшую комнату.
Всё здесь было как раньше… Ничего будто и не изменилось.
Всё тот же шкаф, тумбочка для ключей и большое зеркало.
Вот только я внутри совсем другая.
Даже из отражения зеркала на меня смотрела другая женщина: взрослее, что ли, сильнее. Новая я…
Всего за одну ночь со мной словно что-то случилось. Я точно не была той, которая отсюда ушла, наматывая сопли на кулак, и отчего-то решившая, что поехать к родителям бывшего мужа — хорошая идея.
Но теперь я всё исправлю.
Верно говорят, что в стрессе человек неадекватный, может принимать странные решения, хотя в моменте они кажутся ему вполне себе разумными. И уже после, когда шок проходит, он понимает, что натворил какой-то бредятины…
Сняла ботинки и куртку, положила связку ключей на тумбу и пошла в комнату.
Вещи мои находились как раз там, куда идти хотелось меньше всего — в треклятой спальне. Большой высокий шкаф, мои вещи в нём и чемоданы находились именно там, а потому мне пришлось набраться сил, включить на всю катушку силу воли, и пройти туда.
Перед входом в спальню всё-таки спасовала.
Сейчас я сново увижу это…ложе любви для любовничков.
Мои простыни, которые я покупала с трепетом для любимого мужа, и об которые тёрлась затем голая задница Анфиски…
Но всё же заставила себя двигать ногами.
Быстрее решу этот вопрос, соберу вещи — быстрее забуду об этой квартире.
Как мило, но справедливо, заметила бывшая подруга, моего тут в самом деле очень мало. Все вещи можно унести буквально в двух сумках. Бывшая подруга. Бывший муж. Бывший дом. Бывшая жизнь.
Всё в моей жизни стало бывшим.
Прекрасная перспектива, Надежда. Ты просто бу.
Но что делать, надо как-то жить и с этим… Двигаться дальше. Ведь на самом деле мир не остановился после измены Богдана, как и моя жизнь вовсе не кончилась. Потеряла радость и смысл — да, но не кончилась.
Смотреть на кровать
