Наши хрупкие надежды (СИ) - Бланш Мэри

Мое тело пронизывает адская боль. Падаю с дивана и почти на коленях дохожу до унитаза, выблевывая все, что можно.

Только что я стала жертвой своего кошмара. Меня изнасиловали. Меня уничтожили полностью.

МИШЕЛЬ

— Мишель…ты в порядке?

Голос проникает в мое сознание, и я медленно открываю глаза, понимая, что заснула на полу, а подушкой мне служила крышка унитаза.

— Нира…, — мямлю я, и боль в теле дает резко вспомнить вчерашний кошмар. Зейн. Изнасиловал. Меня.

Девушка садится на коленки рядом и поглядывает на меня.

— Ты как? Я только пришла и застала тебя здесь.

Мне нужно сказать кому-то о том, что произошло. Мне нужна поддержка, хоть что-то.

— Зейн… он…

Провожу пальцем по лбу, в надежде избавиться от боли, которая бьет по голове, как по камню.

— Зейн? Он был здесь?

Даже в таком состоянии я замечаю, как глаза азиатки горят, а на красных губах мелькает улыбка.

— Вчера он меня изнасиловал.

Последнее слово — пуля в сердце. Окончательно добивает меня. Теперь я осознаю, что это было реально. Что это уже не исправить.

Прекрасные темные брови Ниры поднимаются от услышанного, и она молчит пару минут, а затем произносит то, отчего мне хочется исчезнуть из мира, но перед этим ударить ее о плитку ванной.

— Мишель, ты явно вчера перебрала с выпивкой и забыла кому дала на этот раз.

Она откидывает черные волосы за спину, и я замечаю набитую на руке фразу «живи одним днем». Девушка убирает рыжий волос с моего засохшего от слез лица.

— Просто праздновала получение работы. Это нормально.

С улыбкой на лице она встает и добавляет:

— Так что приводи себя в порядок. Сегодня тусовка в честь моего дня рождения! Будет офигенно, я обещаю!

Она закрывает дверь, оставляя меня наедине со своей травмой и правдой. Да, она влюблена в Зейна, но я думала, что моя правда покажет ей, какой он. Вот она, женская поддержка?

Встаю с холодной плитки и снимаю с себя платье, пытаясь отчистить все, что может напомнить мне о нем. В одном белье подхожу к зеркалу и вижу не себя. Вижу другую Мишель: тушь размазалась под красными глазами, губы опухли. На шее чувствую следы пальцев Зейна, как и боль между бедер.

Включив душевую воду, становлюсь под нее и мои слезы сливаются с водой. Я пытаюсь смыть с себя вчерашний кошмар, но понимаю, что как бы не старалась, он будет со мной всегда. Он будет моей историей, которая сломала меня окончательно. Спускаюсь по плитке вниз, притягивая к себе колени, а надо мной мой собственный дождь с участием непрекращающихся слез, текущих по лицу.

АДАМ

Чарльз счастливо разукрашивает человека-паука, проводя красным карандашом из стороны в сторону и успевая при этом попивать свой коктейль. Снова уговорил прийти в Макдональдс. Вот только без Мишель здесь все по-другому. Типичное заведение. Будь она здесь… я писал ей сегодня, но ответа не последовало. Думаю, готовится к работе в академии. Очень горжусь ею.

Делаю глоток колы и вытираю руку о джинсы. Очень хочу курить. Что-что, а эта потребность вечна со мной.

— Папа, мы же будем наряжать елку? — неожиданно спрашивает сын, и я закатываю глаза.

— Хочешь елку?

Чарльз улыбается во все свои мелкие зубки.

— Да! Какое Рождество без елки? — хмурится он.

— Хорошо. Будет тебе елка.

Сын, как обычно, хлопает довольный в ладоши и продолжает работу над Человеком-пауком.

Я тянусь к телефону и смотрю на безответное сообщение. Печатаю четыре безумных слова, от которых сердце бьет тревогу, но через мгновение удаляю. «Я скучаю по тебе» воздухом испаряются и остаются в моем сердце.

14 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

— Какого хрена, Нира? Почему ты не веришь? — верещу я на весь бар, который полон непонятных людей, пришедших сюда на двадцатидвухлетние этой сучки.

Азиатка одета в блестящее короткое платье, в котором стыдно сесть, с очень глубоким декольте.

— Боже, Мишель! Хватит привлекать к себе внимание. Зейна тут нет, хотя он должен прийти. Но угомонись со своим якобы насилием.

Она делает глоток бурбона из горлышка бутылки.

