Компот из сладкой лжи - Маша Ловыгина
— Но?
— Но не вернулся, — выдохнула Чарушина и отвела взгляд.
— Он звонил вам?
— Нет… — Наденька похлопала ресницами. — А что, собственно…
— Вы живете в его квартире, — прищурился следователь.
— Ну как живу… — смущенно покраснела Надя и повела плечами.
— Как?
— Хорошо, — совершенно искренне ответила она.
— Ключи у вас есть?
— Да, — Надя подумала, что в любом случае кто-нибудь из соседей это подтвердит. — Я не понимаю, чего вы хотите от меня! Говорю же, я ничего не знаю! — продолжила с обидой в голосе, но наткнулась на тяжелый мужской взгляд.
— Вы ведь, кажется, юрист по образованию, Надежда Николаевна? Тогда должны понимать, что ваше вранье — дело уголовно наказуемое. А если вы плохо учились, то я могу вам Уголовный Кодекс дать, чтобы освежить память.
— Не надо, — помотала головой Чарушина. — Я расскажу все, что знаю. Дело в том, что когда я пришла домой, то сразу легла спать. Чувствовала себя ужасно. Крепко выпила, — застенчиво пояснила она. — И как-то все перед глазами поплыло, знаете ли…
— И с кем вы пили? — недоверчиво спросил следователь.
— А можно как-то без имен? — Наденька крепко сжала коленки и сложила поверх них руки. — Нет? Ну тогда ладно… Я пила с Денисом Кораблевым. Он, кажется, у вас здесь работает.
Лицо следователя заметно вытянулось. Он хмыкнул и что-то записал на листке.
— Что было дальше? — с неподдельным интересом спросил он.
— Ничего, клянусь! Я поднялась в квартиру Ржевского и легла спать. Просто вырубилась! — воскликнула Надя, подтверждая свои слова резким движением ладони. — Представляете, даже ключи в машине оставила. Этот Денис такой весельчак, скажу я вам! Мы и в ресторан сегодня утром ходили, — как бы, между прочим, поведала она. — И не смотрите на меня так! Пили всего лишь кофе.
Брови следователя приподнялись надо лбом да так и остались там на все время Наденькиного монолога. Было похоже, что он уже составил о ней мнение как о взбалмошной вертихвостке, во что она и сама сейчас очень даже верила.
— Вы мне только скажите, что случилось? — Чарушина сложила руки в молитвенном жесте.
— Павел Ржевский разыскивается в связи с подозрением в… — следователь скривился, словно у него внезапно заболел зуб. — Статья сто пятая, если вы понимаете, о чем я.
Наденька ахнула и прикрыла рот обеими руками.
— Боже мой… — прошептала она. — Боже мой… А кто?.. Кого?..
— Погибла гражданка Тураева. Между прочим, супруга влиятельного человека.
— О… — Надя почувствовала, что сердце ее раздулось, будто мыльный пузырь, и вот-вот лопнет от любого неосторожного движения. — Но как это произошло? И при чем здесь Ржевский? Вы что же, действительно подозреваете его?..
— Пока идет следствие, я не могу делиться с вами подробностями дела. И вас попрошу особо не распространяться об этом. Сами понимаете, к чему это может привести.
— Да кому я могу… — прошептала Надя.
— Н-да, вот так-то. В общем, Надежда Николаевна, мы с вами не прощаемся. Так сказать, будем плотно работать.
— Угу, — шмыгнула носом Чарушина и поскребла носком туфли пятно на полу.
— Надеюсь, вы не станете мешать следствию и будете следовать букве закона? — следователь склонился к ней через стол.
— Разумеется, нет! То есть, конечно, буду! Следовать букве закона… — Надя шарахнулась от него, едва не упав со стула. — Какой кошмар! Сегодня же заберу свои вещи из его квартиры!
— Ну, может, не стоит торопиться, — смягчился следователь. — Вы могли бы оставаться там, пока…
— Пока… А! Вы хотите, чтобы, в случае чего, я сообщила вам, не появился ли Павел? — лицо Наденьки в этот момент выражало крайнюю степень внутренней борьбы и священного ужаса.
— Отличная идея, Надежда Николаевна, — меж бровей следователя прорезалась глубокая морщина, и Чарушина поймала себя на мысли, что еще парочка таких эмоциональных всплесков, и роль глупенькой девушки она может бездарно провалить.
— Но это же опасно! — тут же испуганно возразила она. — А вдруг он придет и тоже убьет меня?? Вот если бы вы дали мне охрану, тогда я бы…
— Полноте, Надежда Николаевна, поверьте, все под контролем, — процедил следователь сквозь зубы. — Ладно, вы свободны. — Он развел сероватые тонкие губы в улыбке, обнажив прокуренные зубы. — Будем на связи.
— Вы запишете мой телефон?
— У нас есть все ваши данные, — следователь протянул ей паспорт. — До свидания. Как только вы понадобитесь, вас пригласят.
— Я все поняла, — Чарушина поднялась со стула и попятилась к дверям, кивая, словно китайский болванчик. — Ужас какой… Спасибо вам огромное!
В коридоре она прижалась к стене, чтобы прийти в себя и не мешать проходящим мимо сотрудникам и визитерам. Через несколько метров от нее открылась дверь, и из нее вышел Кораблев с двумя коллегами. Что-то громко обсуждая, они уходили по коридору, но Надя, спохватившись, громко окликнула капитана:
— Денис!
Кораблев обернулся и, выпучив глаза, остановился. Его друзья, прервав разговор, тоже воззрились на Надю. Словно мальчишки из средней школы, они скалили зубы и толкали Кораблева плечами, пока тот, красный как рак, не направился к ней. Но Чарушина опередила его и так, чтобы все слышали, заявила:
— Привет! А я вот на допрос приходила… Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию. Если бы не ты, не знаю, как бы справилась! Все время думаю про наше утро…
— К-какое утро? — пробормотал Кораблев, озираясь.
— Наше утро, — вполголоса повторила Надя, поправляя воротничок на его рубашке.
Коллеги капитана свистнули в унисон, и тогда он, схватив Чарушину под локоть, потащил ее к окну, где сейчас никого не было.
— Надежда Николаевна, вы что такое делаете? — Все же поймут, что мы знакомы!
— Да, так и есть, — Наденька приподнялась на цыпочках к его уху. — Мне пришлось сказать следователю о том, что мы пили вчера вечером вместе, а утром ходили на кофе. Да нас и так уже видели. Половиков и Тураев, если вы не забыли.
Дверь кабинета следователя открылась, и сам он показался на пороге, перебирая в руках связку ключей. Заперев кабинет, следователь посмотрел на них, но взгляд его был совершенно не читаем из-за солнечных бликов на стеклах очков.
Наденька улыбнулась и прильнула к Кораблеву, прячась за его неширокой грудью.
— Уж лучше я буду выглядеть как вертихвостка — Надя мило улыбнулась, — лишь бы он поверил. Все время боюсь сказать что-нибудь лишнее.
— А сделать что-нибудь лишнее не боитесь? — возразил Кораблев и осторожно обхватил ее за талию.
Когда следователь отправился восвояси, Надя отцепилась от Кораблева и хлопнула того по рукам, уже сползающим на ее бедра.
— Ай! Надежда Николаевна! За что? Вы понимаете, что ставите меня
