Девочка Дракона - Юлия Четвергова
— На тебе не должно быть чужих запахов! Только твой личный или мой! — хриплый и властный тон заставил тело покрыться очередной волной мурашек. — Ты принадлежишь мне, поняла?! Моя! — он отстранился и заставил посмотреть в его глаза, ухватив пальцами мой подбородок.
Разноцветные глаза окатили меня диким голодом, что застыл в них. И желанием.
Я задохнулась от нахлынувших эмоций, неизвестных мне ранее. А безумное сердце, казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Смотря в глаза Грозовского, понимала, что тону в их омуте. Что назад дороги нет. Он будто имел надо мной власть. Потому что, как бы я не хотела, не могла оттолкнуть зверя.
Кажется, я пропала…
До меня постепенно начал доходить смысл брошенных Романом слов. И хотя в груди тут же поднялась волна протеста, которая наверняка придала бы мне сил, она была безжалостно задавлена очередным властным поцелуем, лишающим дыхания. Выбора. Его губы сминали мои, а я только и могла, что плавиться в его объятиях, практически не ощущая пол под ногами и неуверенно вторя его губам.
Весь мой мир, всё представление о нём просто перевернулось. Разбилось в пух и прах. Не поцелуй он меня, я бы и не догадывалась, что таилось за лютой ненавистью к Грозовскому. Что на самом деле тихонько ютилось и росло эти две недели, прикрываясь злобой и местью.
Невольно закравшаяся мысль. Маленькая слабость. И всё. Я стала врагом самой себе. Настолько, что больше не властна над собственным телом, стоило Грозовскому вторгнуться в моё личное пространство.
Он так легко стер усердно возводимые мною стены…
Личный враг, сделавший мою жизнь адом, и продолжающий упорно доказывать, что с каждым днём будет только хуже, стал слабостью.
О которой пока знала только я…
Поэтому нужно как можно скорее дать ему отпор. Успеть спасти себя от разбитого сердца и растоптанных надежд. Симпатия к Роману не принесёт мне ничего, кроме разочарования.
И я потихоньку начала выныривать из того омута, в который затянули его глаза, его объятия, кажущиеся такими нежными и теплыми. Постепенно обретая контроль над собственным телом, первым делом прикусила зверю губу.
Он шикнул, резко отстранившись и посмотрев на меня, будто не ожидал, что я в принципе стану сопротивляться.
— У принцессы прорезались зубки? — наглая ухмылка растянула чуть припухлые губы. Но расстроенным Грозовский не выглядел. Скорее довольным.
Стерев большим пальцем выступившую капельку крови на нижней губе, он собрался продолжить прерванное занятие, склоняясь.
— Не прикасайся ко мне! — уперлась руками в его грудь, стараясь оттолкнуть, но куда там. Весовая категория у меня хромала на обе ноги по сравнению с его килограммами. — И не смей называть меня своей! Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать!
Наши взгляды схлестнулись, а лица разделяли жалкие миллиметры. Его запах окутывал, даря ложное ощущение безопасности. Усыплял бдительность.
— Если я чего-то хочу, то я это непременно получаю, Снежинка. — вкрадчиво произнёс парень, чуть сощурив глаза. — И советую тебе сдаться добровольно, потому что иной вариант тебе не понравится. Ты будешь моей в любом случае. А так ещё и насладишься всеми сферами наших взаимоотношений. Поверь, ты не пожалеешь. — его голос откровенно соблазнял.
Но вот слова…
Взаимоотношений? Он что, серьезно думает, что я подпишусь на подобные псевдоотношения и буду вне себя от счастья?!
Хотя, о чём это я… Ведь на его шею вешается каждая встречная девушка. Даже не каждая вторая.
— Только через мой труп! — упрямо смотрю в его глаза, но разноцветный взгляд вновь утягивает меня в бездонный омут. Что тут же отдаётся приятным импульсом по всему телу, но особенно внизу живота.
— Мне кажется, ты нагло врёшь, Снежинка. Этот голодный взгляд, направленный на мои губы, говорит о том, что ты уже таешь, растекаясь в моих руках. — довольно проурчал мне на ухо Грозовский, слегка прикусывая мочку, от чего я тут же дернулась.
С досадой поняла, что дернулась я отнюдь не от того, что мне неприятно. Наоборот. От того, что слишком приятно. Что прошибло током всё тело, наполняя его истомой. И ожиданием продолжения.
Нет… Нет! Я не могу! Просто не могу так!
И когда его рука скользнула по талии к бёдрам, я поняла, что надо бежать. И чем скорее, тем лучше. Иначе, он точно добьется своего, потому что каждое его прикосновение на корню губило любые попытки сопротивления.
Воспользовавшись тем, что Грозовский слегка увлёкся, я собрала все свои силы и вложила их в почти отчаянный бросок — я навалилась на его тушу всем телом. И у меня с трудом, но получилось отшатнуть парня от себя.
И я рванула со всех ног.
Я не помню как преодолела лестницу, просто чудом не споткнувшись ни разу. Не помню, как добежала до выхода из универа. Как оказалась на улице. Лишь только бешенный стук сердца, горящие от поцелуев губы, да гулкая тишина в ушах сопровождали меня.
В этот момент меня не пугала отработка по пропущенным занятиям. Не пугал вызов к ректору, который непременно последует.
Потому что бежала я даже не от Грозовского, а от самой себя…
***
Роман Грозовский
«Родители прилетают сегодня вечером.»
Об этом мне сообщило напоминание на экране телефона, едва протёр глаза. Чувствовал я себя разбитым и помятым. И отражение в зеркале подтвердило мои опасения.
А всё спасибо блондинистой бестии. Из-за неё всю ночь не мог уснуть, ворочаясь и не понимая долбанного рыцарского поступка, когда дал ей убежать к себе в квартиру. Хотя догнать мог в два счёта.
С чего такое благородство — фиг его…
Прохладный душ немного приободрил. Но отражение в зеркале все равно не радовало. Что-то не давало покоя. Цепляло глаза, хотя раньше такого не было. Умылся и пошел.
Оглядев себя по третьему кругу, пока чистил зубы, понял, в чём причина.
Железяки. Как их называет Снежинка.
Именно они мозолили глаза. Но также именно они стали причиной того, что мне не сорвало крышу там, в гараже, когда она смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Изучающе. Со странным лихорадочным блеском. И так заманчиво и притягательно, что я чуть не поддался искушению.
Стоило только дернуться в её сторону, чтобы обхватить эти непослушные кудри, сжав их в кулаке, и притянуть голову девчонки к своему лицу, как меня стопорнуло. А в ушах противным набатом звучало её же тонким голоском: «отвратительные железяки».
И… Кому бы сказал — не поверили бы! Меня переклинило! Даже до рыцарского абсурда у подъезда девчонки дошло.
Где это вообще видано, чтобы Грозовского не