— Якобы? Твою мать, что с тобой? Зачем мне это придумывать? — кричу я, чтобы слова дошли яснее, чем громкая музыка.

Вижу краем глаза, как к нам присоединяются Элли и Нил.

— Да ты просто любишь внимание, Мишель! Он трахнул тебя разок в туалете, а ты уже повесилась на него?! Да ты просто талант! Раздвинула кому-то ноги, а по-пьяни даже не помнишь кому! Но это нормально! Пытаешься продвинуться в шлюхи. У тебя это прекрасно получается! — Ее голос срывается, и она ненавистно и даже завистливо смотрит на меня.

Чувствую, как Элли закрывает лицо руками.

— Повтори-ка!

Нира, пытаясь сделать трезвый шаг ко мне, швыряет словами:

— Ты шлюха.

Возможно, в пьяном состоянии я бы ударила ее похлеще, но меня хватает только на звонкую пощечину, отчего девушка спотыкается, но не падает, касаясь рукой красной щеки.

Я слышу, как некоторые гости оборачиваются на нас. Нил и Элли по-прежнему стоят рядом, и я вижу в их глазах беспокойство.

— Это я шлюха? Ты знаешь, что весь бар говорит о тебе? Как они тебя называют? «Королева минета», «Отдастся за бутылку виски»! Ты готова раздвинуть ноги перед каждым, мать твою! Но так вышло, что заполучить Зейна ты не смогла. Хотя ты так хочешь этого! Но твоя гребанная любовь даже не пришла на твой праздник!

Нира мрачно поглядывает на меня, а другие снимают эту сцену на видео. Конечно! Я ведь унижаю именинницу, точнее, говорю правду.

— Ты настоящая шлюха! Ведь когда у меня были кошмары, я не видела перед собой подругу. ОНА СКАКАЛА НА ЧЬЕМ-ТО ЧЛЕНЕ ИЛИ НА НЕСКОЛЬКИХ СРАЗУ!!! — ору я во весь голос и слышу позади себя поддерживающие возгласы.

— Ведь ты только и умеешь, что отдаться каждому встречному!

В эту секунду я не соображаю и тяну Ниру за ее волшебные уложенные волосы. Она падает на пол, и мы все слышим звон разбитой бутылки. Девушка ответно тянет меня за волосы, но я бью ее по лицу и слышу голоса людей вокруг нас, которым явно нравится происходящее.

— Ты шлюха, Нира! — выплевываю я ей в лицо.

Внезапно ощущаю чью-то сильную руку, хватающую за талию, поднимая меня с пола.

Незнакомец уводит меня из клуба, а я, пытаясь увернуться, хоть и знаю, что бессмысленно, кричу, повторяя:

— Ты шлюха, Нира!

***

Меня выносят из клуба, я наконец отталкиваюсь от незнакомца, и мои ноги касаются земли. Вдохнув свежий декабрьский воздух, узнаю благодаря светящейся вывеске бара лицо незнакомца. Нил.

Я хватаю его бутылку пива и допиваю все, что осталось на дне. Алкоголь успевает проникнуть в кровь, заглушая все чувства, раздирающие меня изнутри. Допив, я швыряю бутылку на дорогу, и звон осколков эхом доходит до нас. Именно так себя я и чувствую: вся разбитая на мелкие кусочки.

— О каком якобы насилии говорила Нира?

Я резко разворачиваюсь на услышанное. Я вся дрожу, но не от холода, а от безысходности. Грудь пылает в черном спортивном топе. Мои ноги полностью закрыты кожаными штанами такого же цвета. Я поднимаюсь и опускаюсь, обутая в темные ботинки.

— Ты все слышал? — наконец произношу я.

Нил кивает, и я замечаю беспокойство на его лице.

— Что случилось?

— Зейн! Вчера… он изнасиловал меня. Я почти засыпала, была в отключке из-за алкоголя, но ощутила его на себе…

Я кусаю губу, пытаясь не заплакать, вспоминая вчерашний день, самый мрачный в моей жизни. Лицо мужчины не меняется, он, похоже, тоже не верит, но тут же произносит:

— Зейн, он тот еще мерзавец, а Нира всегда его защищает, думая, что этим получиться завоевать его. Он ублюдок. Мне так жаль…

Нил делает шаг ко мне, но я тут же отхожу в сторону.

— Я верю тебе, Мишель.

Я прикладываю руку к груди от услышанных слов. Я хотела услышать эти слова от другого человека, но все показывают свои настоящие лица, когда приходит время.