Секс-опекун по соседству - Любовь Попова

— Такой вот покорной ты нравишься мне гораздо больше.

— Скорее ад замерзнет, чем я покорюсь хоть одному мужчине! Тем более тебе! Лучше смерть! — ору и плюю ему в лицо.

Тамерлан стирает слюну, еще мгновение смотрит, напряженно двигая челюстью.

Вот сейчас ни капли не смешно. Особенно, когда его шершавая ладонь царапает нежную кожу шеи, а по телу маршируют мурашки. Но я даже вида не подам, отправлю их в наряд и заставлю копать землю. Прикажу зарыться как можно глубже. Потому что я не буду возбуждаться от этого урода, даже когда его пальцы нежно касаются ключиц, даже когда дыхание опаляет губы.

И правильно, потому что в следующую секунду Тамерлан до предела натягивает лямки лифчика, так что они с силой впиваются в кожу, а затем с треском рвутся. Лифчик летит в сторону, а я кричу от боли, но резко глотаю крик, когда его пальцы щипают, оттягивая соски.

Вижу, что его терпение на исходе, что ещё немного, и он снова на меня накинется. Животное. Только я не готова, я совсем беззащитна и это пугает до первобытного ужаса, когда ты не можешь владеть ситуацией, не можешь отстаивать свою честь и жизнь.

Неизвестно, какие извращения он сможет воплотить в реальность. А по его дуреющим глазам видно, что тьмы там больше, чем разума. И я должна попытаться использовать его похоть.

Я должна сделать хоть что-то!

— Уверена, сексом в машине нам будет заниматься гораздо удобнее… — говорю ласково, ноги призывно раздвигаю и облизываю распухшие после поцелуя губы. Он отшатывается и словно приходит в себя. Смотрит презрительно, почти с отвращением.

— А я уверен, что тебе необходимо проветрить куриные мозги, — говорит он и, отпустив грудь, разворачивается и уходит.

Что? Что?

Просто уходит?!

— Тебе лечиться нужно! Ты больной ублюдок! — ору так, как никогда в жизни, но он продолжает идти все дальше, полностью скрываясь из вида. А мне только и остается осматривать густой лес, окрашенный закатными красками, и на панике кричать снова. — Тамерлан! Тамерла-ан! Не уходи! Если ты меня сейчас отпустишь, я забуду об этом! Я ничего не скажу отцу!

Глава 11. Алла

Он, что, бросил меня одну в лесу? Он бросил меня в лесу. Просто развернулся и ушел, словно охотник из сказки про Белоснежку. Но тот хотя бы к дереву не привязывал. А этот?

Еще и голая! И даже за одеяло я не скажу спасибо, потому что по нему определенно кто-то ползет!

Попала так попала.

— Тамерла-ан! — ору я и наблюдаю, как сумерки стремительно сменяются ночной тьмой. Как последний свет перестает просачиваться сквозь кроны деревьев, а прохладный ветер усиливается.

Я его убью… Если выживу. Если… Быстро начинаю вспоминать, какие звери водятся в этих лесах, но, похоже, животное здесь только одно. И оно оставило меня на корм муравьям, клещам и комарам? Бессердечный мужлан.

Интересно, что он скажет моему отцу? «Извините, полковник, переборщил с методами воспитания», — пробурчит, указывая на мой холодный труп.

А я ведь восстану. Я ему в каждом сне буду сниться.

Я на него проклятие вислой письки нашлю…

— Тамерла-ан!

Боже. Понимаю, что орать можно сколько угодно, только это не поможет. Становится все труднее не обращать внимание на ужасный холод, что пробирает до костей.

Голова начинает раскалываться. Ноги поджимаю к себе и пытаюсь мыслить позитивно.

Я еще жива — какая прелесть…

Идиоты психологи, которых после клиники нанял отец, тоже учили мыслить позитивно.

Сюда бы их всех. В эту мега позитивную обстановку. Их жирные задницы должны понравиться муравьям гораздо больше. Только вот фантазировать можно что угодно, например, как в муках умирает Тамерлан, но положения вещей это не меняет.

Я все так же привязана к стволу дерева, кора царапает спину, а в задницу упирается какая-то палка.

Ночь становится непроглядной, а я пытаюсь понять, сколько времени провела на привязи. И еще пытаюсь не реветь от страха, когда рядом раздается сначала шорох, а затем треск веток.

— Здесь нет животных, — убеждаю я саму себя.

Хотя, возможно, в арсенале Тамерлана завалялась парочка генетически модифицированных зверушек.

Нет, я не умру, раз за разом звучит в моей голове. Только вот ужаса, что сковывает все тело, это никак не отменяет.

Закрываю глаза. Сжимаюсь, чувствуя жжение в области талии, от веревок, которыми он так туго меня привязал. Пару раз дёргаюсь, но понимаю, что выбраться не удастся.

Ещё шорох.

— Я не боюсь. Это ветер. Я не боюсь. Я не боюсь... Убью козла. Я не боюсь. Не боюсь я! — зубы клацают, истерика накрывает плотным коконом, как вдруг до меня доносится новый шорох, уже совсем близко, а затем чувствую на шее пальцы и истошно ору на весь лес.

Это конец, это п*здец.

Огромная рука накрывает мой рот, заставляя замолкнуть. И сквозь страх, запахи леса и слезы я осознаю, что за чудовище передо мной.

Он считает, что победил меня. Он думает, что теперь я у него в руках или у его ног. Значит, не будем его разубеждать. Тем более в темноте врать удобнее.

— Я… Я так рада, что ты вернулся, — придаю голосу более жалобный тон, а в голове так и пульсирует, что прикончу ублюдка. Только бы отвязал.

— Неужели… — хмыкает скептически, явно не поверив моим словам.

— Мне было так страшно, — чуть ли не рыдаю, хотя слезами на него вряд ли можно подействовать. Но попробовать все же стоит. — Вдруг бы меня загрызли волки!

— Здесь не водятся волки… — а, по-моему, один стоит прямо передо мной.

— Ну, я же не знала этого! Я так испугалась, — дернулась к его тёплому телу. — Я так