Только с тобой - Ники Сью
— Ариш, не забивай ты голову ерундой. Поженимся, еще успеем. Да я… Я всем пацанам хвастался, что у меня такая девушка, как ты. Что я у тебя первый и единственный. — Говорит он с восхищенными глазами, и это режет, до дикой горечи режет.
— Игнат, давай расстанемся.
Глава 12
— Не удачная шутка, Ариш.
— Я не шучу, — сглатываю противный ком, который затесался в глотке. Смотреть в любящие глаза Богданова больно. В голове всплываю яркие образы нашего прошлого.
Помню, стоял холодный морозный понедельник, а меня вновь посадили за парту, которая хранила в себе слишком много чувств. После уроков я пошла гулять сюда, к озеру, где и людей-то особо не было. В тот момент, было так одиноко и тоскливо. Мне казалось, я одна в этом огромном мире. Одна и нет никого вокруг. Я плакала, и думала об улыбке Кирилла. Как он мог уехать и даже не попрощаться. И тут вдалеке увидела Игната. Он шел со школы, и почему-то выбрал именно эту дорогу. Помню, как его руки коснулись моих плеч, помню, как он впервые притянул меня к себе.
«Все пройдет, Арин».
Такие нужные слова, таким теплым голосом. А ведь и не спросил ни разу, почему я плакала. Просто был рядом, просто гладил по волосам холодной ладонью. Я прижималась, в надежде, что чужое плечо заменит того, о ком тоскует сердце. Боль заглушалась. Но никогда не переставала напоминать о себе.
— Арин, что за глупости ты говоришь? — Вырывает Богданов меня из воспоминаний. Он пытается разглядеть в моем лице ответы, но кроме безумной жалости к нам обоим там ничего нет.
— Прости меня, пожалуйста. Я искренне хочу, чтобы ты был счастлив.
— Тогда почему говоришь о расставании? Это не сходится с пожеланием счастья.
— Сейчас может быть и так, но в будущем, ты поймешь. Игнат, — замолкаю. Воздуха чертовски не хватает, а руки покрывает противная влага. Сказать эти четыре слова безумно сложно, но слишком необходимо.
— Ариш, в чем дело?
— Я не люблю тебя, — слетает острая, как нож, фраза с моих уст. Опускаю голову, не могу, невозможно, смотреть на него. Вина сжирает изнутри. Как же подло я поступила, когда дала шанс себе, использовав другого человека.
— В один день разлюбила? — Усмехается Игнат, кривя лицом. Его ладони тянутся к моем щекам, и мы вновь оказывается запредельно близко. Мятное дыхание обжигает кожу, а от пристального взгляда по телу пробегает мороз.
— Нет, ты прав. — Шепчу одними губами. Пытаюсь отстраниться, но Богданов не дает. Его рука касается задней части моей шеи, и крепко стягивает кожу.
— В чем дело? — Стальной тон немного пугает, но я понимаю, иной реакции ожидать не было смысла.
— Никогда не любила. Это была ошибка. Я дала шанс себе и тебе, но теперь понимаю, что зря. — Пытаюсь смотреть ровно, но как же хочется отвести взгляд. Рука Игната не отпускает, чувствую себя, загнанной кошкой.
— Поиграть хотела?
— Нет, никогда. Клянусь. Игнат, мне больно, — принимаю очередную попытку отстраниться, но Богданов не дает. Его пальцы, подобно иглам, впились в кожу, не желая отпускать меня.
— Я люблю тебя, Ариш.
— Прости, — шепчу.
— Выброси глупости из головы, — холодно и строго обрушиваются слова на мои плечи. Чувство вины давит на грудь, сжимает и не дает нормально дышать. Но я понимаю, нужно быть сильней. Если я на самом деле, желаю человеку напротив счастья.
— Я не люблю тебя. Отпусти меня, — обхватываю его кисть, в надежде, разорвать эту близость.
— Не отпущу, — шепчет Богданов и силой притягивает мое лицо. Не успеваю увернуться, как его губы накрывают мои. Поцелуй обжигает. Медленно убивает мое нутро. Настойчиво и жестко.
— Игн… — впиваюсь ладошками в грудь Богданова. Мой рот закрыт, однако парня напротив это не останавливает. Он нажимает сильней, будто не понимает, что взять напором, значит сломать человека. А может и наоборот, понимает, поэтому так активно наседает.
Невозможно. Слишком больно. За него. За нас. Невыносимо просто. Почему же раньше не понимала этого. Почему не думала, что поцелуй должен вызывать страсть и желание идти дальше, а не привкус стали на губах.
Откуда-то берутся силы, и я хватаюсь за последнюю надежду, отталкиваю Богданова. Рука тянется вверх, защитная реакция, не иначе. Ударяю ему по лицу. С глаз почему-то начинают скатываться слезы.
— Ариш, — смотрит каким-то чужим взглядом Игнат. Снова тянется ко мне, но я резко поднимаюсь. Ноги дрожат, тело дрожит.
— Не называй меня так. Ненавижу это дурацкое сокращение. Ты должен знать. — Делаю глубокий вдох, сжимая край кофты. — Мой первый поцелуй не принадлежит тебе. Мое сердце не принадлежит тебе. Я та еще сука. Использовала тебя, чтобы начать жизнь с чистого листа. Но так дальше продолжаться не может. В тот момент, когда мы целовались, я поняла это. Не могу, не хочу, не получается. Не хотела тебе этого говорить, но лучше ты будешь знать правду, лучше будешь ненавидеть меня, чем таить надежду.
Богданов опускает голову. Его задели мои слова. Разбили хрустальный мир, который возводился по крупицам. Но лучше так, чем жизнь во лжи, чем проснуться однажды и осознать, что провел годы не с тем, не с той.
Решаю, что уйти сейчас будет самым правильным решением. Разворачиваюсь, забываю взять розу с лавки, однако это уже не имеет значения. Ухожу прочь, нет, бегу. Не смотрю по сторонам. А людей, как назло, много, загородили дорогу. Идут такие счастливые, такие радостные.
За спиной разлетается голос Игната. Оглядываюсь. Все еще сидит на лавке, на лице полное отсутствие эмоций. Вижу, как он поднимается. Его глаза не выпускают меня из виду. Нет. Не хочу продолжать этот тяжелый разговор.
Пробегаю мимо веревочного развлекательного аттракциона, мимо батутов в виде больших надувных лягушек, мимо тира, где ребята громко шутят на тему приза. Понимаю, не смогу так долго продержаться. Решаюсь на самое странное решение: спрятаться. И к счастью, возле «Ракушек», старых детских качелей, замечаю заброшенную будку с вывеской «касса». Сворачиваю
