Ночь с лучшим другом (СИ) - Попова Любовь

Но когда я думаю о том, чтобы найти другую работу, я вспоминаю незаконченный ремонт и сколько удовольствия он мне приносит. А еще сколько денег на него уходит, а чаевые эти мужики, жрущие мясо тоннами и запивающие все это пивом очень неплохие. Так что скрепя зубы делаю свою работу и каждый вечер сажусь на мотоцикл Мирона, показывая всем, что несвободна.

И я бы может и хотела быть с ним, чтобы и врать не приходилось хозяину ресторана, но Мирон упорно делает вид, что мы с ним просто друзья. Даже шутить пошло он больше не пытается. Он просто рядом. Просто всегда на связи. Родной, близкий, но всегда держащий дистанцию.

И спустя месяц, когда работа над ремонтом таки была закончена, а в квартире даже появилась икеевская мебель, я решилась на вопрос.

— Я тебе больше не нравлюсь?

Мирон собираясь выпить вино, что мы купили в честь окончания ремонта, отставляет бокал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тебя что-то не устраивает?

— Да, причем тут это? Просто ты говорил, что мы сделаем ремонт и посмотрим…

— То есть ты делала ремонт, чтобы залезть мне в штаны? — усмехается он, откидываясь на спинку синего стула, на что я вскакиваю. Это его черствость, проявляющаяся, когда речь заходит о романтике убивает. Злит. Бесит!

— Нет! Но ты говорил…

— Хочешь потрахаться? Давай, — берется он за пряжку ремня, а я ему в лицо вино из стакана выплескиваю.

— При чем тут секс! Я про другое! Про близость, про дружбу, про свидания, про любовь в конце концов.

— Да не могу я! — орет он в ответ и уходит на балкон. А я стою и не понимаю.

Я какая-то не такая? Почему меня все отвергают? Что со мной не так?

Тогда что я здесь делаю? Почему живу у Мирона, когда, например, от своей квартиры на работу мне ехать ближе.

Разворачиваюсь, хватаю сумку и начинаю складывать не многочисленные вещи, а когда из рук все выхватывает Мирон, растущая внутри обида выливается в пощечину.

Но он обхватывает мое лицо, смотрит в заплаканные глаза и я жду поцелуя. Сейчас, ведь я вижу, что он меня хочет. Он и сам признавался не раз.

И я хочу его поцелуя. Момента близости, когда из головы все проблемы должны вылететь.

Но вместо этого Мирон обнимает меня и прижимается всем телом.

— У меня женщина есть. Я ее трахаю. И последнее что я хочу, это марать тебя этим дерьмом. Саш…

Я его отталкиваю. Не могу поверить в то, что он говорит. Даже в голове не укладывается.

— Ну что ты смотришь? — орет он.

— Ты поэтому мне советовал с Алексом переспать? Потому что сам такой же?! Знаешь, как это называется?

— Знаю. Только вот без этого мы бы ремонт не сделали, и все что ты имела этот месяц и развлечения и одежда… Кино, шмотки…

— Ты издеваешься?! Я живу за счет твоего члена?! Господи! Да мне ничего этого не надо! Я же работаю! Каждый день херачу на этого урода, пока ты просто занимаешься сексом?! — кричу я и хватаю свою сумку. И на протест Мирона, снова даю ему пощечину.

— Прекрати бить! В ответ прилететь может.

— Да пошел ты! Проститут! Я жду, когда ты соизволишь меня поцеловать, а ты целуешь другую. Или чем вы там еще с ней занимаетесь…

С этим и выбегаю из квартиры, только чтобы не видеть не ремонт, в который я вложила душу, не идиота, в которого я чуть не влюбилась.

Глава 21.

— Шурочка, тебя довези, моя дорогая..

Голос за спиной с явным акцентом врезается в мозг и заставляет замереть с тряпкой в руках. Посетители уже ушли, поваров отпустили час назад, а пытаюсь заработать еще несколькими часами смены. Но обычно в это время меня забирал Мирон, а теперь я добегаю до метро, которое вот-вот закроется.

— Нет, Рашид Мурадович, — не оборачиваясь, отвечаю. — Меня Мирон заберет, — вру, ну а что еще остается.

Последнюю неделю кажется только ленивый не спросил, где мой красавчик. И что они красивого в Мироне нашли?

