Мажор в деревне - Кристина Майер

говорит, ее не мешало бы наказать!  Стоило об этом подумать, как мне даже жарко стало в этом стылом помещении. Мысли оборвали шаги ее брата, который вновь остановился прямо у меня над головой. Тишина длилась недолго, он кому-то позвонил, из разговора я понял, что из города вызвал эвакуатор, чтобы оттащить мою тачку на штрафстоянку. Вот же говнюк!  Думает, что этим доставит мне проблемы? Воробушек пыталась отстоять мою тачку, но не очень убедительно.

Проваливайте уже, чтобы я мог выползти из этого могильника овощей и фруктов!

Несмотря на то, что на улице стоит жара, в погребе было прохладно. Прохладно и сыро. И с каждой минутой мой зад все сильнее убеждался в том, что это гребаное помещение сделано на славу, соленья тут точно не испортятся. Стоять, вдвое согнувшись, было невыносимо, а сидеть на холодных банках – то еще удовольствие. Подложил аккуратно кроссовки под ступни, чтобы ноги не мерзли, и тут услышал, что братец собрался лезть в погреб за ежевичным вареньем. Я даже в темноте попытался разглядеть, в каком углу оно стоит. Нафиг оно мне сдалось? Вот засада! Ладно, меня найдет, я его не боюсь, но найдет ведь голым… Одеться я все равно не успею.

— Матвей, бабушка не любит, когда мы открываем закатки летом, — заговорила нервно воробушек.

Лена так задыхается, что сейчас сознание потеряет. Я даже здесь слышу, как  она испугалась. Если ее братец не дебил, а вроде таким не выглядит, то он точно что-то мог заподозрить.

— У нас в холодильнике есть малиновое, грамм двести. Вчера закатывала, осталось. Сначала его доешь, а то испортится, — смогла взять себя в руки и произнести уверенным тоном.

— Малиновое так малиновое. Показывай, где лежит.

— Вот. Ешь. Я быстро.

Какое-то время стояла тишина. Я сидел внизу, не двигаясь, а этот хмырь наверху почти беззвучно лопал свое малиновое варенье. Надеюсь, в старости я буду вспоминать об этом с улыбкой, а сейчас меня эта засада ужасно злила.

— Я готова, можем ехать.

— Угу, сейчас только руки вымою, — помычал он, не прожевав до конца.

Где-то хлопнула дверь, скорее всего,  это ванная. Здесь было отлично слышно, что происходит в доме. Я чуть приподнялся, бросил свою одежду на банки, присел… Вскочил, опрокидывая несколько банок. Зашипел сквозь зубы. Штырек пряжки ремня воткнулся мне в ягодицу.

— Тише ты, идиот! — стукнув по крышке моего гроба, прошипела Елена Владимировна. Про себя ответил, куда она может катиться со своими советами.

— Что гремит? — раздался голос ее брата.

— Я банки в шкаф убирала, одна выпала, хорошо, что не разбилась, — вновь в ее голосе слышится волнение. — Ну что, поедем?

— Идем.

Наконец-то слышу, что закрывают дверь ключом. Посижу пару минут…

Мысль оборвалась, потому что, как назло, зазвонил мой телефон. Надеюсь, они успели уйти! В темноте не сразу удается отыскать нужный карман. Как тут не выругаться? Сергеич звонит… отключаю резко звук.

— Забыла телефон, блин, — слышу голос училки, она опять в доме. Их разговор во дворе я пропустил, но предполагаю, что полицейского насторожил гудок в доме. 

— Ты что, мелодию сменила?

Что он такой подозрительный?

— Угу, — отвечает Лена запыхавшимся голосом, будто стометровку на время бежала. — Теперь точно можем ехать.

Представил, как она нервно улыбается. Ладно, будем считать, что мы в расчете. Утро у тебя было незабываемым…

— Иди в машину, Лена.

— А ты?

— Окна закрою, кондиционеры включу, — отвечает ей брат.

Ходит по дому, закрывает окна. Возвращается в кухню, вновь стоит надо мной, и это почему-то ужасно злит. Ощущение, будто он смотрит на меня сквозь дощатый пол.

Уберешься ты когда-нибудь? Вроде уходит…

Резкий вдох. Несколько тяжелых шагов, и на крышку погреба с грохотом опускается что-то тяжелое…

********    ********

Вадим

Свалил наконец-то! Единственный плюс – могу одеться. Говорят, что со временем глаза привыкают к темноте, и можно что-то разглядеть. Это не мой случай, потому что одежду я ощупывал по швам, чтобы не натянуть шиворот-навыворот. С футболкой вроде все получилось. Где трусы? Перебрал шмотки, пошарил в темноте по банкам и полу, трусы не нашел. Вчера они точно были на мне. Хорошо, что хоть оба носка оказались на месте. Мне нужен был горячий кофе, душ и плотный завтрак, потому что живот уже лип к спине. Сколько мне еще тут сидеть?  Еще выстоять надо против брата воробушка. В том, что он собирается бить мне морду, я даже не сомневался. Покосился на банки, которые усыпали дно погреба, тут наверняка есть чем перекусить и даже запить, но мой организм не желал солений и компотов. Наверное, не так голоден я был. Дед часто ругал нас с Владом, когда мы в еде ковырялись, говорил, что голода мы никогда не знали, вот и перебираем…

Был бы тут какой-нибудь топчан, заключение не давило бы так на психику.  В горизонтальном положении легче было бы пережить плен. Сидеть в одной позе и не разогнуться – то еще удовольствие. У меня на заднице отпечатался рисунок крышек! Шея и спина затекли!

Можно было бы позвонить Вячеславу Игоревичу и попросить меня вытащить из плена, но я, естественно, этого не сделал.

Время тянется очень медленно. Каждая минута – как день. Внутри поднимается злость. Лучше бы этот представитель закона отправил меня в обезьянник. Там можно ноги размять и полежать. Стоила ночь рядом с воробушком таких последствий? Вспомнил ее лежащую на постели. Бледный свет луны ласкал ее тело, я каким-то чудом удержался и не сделал того, о чем были все мои мысли с того дня, как ее увидел. Эта девчонка меня злила. Злила так, как никто ранее, но еще сильнее меня к ней тянуло. И почему-то не хотелось искать ей замену. Елена Владимировна пробудила меня после долгой спячки,  награду за это хотелось вручить воробушку, она это заслужила, хоть и не понимала своего счастья. Уверен, опытного и внимательного любовника эта девочка еще