Мадин - Лия Рой
Мадин всегда был эгоистом. У него всегда было только его мнение, его Я, его правда. Весь остальной мир крутился возле него. Он заслуживал этой встряски. Заслуживал, чтобы его налаженную и простую жизнь тоже взяли и неожиданно перевернули, не дав никаких инструкций по тому, как с этим быть, как все восстановить. А Самира… если она и впрямь изменяла мужу, то заслуживала ее не меньше.
Не то, чтобы я собиралась становиться судьей, но с учетом того, что стояло на кону… жизнь, здоровье и судьба моего сына… я просто не могла позволить себе отказаться. Если Камила могла помочь, то я собиралась сделать все, что она попросит и даже больше. И плевать на Мадина, плевать на человека, который в свое время плюнул на меня, глазом не моргнув. Плевать на него. Плевать на его жену. Плевать на их семью. Плевать на весь мир.
И будь, что будет.
19
Стерва! Ева всегда была стервой и ничуть не изменилась!
— Дрянь… — прошипел я вслед бывшей, наблюдая за тем, как эта интриганка покидает мою спальню. Даже будучи прислугой в моем доме, она вела себя так, словно весь мир лежал у ее ног. И, нет, она никогда не была пафсоно-высокомерной, как, скажем, Камила или моя жена, она была другой. Гордой. Заносчивой. И казалось, что ничто, абсолютно ничто в этом мире не может ее согнуть. Она все равно шла вперед навстречу любым трудностям. И при этом у нее была ровная спина, задранный к верху нос и уверенный взгляд. Как? Одному Богу известно. Я никогда не мог понять, откуда в ней столько дерзости…
Я вздохнул и на секунду прикрыл глаза, окунаясь в мимолетные воспоминания.
Да, Ева всегда была такой… дерзкой, непосредственной, необычной… Она отличалась от всех девушек, что у меня когда-либо были. Отличалась от Самиры. Они были такие разные… Самира была постоянной, я всегда знал и понимал, чего от нее можно ждать, а Ева была сплошным недоразумением. Увлеченная натура, страстная, горячая… Она всегда так яростно отстаивала свое мнение, не боялась его высказать, в отличие от «наших» девушек, которых приучали с детства во всем повиноваться мужчинам. Ева была яркой…
Но, видимо, что-то не заладилось. Странно, но я точно помню, что она собиралась покорять Францию и Италию. Я усмехнулся, вспоминая этот ее огромный нелепый блокнот с потрепанным корешком, который она всюду таскала за собой. В нем она рисовала эскизы будущих моделей, составляла план на всю жизнь и записывала туда свои мысли, стихи…
Она писала красивые стихотворения. Как-то раз я все-таки уговорил ее зачитать мне одно… У нее был талант. Творческая натура, никак иначе. Только вот почему все честолюбивые планы так и остались на бумаге? Почему она сейчас хотя бы не владела своим собственным ателье?
Ева была трудолюбивой и оторвать ее от машинки, эскизов и учебников было крайне непросто. Конечно, мне удавалось. Но с трудом, признаюсь. И при таких способностях, что у нее, при такой целеустремленности, что она делала здесь? Почему прибирала за другими?
А, впрочем, мне бы нужно было радоваться. Ведь эта стерва обошлась со мной, как ведут себя только с последними лохами. Рогоносец. Самый настоящий.
Стоило только вспомнить тот жуткий момент, как к горлу подкатил противный комок. Странно. Странно, что я так реагировал спустя целых восемь лет…
До появления в моем доме Евы я думал, что меня более или менее отпустило. Что все забылось, боль притупилась, а злость отступила. Но нет. Самообман. Стоило мне только увидеть ее вновь, как мир ушел из под ног. Я снова стал двадцатилетним юнцом, глупым, словно пес, который таскается за своим безразличным хозяином целыми днями, высунув от усталости язык.
Я напоминал себе такого же глупого пса.
Я столько времени потратил на то, чтобы завоевать ее, столько раз слышал ее то дерзкий, то нарочито наигранный отказ, но все равно не сдавался, хотя привык к другому поведению от женщин. Я лез из кожи вон, чтобы она мне улыбнулась, чтобы согласилась сходить на свидание, чтобы согласилась стала моей. И стоило мне только завоевать Еву, стоило только влюбиться в нее по уши, запланировать свадьбу, оповестить об этом весь свой род, знакомых, да что там, весь город, как она воткнула мне нож в спину.
О, Аллах, как она меня унизила! Кто меня только потом не обсуждал! Свои же спалили, выставив меня рогоносцем, хотя хотя бы это, да могло остаться в тайне, но что там, где пять пар глаз и ушей, у кого-то все равно окажется длинным язык.
Обо мне судачили, наверное, еще несколько месяцев, если не больше. Говорили разное. Что лох, который повелся на проститутку. Что она меня околдовала и для этого не почуралась черной магией. Что лишила мне всех мозгов грязным сексом. В общем, много чего мне передавали люди в окружении и каждый раз, каждое донесенное ими слово резало меня по самолюбие. унижало. Добивало.
Наверное, именно поэтому я решил все забыть. Просто стереть ее из своей жизни, будто никогда мы не встречались. Сделать вид, что этого не было.
Вычеркнуть ее из своей жизни раз и навсегда. И больше никогда не наступать на прежние грабли.
20
Я заблокировал Еву везде. Удалил все наши фото. Запретил себе думать о ней. Запретил мечтать. Запретил хоть что-то выяснять, потому что выяснять уже ничего не требовалось. Я все видел своими глазами. Все происходило в паре метров от меня.
Нет, я мог бы затеять грандиозные разборки. Мог зайти в тот бар, где Ева сидела и обнималась, а затем целовалась с другим, чужим мужиком. Но это бы плохо закончилось. Плохо для