— Ну зачем ты врешь, моя красавица, — обдает мое щеку его гнилостное, прокуренное дыхание и я резко оборачиваюсь, роняя тряпку к его начищенным до блеска остроносым ботинкам. Он совсем рядом. Нависает как коршун, которого он мне так напоминает со своим огромным носом, где ноздри раздуваются как у быка перед нападением. — Бросил тебя твой патлатый. Но ты не волнуйся, одна такая спелая девочка не останется.

— Спасибо, но меня никто не бросал, — продвигаюсь к краю стола и резко его отбегаю. Хоть какое-то расстояние. И что ему надо от меня? То есть, ясно что надо, но почему именно сегодня?

— Аллах врать не велит, а у нас завтра ревизия. Ты же не хочешь, чтобы была недостача… — хватает он меня за воротник рабочей рубашки и тянет на себя. Так близко, что почти врезается губами и только чудом мне удается отвернуться. Но прикосновение к щеке его влажных, сальных губ вызывает приступ тошноты. Но самое страшное даже не остаться без зарплаты, а дуновение алкоголя. Это дает понять, что если я что-то не придумаю, то эта обезьяна завалит меня прямо на столике.

Надо что-то придумать, хотя бы внимание отвлечь…

Мозг работает на пределе, и я хватаю его волосатую руку, зажимаю в тисках и поглаживаю большими пальцами. Главное не сдохнуть от отвращения.

— Вы правы, он бросил меня. И я конечно буду рада, если вы меня подвезете…

— Я так тебя подвезу, что ты кричать будешь, — улыбается он во все свои вставные, белые зубы и меня передергивает, но я стараюсь улыбаться в ответ.

— Прекрасно, я только переоденусь, — все-таки вырываюсь я и бегу к подсобке. Тут же закрываюсь на слабую щеколду и слышу.

— Поторопись, моя конфетка!

— Да! — только и выдыхаю я на панике и бросаюсь к телефону. Хорошо, что я с дуру не удалила номер Мирона. Он посоветует, он спасет. Пусть он не звонил и вообще словно пропал, но я уверена, он подскажет. Пока слушаю гудки, рассматриваю высокое окошко в комнатке.

Помещение ресторана находится в подвале и выйти отсюда можно только через две двери. Но в главном зале этот боров с носом, а от черной у меня нет ключей.

Телефон Мирона не отвечает. А потом он вовсе сбрасывает мой вызов. Ошалело смотрю в экран, пока сердце бьется где-то в горле и не верю, что он мог так поступить. Не мог!

А в дверь уже стук.

— Ты переоделась, моя рыбка? — снова лебезит хозяин, словно решил перепробовать на вкус все дебильные ласковые словечки. А мне что остается? Правильно… Выйти к его машине и бросится на утек. Но понимаю, что если я так сделаю, то не видеть мне зарплаты за отработанный месяц. Чаевые конечно хорошие были, но они все ушли на ремонт квартиры, куда мне путь закрыт. Может как то договорится, завтра прийти за деньгами, а потом исчезнуть?

Страх настолько застилает сознание, что тело становится деревянным, а слезы стремятся замочить рубашку. Но я их стираю…

— Иду, — отвечаю и быстро надеваю джинсы. Сверху еще штаны нашего повара. Это конечно не спасет, если он начнет приставать по-настоящему, но надо пробовать все.

В детдоме меня не трогали, но я видела, как бились за свою честь другие девочки. Похоже пришло мое время.

Еще раз набираю Мирона, пока дверь начинает дергаться и наконец слышу раздраженное…

— В чем дело?!

— Забери меня! — шиплю в трубку, прикрывая ее рукой. — Этот Рашид, он хочет подвезти меня… Ну, ты понимаешь…

— А какого хуя ты не ушла со всеми?! — орет он и я слышу что он где-то в многолюдном месте. Ему не до меня.

— Потому что мне нужны деньги! Я не хочу, как ты продавать себя…

— Ебанутая! Сейчас бесплатно будешь трахаться…

— Мирон! — в слезах кричу, а дверь уже выбивают, и я опускаю телефон, прижимаюсь к стене, смотрю на улыбку Рашида. И пока гул в ушах от ужаса нарастает, а ноги немеют, слышу мелькнуший эхом голос бывшего друга:

«Дави на глаза!»

— Ну что моя рыбка, ты закончила?

— Д-да, — нервно улыбаюсь, телефон в сумку и ее перед собой. — Можем ехать…

Он отходит в сторону, пропуская меня. Осознаю единственную утешающую мысль, что в своем ресторане он насиловать меня не будет, лучше в машине или на пустыре.