Любовь под прицелом - Оксана Сергеевна Головина
Вероника панически переводила взгляд с одной подруги на другую.
– Вперёд, и не думай, что тебе удастся смыться. – Дина прошагала по опустевшей аудитории к широко распахнутым дверям.
Там она остановилась, сверля подругу взглядом, как тюремный надзиратель, и кивком предложила выходить. Вероника подчинилась. Оставалось только руки за спину заложить для большего эффекта. Её тонкие каблуки застучали по каменному полу коридора, когда выходила на широкое крыльцо под яркое весеннее солнце.
Они устроились на деревянной скамейке, выполненной полукругом. Вероника положила руки на колени, барабаня по ним пальцами. Маша присела на спинку скамейки и склонилась к Веронике, поправляя её волосы. Дина же, хмуро принялась вычерчивать носком ботинка круги на мягкой земле.
– Подруга, ты мне скажи, мне нужно начинать бояться? – девушка подтянула яркие фиолетовые рукава, поглядывая на часы.
Вероника снова нервно принялась мять подол платья.
– Хорош, уже! – Дина схватила её за руки и освободила испорченный край одежды.
– Верчик. Мы твои лучшие подруги. Расскажи, что ты натворила. Он тебя нашёл, да? – прошептала испуганно Маша.
– Нет. – Вероника возмущённо поднялась, поворачиваясь к подругам. – Что за ерунда?
– Ты выскочила за этого парня, потому что он тебя нашёл? – не унималась Дина.
Лицо Вероники побледнело. Они коснулись запретной темы. Она достаточно хорошо спряталась, чтобы её так легко мог найти тот, кто не должен был. Вероника зло сжала кулаки, затем бессильно опуская руки. Оставалось набрать больше воздуха и медленно выдохнуть. Вдох – выдох…
– Я люблю его, вот мы и поженились.
– Тю, на тебя! – Дина подскочила за ней следом, подходя вплотную.
– Верчик… – залепетала Маша, не слезая со своего безопасного места.
– Так, слушайте меня обе. – Вероника расправила плечи и небрежно откинула надоевшие локоны за спину. – Мы познакомились уже давно. Максим несколько раз подвозил меня, когда я возвращалась с работы. Вот и завязалось всё. Он… замечательный! Он…
Голос её сорвался от негодования. Негодяй он! Ей невыносимо захотелось придушить капитана в этот момент.
– Он меня радует! – выпалила Вероника.
Дина закатила глаза, качая головой. Затем повернулась к Маше, проговаривая нараспев:
– Он её радует, Маш! Она вышла за парня, потому что он её радует!
***
Максим несколько минут просто смотрел на дверь, подробно изучая каждую царапину на ней. Его самого бесило это чувство. Но нерешительность нахлынула, не отпуская. Он шумно вздохнул и потянулся к ручке.
– Была не была…
Дверь знакомо скрипнула, тяжело поддаваясь. Капитан вошёл в здание, надеясь, что в этот час народа тут будет немного. Его цель находилась на втором этаже, и туда предполагалось добраться без особых приключений. Сиверин не сдержал радостной улыбки, когда услышал за одним из кабинетов монотонный голос. Коридор был пуст: совещание ещё не кончилось.
Перешагивая через две ступеньки, Максим быстро поднялся на второй этаж, продолжая держаться за старые шершавые перила. Когда их уже заменят? Они скрипели и грозили рассыпаться в руках. Максим выглянул в небольшой тёмный коридор и, найдя его абсолютно пустым, широко зашагал к нужной двери. Табличка на кабинете покосилась. Сиверин по привычке повернул пластиковый прямоугольник с наклеенной фамилией и выровнял его.
– Входи уже… – гнусавый мужской голос раздался за дверью.
Капитан снова усмехнулся и потёр колючий подбородок. Побриться он так и не успел. Открыл дверь и немедленно закрыл за собственной спиной, оказываясь в непривычно светлой, полупустой лаборатории. Маленькая комната, которая служила кабинетом, если им можно было назвать два квадратных метра, была заставлена высокими стеллажами. Тонкий сутулый человечек прищурился глядя на посетителя, и молча прошёл в лабораторию. Максим направился следом, стараясь не зацепить ничего плечами. Здесь он ощущал себя спокойнее, не боясь свалить что-либо на пол.
– Ну и? – человечек подхватил высокий гранёный стакан, размешивая в нём…
Максим очень надеялся, что это кофе, судя по запаху. Но плавающие за прозрачным стеклом тёмные хлопья заставляли его сомневаться.
– Ты у нас звезда, Сиверин! – Эксперт шумно отхлебнул своего варева и вопросительно уставился на явно нежеланного гостя.
Максим прокашлялся в кулак и подошёл к одному из столов, отыскивая свободное место. Он потянулся к карману и бережно извлёк его содержимое, высыпая блестящие осколки на серую пластиковую поверхность.
– М-да… – Губы эксперта скривились, словно он выпил уксуса. – И что бы это значило?
– Можешь установить, какие линзы в них были? – Максим и сам поморщился, невольно повторяя за коллегой, понимая, что выглядел как нельзя глупо.
– А это по какому делу?
– По «моему». Сделаешь? – нахмурился капитан.
– Бумажечки заполнил? – Мужчина брезгливо, ложечкой, сгрёб осколки в сторону и водрузил на стол свой полупустой стакан.
Максим потёр переносицу, мрачно выглядывая из-за собственной руки.
– Понял. – На гостя поглядели, как на подлого захватчика. – Бумажечки потом…
Телефон снова противно зазвенел в кармане. Максим вытащил его, разворачивая к себе экраном.
– Ну, Прохор.
Воспользовавшись удачным моментом, хозяин лаборатории вытолкал в спину Сиверина, который не сильно и сопротивлялся, сейчас слушая хриплый бас друга.
Теперь Прохоров орал. Его голос смешивался с диким шумом города и детскими восторженными криками. Видимо товарищ выбрался в близлежащий парк, чтобы перекусить во время обеда. Быстро сбегая по ветхим ступенькам, капитан толкнул скрипящую дверь и вышел на свежий воздух.
Глава 10
Ярким снарядом резиновый мяч полетел ему прямо в лицо. Сплёвывая скрипящий на зубах песок, Прохоров подскочил со скамьи, отыскивая диким взглядом своих врагов. Те в свою очередь с пронзительным визгом рассыпались в разные стороны, прочь с площадки, завидев страшного дядьку. Один из мальчиков, с нечастным видом выглядывал из-за ствола дерева, не сводя взгляда с игрушки.
– Ноги повыдёргиваю!.. – Анатолий пнул ботинком мяч в направлении спрятавшегося ребёнка.
Продолжая оттирать рукавом перепачканное лицо, он снова приложил к уху телефон.
– Кому ты там ноги выдёргивать собрался, Прохор? – усталый голос товарища зазвучал в динамике.
Анатолий с сожалением поглядел на удобную скамью, но не вернулся к ней. Теперь
