Брось мне вызов - Лорен Лэндиш
Я справился довольно быстро: мне понадобилось всего несколько движений, прежде чем спустить длинную густую струю спермы в унитаз, и я облегченно вздыхаю. Я делаю все осторожно, чтобы ни одна капля не попала на фотографию Эль. Не хочу ее испортить.
После этого я мою руки и возвращаюсь за стол. Я аккуратно складываю картинку и убираю ее в карман пиджака.
Сняв напряжение, я думаю о неожиданных событиях сегодняшнего дня.
Дэниел придет на этот поединок во всеоружии, как и полагается стратегу и закаленному в боях руководителю. Он смелый, дерзкий и напористый. Думаю, такой же, как и его дочь. Но если Эль создает приятное впечатление и интригует, то Дэниел исключительно напрягает, когда сидит напротив меня на противоположной стороне стола и мешает моим планам.
Я считал, что Дэниел использует Эль, чтобы досадить мне, и если это не так, возможно, лучший вариант – наоборот, использовать Эль в качестве рычага давления.
Вопрос в том, как мне использовать этот рычаг. Я мог бы просто сдать ее, подорвать жизнь и репутацию Дэниела и, пока он собирает себя по кусочкам, защитить проект по штаб-квартире.
Но это не дает никаких гарантий, довольно неспортивно в нашем профессиональном соперничестве и, что более важно, это навредит Эль. Не знаю почему, но я этого не хочу.
На самом деле, мне хотелось бы увидеть ее снова.
Кто на спор засыпает кабинет руководителя копиями своей задницы? Это дико, и я заинтригован, не желая останавливаться.
Возможно, это и есть лучший способ использовать Эль Страйкер – для меня и против Дэниела.
Глава 6. Эль
Дорогая Вселенная, мне крышка.
С любовью,
Эль.
Мне всегда нравилась сказка о Красной Шапочке. Это опасно и волнующе, когда волк притворяется добрым и милым, прежде чем показать свою истинную сущность.
Именно так я чувствовала себя от взгляда Колтона, когда он расхаживал по кабинету и разглядывал меня, будто я жирный сочный стейк. Он был злым и страшным Серым Волком, а я маленькой Красной Шапочкой, гадающей, собирается ли он меня съесть.
Или же что-то еще. Я постоянно смотрела на его губы. Я никогда не вела себя так с мужчинами, но если бы он попросил меня доказать, что на фотографии действительно я, моя одежда упала бы на пол быстрее, чем он успел бы договорить.
Обычно я не такая легкомысленная и на самом деле довольно разборчива в мужчинах, с которыми ложусь в постель, но Колтон пробуждает во мне жаждущую секса богиню. Я не уверена, что это хорошо. Мне не нравится испытывать слабость в любых ее проявлениях.
Я жутко боялась, дрожала, сидя на стуле, увядала под его взглядом, разрываясь между желанием и ужасом, и все время буквально отсчитывала секунды до момента, когда он взорвется, будет кричать на меня за то, что посмела надругаться над его кабинетом… А потом отправит меня домой с волчьим билетом.
Но он этого не сделал.
Удивительно, но он был спокоен, холоден, сдержан и… господи, так сексуален.
Клянусь, когда он смотрел на мою задницу на том листке, он возбудился, и его сшитые на заказ брюки натянулись спереди. Не знаю, возможно, это было лишь в моем воображении и тайных желаниях.
Как бы там ни было, моя жажда приключений и острых ощущений в конце концов обдала меня обжигающим кипятком, и в этой истории я безумный охотник и бедный кролик в одном лице.
О чем я только думала?
«Ты и не думала», – предательски отвечает мой мозг.
Выполненное задание дарит такой блаженный трепет, но неудача никогда не ощущалась столь остро.
Лифт и так не самая быстрая машина, но сейчас, кажется, едет еще медленнее. Когда он наконец издает сигнал и двери на первом этаже открываются, Тиффани уже ждет у дверей, прыгая с ноги на ногу в нервном возбуждении.
– Где ты была? – тут же шепчет она. – Ты поднялась наверх полчаса назад!
– Пошли, – шиплю я, отталкивая ее от двери, и направляюсь к машине на парковке. Я завожу Камми и выезжаю на свободную дорогу.
Я смотрю в зеркало заднего вида, ловя себя на мысли, что ищу глазами синий «Лотус» Колтона. Убедившись, что сзади никого нет, я быстро рассказываю обо всем, что произошло, и челюсть Тиффани опускается все ниже и ниже, сначала от восторга, а затем от ужаса.
– Закрой рот, Тифф, а то муха залетит. Или член, – говорю я, постукивая ее по подбородку кончиками пальцев.
– Прошу, скажи, что нас не уволили. Я так не хочу разносить крылышки в «Хутерс»[3] или заниматься чем-то подобным.
– Не торопись стирать свои оранжевые шортики, – отвечаю я, напоминая Тиффани, как с первого курса колледжа она несколько лет работала «разносчицей крылышек». – Думаю, что тебе нечего бояться. Насчет себя не уверена.
Тифф медленно и глубоко вздохнула, а затем потянула меня за руку:
– Что случилось потом?
Поворачивая на шоссе, я качаю головой.
– Я не знаю, что случилось. Он устроил мне допрос, а затем попросил уйти. Сказал, что мне придется набраться терпения и ждать.
– Ждать? – негодует Тифф, роясь в сумочке в поисках вездесущей чрезвычайной пачки сырных крекеров с арахисовым маслом. Она привыкла заедать стресс и всегда носит с собой перекус, если какая-нибудь фигня случается, а это определенно тот случай. – И что, черт возьми, это значит? – спрашивает она, брызгая оранжевыми крошками.
Тифф протягивает мне крекер, что весьма щедро с ее стороны, поэтому я беру его, хотя мой желудок настолько завязан в узел, что я не особенно настроена на еду.
– Не знаю, но мне это не нравится. Думаю, что он меня уволит, но перед этим наверняка поморочит мне голову. Кажется, именно я надену оранжевые шорты! Но хуже всего то, что папа меня убьет!
Тиффани на секунду задумывается, ее мозг продолжает прорабатывать всю сказанную мной информацию, когда мы подъезжаем к ее дому.
– Ладно, успокойся, чикуль, – говорит Тиффани, внезапно расслабляясь и отмахиваясь от меня. Однако я делаю все наоборот, крепко сжимая руль.
– По мне, так это реально хороший знак. Будь у него желание уволить тебя, он уже это сделал бы. Тут же вызвал бы охрану и отдел кадров и обставил бы все красиво, выпроваживая тебя в пылу стыда и славы. Если он не сделал этого, значит, и не собирается. Вопрос в том… что же тогда он предпримет?
Тиффани небрежно запихивает в рот сэндвич из сырных крекеров с арахисовым маслом, громко жует и отпивает из бутылки с
