Каролина: между дождем и градом - Сандра Бушар
— Ты занималась воспитанием Сони? — догадался Владимир, пальцы его властно сомкнулись на моей шее, а зубы сжали пульсирующую жилку.
— Именно, — активно закивала, наконец распахивая глаза. Мир вокруг плыл и кружился, стал неустойчивым. — Остальными сестрами тоже. Чудом маме удалось выносить абсолютно здоровых девочек. Теперь вы понимаете, почему я так переживаю за сестер? Они мне как дочери.
— Я и раньше это знал, Каролина, — удивил меня Владимир. Я бросила на него непонимающий взгляд, а тот лишь вальяжно повел бровью. — Мне надо было знать все о будущей жене моего сына.
— Зачем тогда вы слушали мой рассказ? — сердце в груди бешено застучало, буквально вырываясь наружу.
— Хотел услышать твою версию событий. Она несколько отличается от моих источников. — Владимир отстранился, нависая надо мной коршуном. Два черных глаза заволокла поволока, губы оказались слегка распахнутыми. Он тяжело дышал, опираясь руками по обе стороны от моего тела, бицепсы подрагивали от напряжения. Хищно скользя по мне взглядом, Владимир едва сдерживал внутреннего зверя. — К тому же твой голос сводит меня с ума, девочка.
Все, что я видела, это Владимир. Пространство вокруг него было размытым, а сам мужчина будто пылал. Его тело обжигало меня желанием, голос вызывал неконтролируемое покалывание в конечностях, мятное дыхание поднимало температуру, а запах… Он, словно самый мощный афродизиак, распалял внутри самый адский костер на свете!
— О нет… — вернувшись в реальность из воспоминаний, я вскочила с постели, как ошпаренная. Меня трясло от страха и собственной глупости! От стыда и обиды! От жалости к себе и брезгливости! Сжав виски, я потрясла голову, из глаз брызнули слезы: — Нет, нет, нет! Что же ты наделала, Каролина?!
Тошнота подкралась к горлу, я сломя голову бросилась к унитазу. Опорожнив желудок, принялась начищать зубы так тщательно, словно это старые заношенные ботинки. Во мне пылал адреналин. Я хотела вспомнить вчерашний день полностью, одновременно боясь этого до ужаса.
Выйдя из ванной, оторопела в проходе. У постели моей застыл Владимир, он опустил на тумбочку стакан с таблеткой от похмелья. На нем был идеально выглаженный черный костюм с иголочки, волосы привычно уложены назад гелем, а лицо бодро и свежо. «Почему он должен выглядеть иначе, если не пил?!» — опомнился внутренний голос.
— Доброе утро, девочка, — холодно, отстраненно мазнул по мне незаинтересованным взглядом Владимир. — Как спалось?
Тогда, глядя в его бездонные черные глубины, опасные и жестокие, я вспомнила все. Все, что хотелось бы забыть раз и навсегда. Все то, что разделило мою жизнь на «до» и «после». Навсегда поселило в душе смуту и печаль, растоптало собственную гордость и сломало волю. Забрало надежду, втоптало в дно. Я потеряла себя в ту секунду, когда вспомнила все, что натворила.
— Каролина, — рык, взывающий мурашки, заставил задрожать, — ты когда-нибудь пробовала текилу?
Голос Орлова вводил меня в нирвану, сладкую и пьянящую. Один лишь тембр голоса заставлял дрожать от предвкушения. Прикусив губу, я помотала головой:
— Нет, Владимир.
Тогда от просто поднялся, оставляя меня одну изнывать от желания. Тело ныло, так непривычно и незнакомо. Мне было двадцать, и я не знала, что такое настоящее безумное желание… До этого момента.
— Это — текила, — Владимир вернулся спешно, боялся упустить момент. Куполообразный бутыль с нерусскими надписями с грохотом упал на стеклянный стол, едва ли его не раскрошив. — А это, — мужчина кинул рядом дольки лимона в крохотном блюдце, наверняка взятые из холодильника, а также маленькую солонку, — традиции, девочка. Сегодня я научу тебя их соблюдать.
Распахнутыми губами я судорожно хватала кислород, пальцами обхватила лежащие вокруг подушки до треска ткани под ногтями. Не выпуская моего взгляда ни на мгновение, Владимир медленно опустился на колени прямо между моих ног. Его пальцы сомкнулись на лодыжке, закинув ногу себе на плечо.
— Я собираюсь выпить за твое здоровье, — властный шепот вторгался в мозг, ввергая в самый сладкий шок из всех возможных. — Не смей отводить взгляд.
Во мне не осталось сил на сопротивление, но я и не собиралась этого делать. Кратко кивнув, я проследила за тем, с какой ответственностью Владимир осыпает дорожку от лодыжки до самого бедра солью. Нервы были на пределе, от каждого соприкосновения кристаллика с кожей бросало в дрожь.
Он нагло поднял платье до талии, я даже не заметила этого. Слишком была зачарована опытными движениями, поедающим взглядом.
— Это, — сжав трусики по бокам, он заставил их распасться тряпочкой, — нам помешает.
Я осталась совсем голой в том месте, которое не видел ни один мужчина. На голый лобок упал ломтик лимона, и спина неосознанно прогнулась, на губах застыл немой стон.
— Рано, — приказал он, и я послушалась. — жди, девочка. Не смей шевелиться, поняла меня?
— Да, — не смогла ослушаться я, сгорая от возбуждения, не в силах просто сидеть и смотреть. Но Он приказывал, у меня не было выбора.
Тогда Владимир временно переложил мою ногу на стеклянный стол, а сам взял в руки бутылку. Платье поднялось выше, обнажая прозрачный гипюрный лиф без чашек. Орлов перетянул его через голову и зафиксировал за спиной на уровне локтей, образовывая наручники. Я больше не могла шевелить руками.
Высоко подняв бутылку, словно на азиатской чайной церемонии, Владимир опустил горлышко и капли текилы полились мне прямо в пупок. Холодные, пробирающие до нутра мою распаленную кожу. Я готова была рычать от желания, умирала внутри заживо!
— Теперь, — чеканя каждую
