Жажда. Скорость или любовь? - Милау Элли

- Плохая? А ты озабоченный засранец. - Мужчина на это лишь хитро улыбается и включает воду.

Она льется мне на голову, а я продолжаю с вызовом, смотря на него:

- Если ты думал, что это закроет мне рот, то ты ошибся.

- Я разве хотел, чтобы ты его закрывала? Был бы даже не против того, чтобы ты им поработала, - играя бровями, отвечает он, а я опускаю взгляд вниз, облизывая мысленно его тело. Едкая реплика так и не покидает моего рта, потому что вижу его снова вздыбленный член, натянувший ткань передника.

- Он у тебя когда-то падает? – задаю вопрос, разглядывая этого, поистине, гиганта секса.

- А ты хочешь?

- Нет, просто впервые с таким сталкиваюсь.

Мужчина снимает передник и тоже переступает порог душевой кабины.

- Что у тебя за любовники такие были?

- Хорошие? - Интересуюсь.

- Ну, явно не лучшие, - улыбается лукаво.

Ох, черт, вспоминать мне еще будет. Ругаю себя, мысленно. Надо бы контролировать свой язык, когда мы с ним спим, притянет же потом за уши.

А Вадик тем временем заводит свою руку за мою спину и говорит:

- Ладно, Лекс, развернись.

- Вадик, я больше не могу, правда.

- Ты можешь развернуться без лишних разговоров?

Я киваю и поворачиваюсь к нему спиной, а он откуда-то появившейся мочалкой проводит по телу, намыливая меня сначала сзади, а потом и спереди. Я плавлюсь от теплой воды и его прикосновений.

- Я хочу есть, - жалобно мычу, когда его рука с мочалкой опускается между моих ног.

- Хорошо, детка, - забирает руку, а я морщусь от слова «детка».

Почему-то сразу думается, сколько деток он уже объездил? Наваждение спадает, а я вспоминаю, почему до этого не связывалась с кобелями.

- Я не детка, - разворачиваюсь к нему лицом и выбираюсь из душевой, ища глазами полотенце.

- Тише, милая, не нервничай, - чувствую его руки, обнявшие меня со спины. - Не детка, а жгучая бестия, - отпускает меня и подает полотенце.

- Какая есть, что-то не нравится? – злюсь, забирая полотенце из рук мужчины.

- Нет, все нравится, - проводит ладонью по моим плечам, а затем отходит, накидывая на себя, не вытираясь, халат и, уже выходя из ванной, говорит. - Я пока все подготовлю, фен в верхней тумбочке.

А я смотрю на его удаляющуюся спину и думаю, что он за загадка? С каким таким мужчиной меня свела судьба?

Вытираюсь полотенцем, накидывая на голое тело футболку Вадика, беру фен и подсушиваю мокрые волосы, расчесываюсь его расческой и выхожу из ванной, направляясь в кухню. Стол накрыт вкуснейшим завтраком-обедом, а Вадик разливает ароматный кофе в чашки. Живот громким урчанием напоминает о себе, я сажусь на диванчик и цепляю вилкой сосиску, откусывая кусочек и прожевывая.

- Сам все готовил? - спрашиваю, поедая уже яичницу с картошкой.

Я, как голодающая, накидываюсь на еду, а Вадик не отвечает, лишь тихо смеется, глядя на меня.

- Фто? – с полным ртом спрашиваю.

- Ты такая смешная. И да - сам. Видишь же, ничего сложного не приготовил, никаких изысков. Может, ты не к такому привыкла, - заключает напоследок.

А ведь действительно не к такому, думаю, вспоминая, когда вообще мужчина у меня оставался на ночь, не говоря уже о том, чтобы я утро встречала у него. Даже с Сережей те пару раз, когда мы проводили вместе утро, были очень странными и неловкими. Хоть мы и собирались пожениться, но я была чужеродной в его холостяцкой квартире. Я быстро пила кофе и сматывалась. А сейчас не просто ем, а еще и сижу в одной футболке, забыв напрочь о своей одежде. Наевшись, хочу курить, поэтому, не дожидаясь разрешения, просто достаю сигареты и зажигалку из пачки и подношу ко рту, подкуривая. Вадик усмехается:

- Зажигалочка моя, может, на балкон выйдешь? – Я киваю, делая такую желанную, но горькую и обжигающую, даже немного головокружительную, тягу, и, беря с собой чашку, прямо из кухни выхожу на балкон.

У него это даже не балкон, а терраса. Стоят плетенные кресла у окна, я сажусь а одно из них. На улице тепло, но тело сразу же покрывается мурашками, я ежусь от прохлады, а спустя несколько мгновений за мной следом заходит Вадик. Он в халате, в более выгодном положении, чем я. У него в руках плед, и он кладет мне его на ноги, а я закутываюсь в него, словно в кокон, и шепчу:

- Спасибо.

Сказать, что я смущена такой заботой о себе, это ничего не сказать, Вадик рядом тоже закуривает, выдыхая дым и смотря перед собой.

«О чем ты думаешь?» хочется спросить, но я молчу, делая глоток кофе и чередуя каждый последующий с затяжкой сигареты, и просто наслаждаюсь солнечным днем.

- Ты же знаешь, что мы не предохранялись в последний раз? – все же озвучиваю.

- Да. Я не болен, если ты этого боишься.

- А о детях ты не подумал? И, быть может, это я болею?

- Так как ты не подпускаешь к своему телу, уверен, что нет. А насчет второго – я люблю детей.

- Ну, ты и гад. А вдруг я забеременею? – снова злюсь на него.

- Родишь, воспитаем юное поколение, научим, чему умеем, - улыбается, отвечая.

- Вадик, ты можешь говорить серьезно?

- А разве я не серьезен?

- Нет, ты издеваешься.

- А что, мне стоит переживать?

- Да. Нет. Вадик, бл*.

- Что, милая? – невинно интересуется, не обращая внимания на мою злость.

- Я пью таблетки, но тебе стоило поинтересоваться, - отвечаю серьезно.

Он кивает и, еще более серьезно, как будто рассказывает страшную тайну, отвечает.

- Я не