Сейчас. P.S. Во веки веков. Книга 1 - Яна Рихтер
До неба можно было дотянуться рукой, большие пенистые облака низко нависали над горой и накрывали её как шапкой. А внизу раскрывался океан тайги с волнами хребтов и отрогов, принимающих в солнечных лучах различные оттенки.
– Смотри, – Дима подошёл сзади, указал на что-то рукой и повернул мою голову в нужном направлении, – это «Чёртов палец».
Вдали я увидела самый знаменитый величественный каменный дольмен. Я стянула бандану и расстегнула куртку, на вершине было свежо, был сильный ветер. Волосы рванули вверх, потом в сторону, после чего ветер бросил их мне в лицо. Меня накрыло ощущение абсолютного счастья, хотелось вопить от восторга, от ощущения победы над собой. Нас разделяло всего несколько сантиметров, я схватила его за руку и закричала во весь голос. Мой крик подхватили парни, девчонки, и вот, мы уже стоим на вершине, держимся с ним за руки и орём как ненормальные. Крик срывается на смех, и мы обнимаемся и хохочем.
– Я это сделала, – шепнула я ему почти на ухо.
– Да, ты это сделала, – ответил он и кивнул.
* * *
Проведя достаточное время на вершине, мы спустились с другой стороны горы на стоянку и разбили там палаточный лагерь. Вечером мы все собрались у костра, ребята много шутили, вспоминали смешные случаи из жизни. Запах тайги, перемешанный с запахом горящих в костре веток, пьянил меня, я никак не могла им надышаться. Я закуталась плотнее в теплую куртку, отодвинулась подальше от огня, натянув капюшон почти на самые глаза. Когда мое лицо было полностью скрыто от посторонних глаз, и я принялась наблюдать. Справа от меня Доктор обнимал Риту, сидящую между его ног, он держал ее правую руку в своей руке, лицом он уткнулся в ее волосы, отливающие медью при свете костра. Они выглядели влюбленными и счастливыми. Правее этой парочки сидел Олег и Игорь, новые парни в нашей компании, обоим на вид лет 20. Олег послезавтра улетает в Новосибирск, он учится в НГТУ по специальности «Горное дело», мечтает стать инженером-взрывником. Игорь уже работал, что-то связанное с энергетикой, пару раз в рассказах мелькало СПТУ-1. Затем взгляд упал на Ольгу, красивая худенькая блондинка с тонкими чертами лица и огромными карими глазами. Она из детского дома, попала туда в 15 лет, окончила школу «хорошо» и «отлично» и в следующем году заканчивает учёбу в Хабаровском государственном институте культуры, очень переживает за ГОСы, но она умница, она справится. Слева от меня сидел Саня Злой и Шерхан, они с Димкой дружат со школы, они вообще очень много делают вместе, и железки тягают, и боксом занимаются, и с девушками гуляют, кстати. Красивые лица, физически развитые парни, короткие спортивные стрижки. Они как близнецы. Я пыталась вспомнить, где они учатся и чем занимаются. С трудом вспомнила, что Андрей учился на факультете международных отношений, но в каком именно учебном заведении, я не знаю. Злой учился заочно, информационные технологии, вроде он уже работает. Интересно, у него есть девушка? Шерхан с кем-то встречался, вроде.
Мой главный объект наблюдений сидел напротив меня. Нас разделяли только языки пламени и тень, в которую я спряталась. Мои глаза скользили по нему – черные коротко стриженые волосы, густые брови, темные синие глаза, высокие выраженные скулы, широкие плечи, сильные жилистые руки, мощная грудная клетка. Отблески пламени ложились глубокими тенями на его лице, подсвечивая золотом ресницы. Я зажмурилась. Он совершенство, такой красивый, до щемящей боли в груди. Все мои мысли кружились вокруг него. Он стал старше, интереснее, мужественней, бокс и качалка превратили его в героя боевиков. Мне всегда будет его мало. И, я, наконец-то, нашла смелость признаться себе, что я влюблена.
Я отвела глаза в сторону, и неожиданно перехватила взгляд Андрея. Он с интересом смотрел на меня, пока я разглядывала Доброго. Я очень надеялась, что ему вряд ли было что-то видно, я слишком хорошо спряталась. Я вздрогнула – меня позвали по имени, и я включилась в беседу.
– Ты спишь со мной, – кивнул в сторону палатки Добрый, и тут же добавил, – Саня Злой ещё с нами.
Было всего три палатки, Оля с Ритой уже легли спать, к ним собирался присоединиться Лёха.
Я забралась в палатку, сняла куртку, натянула ещё одну толстовку и вторые носки, чтобы не замёрзнуть, залезла под одеяло в попытках согреться.
– Замёрзла? – через несколько минут Дима забрался ко мне, и мне стало теплее.
– Немного.
– Иди сюда, – он притянул меня к себе.
Он был горячий, от прикосновения к его телу волны тепла разлились по венам, и я начала согреваться. Уютнее устроившись рядом, я положила голову ему на плечо.
– Смотри, что у меня есть, – в руках у него был плейер, один наушник он засунул в моё ухо, другой оставил себе, и я начала засыпать под звуки Deep Purple. Моя рука на его груди чувствовала, как ровно бьётся его сердце. Близость его тела очень волновала меня.
«…I guess I'll always be
A soldier of fortune…»
Я была влюблена. И впервые мне не хотелось играть ни в какие игры, мне не хотелось им манипулировать. Мне не надо было что-то строить из себя, добиваться его внимания. Мне не хотелось заполучить его себе. Где-то на уровне подсознания я всегда знала, что он и так мой. Мне было легко с ним, мне не приходилось притворяться кем-то, стараться быть лучше. И меня не терзали сомнения, насколько я хороша для него, и как бы узнать, что он ко мне чувствует. Я была уверена, что мои чувства взаимны. Между нами всё всегда было просто. И мне хотелось, чтобы всё так же просто и оставалось. Единственная сложность – это цифры. Разница в возрасте в 7 лет. Думаю, он это отлично понимал. Сейчас я прижималась к нему не телом, я прижималась к нему душой, и понимала, что мне всегда будет мало. Пока мы не сможем стать одним целым. Вдыхая его запах, под ровный стук его сердца я уснула.
Проснулась я рано, в палатке я была одна, парней не было. Утро было туманным. Сосны в дымке тумана, разведенный мной костёр, чашка растворимого кофе. Жизнь удалась.
– Что это? – я вздрогнула от неожиданности, а Дима потянулся в чашке, отхлебнув глоток, поперхнулся. – Солёный? Солёный кофе? Или мне показалось…
Он опять сделал глоток.
– Почему солёный? – опять изогнутая бровь, он еле сдерживает смех.
– Я
