Волков. Исцеление любовью - Соня Мармеладова
– Папа выбирал, – ответила машинально. Закрыла дверь и стала разуваться. – Раз ты всё знаешь, то будь как дома.
– Я был у тебя один единственный раз, – усмехнулся Волков, ставя спортивную сумку на пол. – Наше знакомство было… поверхностным и коротким. Даже жаль.
– Жаль? – Леся вопросительно вскинула бровь.
– Да, жаль. Ещё никто не предлагал мне за спасение котлет. Это было… романтично, наверное, – хохотнул, безошибочно находя кухню.
Леся шлёпала позади, обескураженно обнимая себя за плечи.
«Чёрт… ну почему я ничего не помню?.. это же несправедливо…»
Волков умел был навязчивым, но почему-то это не раздражало. Его невозможно игнорировать, невозможно не поддаться природному обаянию.
– О! Я смотрю запасы транквилизаторов исчезли, – удивлённо протянул он, вглядываясь в стеклянный шкафчик, висящий над столом. – В тот раз здесь стояла целая армия «пузырьков забвения».
Леся поморщилась.
– Я смотрю ты хорошо разбираешься в лекарствах. И не только. Были прецеденты?
– Не у меня, – бросил через плечо и сел в угол на мягкий диванчик, где обычно сидела Леся. – Знаю, что это твоё место, но ты же всё равно будешь готовить, а мне отсюда лучше за тобой наблюдать.
– Знаешь… – Леся подошла к раковине и включила воду в кране. – С каждой минутой ты становишься всё наглее.
Волков приглушённо рассмеялся, отчего в его голубых глазах заплясали озорные искорки.
– Это только с тобой. Тебе можно видеть меня таким.
– Ты просто пытаешься подмазаться, чтобы вкусно поесть, – скрывая смущение, буркнула Леся.
Вытерла руки полотенцем, на мгновение уставившись взглядом в пол. Она хотела приготовить плов и рассольник, ну будет ли Волков такое есть?
«Без разницы…» – отмахнулась мысленно и приступила.
– Слушай, может я пока возьму твой ноут, поищу информацию для нашего проекта? – поинтересовался парень, вынуждая оторваться от выбора подходящей для супа картошки.
– Почему нет, – пожала плечами и махнула рукой. – Первая дверь, ноутбук в рюкзаке, я так его и не достала. К вай-фаю подключается автоматически.
– Спасибо, – улыбнулся парень и направился в комнату.
В Лесину комнату. Туда уже сто лет никто, кроме родителей не заходил. И вот снова эти непонятные чувства.
– К чёрту, – выругалась Леся и занялась готовкой.
***
/Артур/
Посмотреть комнату Куклы хотелось очень. До нервного зуда где-то на подкорке. Артур становился жадным. И прекрасно это понимал: но он как поезд, сошедший с рельс, нёсся не разбирая дороги, не мог остановиться.
Рыжую хотелось понять. Хотелось узнать лучше. Все её «страшные» тайны, но при мыслях о возможном сексуальном насилии в груди тихо закипала ярость. И бессилие, ведь изменить прошлое нельзя. Но…
Артур усмехнулся, находя забавным то, как он сам цепляется за девчонку, которая не просила помощи. Которая привыкла справляться сама, привыкла не показывать слабость. Она сильнее, чем думает. И чтобы там не произошло, Артур не хотел поворачивать назад. К чему сомнения, если хочется. А если организму чего-то хочется, то нельзя отказывать…
Комната была обычной. Простой, но современной. Удобная светлая мебель, застеленная кровать, отсутствие мягких игрушек и фотографий в рамках. Чисто. Можно даже сказать стерильно. Наверное, Рыжая привыкла избавляться от стресса за уборкой. Может, это её способ успокоиться. Отвлечься. Забыться.
Ника редко убирается. Она любит страдать, Артур давно это понял. Сестре нравится упиваться жалостью к себе, быть слабой и беззащитной. Быть жертвой.
В первый год он был для неё всем, искренне помогал и поддерживал, нашёл психотерапевта, тогда уже прилично зарабатывая. Валентаев не скупился на обеспечение охраны своего клуба. Бывший криминальный авторитет в этом кое-что понимал. Не терпел беспредел, домогательства до сотрудниц и пьяные разборки. Все, кто нарушал правила клуба – вылетали навсегда.
Артур считал большой удачей попасть к Валентаеву и до сих пор не спешил уходить. Не сейчас, когда нужно было платить за учёбу, покрывать Никины капризы, а из-за учебы количество боёв резко сократилось. Да, есть накопления, но это года на три, а ведь хотелось купить квартиру. Свою. Чтобы ничто больше не напоминало о той убогой жизни, в которой царил смрад, мусор и грязь.
В том, что сестра стала такой, Артур винил себя. Слишком опекал. Слишком оберегал. Всё было слишком. Тогда казалось нормальным позволить младшей сестре, которая совсем недавно подверглась домогательствам родного отца, спасть с ним в одной кровати. Да в пижамах, но всё же.
Думая об этом, Артур испытывал сожаление. Что-то замкнуло в мозгу Вероники, закоротило. Почему-то она стала воспринимать брата иначе, не так как раньше.
«Это же ненормально…» – думал Артур, доставая ноутбук из рюкзака куклы. Но что делать во всей этой ситуации не имел ни малейшего представления.
От психотерапевта Ника давно отказалась. Сама. Запись к психологу проигнорировала, с каждым днём становилась всё капризнее, требовательнее, неуправляемее...
Возле ножки кровати торчал помятый уголок какой-то бумажки. Или не бумажки. Артур наклонился и поднял находку. Фотография.
С глянцевой, немного выцветшей бумаги смотрела жизнерадостная, улыбчивая девчонка, лишь отдалённо напоминающая Куклу. Смешные рыжие косички, медью отливающие на солнце, белая майка с принтом подсолнуха, короткие джинсовые шортики, загорелые стройные ножки…
На плече Куклы висла озорная круглолицая блондинка с модной стрижкой-каре. Кукла выглядела совсем юной. Сколько ей лет было?
Артур перевернул фотографию.
«Не смей поступать без меня, Солнцева, иначе я тебе в кошмарах являться буду…» – гласила смазанная надпись. А в углу стояла дата. Фото было сделано три года назад, но главное, Артур узнал Академию Искусств, на фоне которой девчонки запечатлели момент. Видимо посещали ВУЗ на день открытых дверей, планировали поступление. В соседнем городке чуть поменьше…
Но Кукла поступила в экономический. Не странно ли это? Может, поссорились? Но зачем тогда хранить фото? Под кроватью…
Может, не заметила? Хотя вряд ли… Рыжая тщательно наводит чистоту, это заметно невооружённым глазом. Вряд ли
