Проект 14 (СИ) - Ильичев Евгений

— В душе. — Догадалась Элис по звукам, доносившимся из ванной комнаты, и принялась сканировать комнату. Обнаружив три жучка и одну миниатюрную камеру, замаскированную под противопожарную систему, агент Смитт достала пневматический пистолет и зарядила его дротиками с транквилизатором. На самом деле применять его она не планировала, но, учитывая прыть русского репортера, решила перестраховаться. Элис погасила свет и уселась в кресло в углу комнаты напротив входной двери. Таким образом, она контролировала и дверь ванной комнаты, из которой должен был выйти объект, и входную дверь, через которую могли войти незваные гости. Вода в душе стихла и Элис приготовилась к сложному процессу вербовки.

Глава 13

Кристину разбудили в семь утра. В отличие от Натальи Ивановны, не- сомкнувшей в эту ночь глаз, девочка спала, как сурок. Еще в постели Мэри ввела девочке катетер, затем они вместе с Натальей Ивановной помогли девочке добраться до ванны. После всех утренних процедур Кристину сразу усадили в кресло-каталку и повезли в операционную. Учительницу попросили не заходить дальше зоны стерильности и забрали у нее Кристину. Наталья Ивановна так и осталась стоять без движения в коридоре, глядя, как увозят ее подопечную. Через минуту вышла Мэри, приобняла, еле сдерживающую слезы, Наталью Ивановну и отвела ее в зал ожидания. Девушка налила ей зеленого чая и усадила на мягкий диван.

— Знаю, что просить вас вернуться в номер бессмысленно, все равно никуда не пойдете, но, все же, посоветую вам немного расслабиться. Мэри села рядом с опекуном Кристины и взяла женщину за руки. Из своего опыта медсестра знала, что никакие слова тут не помогут и это состояние легкого шока продержится у Натальи Ивановны до конца операции. Еще через пять минут Мэри, извинившись, удалилась на операцию.

Наталья Ивановна так и не притронулась к чаю и вспомнила о нём только, когда он остыл. Через полчаса в зал ожидания вошел Соловьев и сел в кресло напротив. Журналисту принесли кофе и предложили обоим свежей выпечки. Выпив остывшего чаю, учительница немного пришла в себя, — должно быть медсестра подсыпала немного успокоительного, — промелькнуло у нее в голове. Зато беспорядочный поток мыслей начал укладываться в привычное русло. Женщина начала успокаивать себя, затем перебрала в памяти все моменты из жизни, где она оказывалась свидетелем тех или иных медицинских манипуляций, и пришла к выводу, что неудачных из них не было ни одной. Остановившись на мысли, что и эта операция не должна быть исключением, она перевела свое внимание на журналиста. От ее женского взгляда не ускользнул тот факт, что Соловьев, как и она не сомкнул глаз этой ночью. Помятый, растрепанный вид, круги под глазами и легкое нарушение координации говорили о бессонной ночи.

Неужели он так переживает за Кристи? — Пронеслось в голове учительницы. Женщина подошла к кофейному столику, налила себе еще чаю и решила первой нарушить молчание:

— Бессонная ночь, Алексей? — Журналиста, будто током ударило — так он дернулся от ее слов.

— Нет, то есть да… — промямлил он, — впрочем, как и у всех.

— Ну не скажите. Кристина отлично спала всю ночь, такое впечатление, что все происходящее вокруг ее никак не касается.

— Это ее способ защищаться, — предположил Алексей, — она отрицает сама для себя то, чего боится и сама себя обманывает, делая вид, что ничего особенного не происходит. — Соловьев помолчал минуту и добавил. — Жаль, не все взрослые могут так же легко переживать неприятности.

Сам же журналист перекручивал в голове всё, что приключилось с ним за последние сутки. После общения с ночной гостьей в его голове начала выстраиваться ровная и стройная картина происходящего вокруг. И те выводы, которые напрашивались сами собой, совершенно ему не нравились. Он настолько глубоко погрузился в анализ ситуации, что не сразу заметил, как к нему вновь обратилась его собеседница. Наталья Ивановна уставилась на него с таким выражением лица, будто ожидает от него ответа.

— Простите, Бога ради, — сконфузился он, — ночь выдалась бессонной и я не совсем адекватно себя веду, вы что-то спросили?

— Я говорю, кофе остынет. Вы уже десять минут смотрите в одну точку и держите в руках чашку. — Женщина встала и вновь подошла к кофейному столику. — Давайте я лучше вам чаю налью, меня он довольно быстро в чувство привел. — С этими словами Наталья Ивановна забрала у репортера остывшую чашечку «эспрессо» и вручила ему чашку с чаем. Алексей поблагодарил ее и еще раз извинился за невнимательность.

Следующие два часа они провели, рассказывая различные истории из прошлого. А когда самые интересные рассказы подошли к концу, на смену оживленной беседе пришло тяжелое молчание. Каждый погрузился в себя и в свои раздумья. Время начало растягиваться и превратилось в итоге в бесформенную консистенцию из секунд и минут, которые никак не хотели идти быстрее. Тяжелее всего дался последний час. Оба начали нервничать. И если Наталью Ивановну ещё как-то отвлекали постоянные звонки от, сходящей с ума матери Кристины, то Алексею этот последний час ожидания дался с огромным трудом. Более томительного ожидания он в своей жизни еще не испытывал. И дело не только в тревоге за Кристину, хоть эта тревога и занимала львиную долю внимания Соловьева. Перед журналистом стояла еще одна дилемма. Он решал, как себя вести в свете новых событий. Девушка, представившаяся агентом Ми-6, поведала ему историю абсолютно противоположную истории, которую ему рассказал Бойль-старший. Из её рассказа выходило, что на самом деле они находятся в хорошо охраняемой резиденции «кротов». Что Эдвард Бойль не просто бывший член этой организации, а один из ее лидеров, по крайней мере, в Швейцарии. Но тогда встает вопрос о том, почему он все-таки взялся за выполнение этой операции? Ответ напрашивался сам собой: либо отец совершенно не верил в успех проекта, либо не хотел разоблачаться перед сыном и общественностью. Допустим, операция не даст никаких результатов, и Кристина останется слепой. Тогда угрозы прибылям от фармацевтических компаний не будет, и для «кротов» проблема решится сама собой. В другом же случае, если операция принесет определенные плоды и в медицине назреет переворот, всем, кто причастен к «проекту 14» и, особенно Кристине, несомненно, грозит опасность. Ведь в данный момент, по словам агента Смитт, все они находятся в логове «кротов». Объект хорошо охраняется, и в этом Соловьев убедился вчера лично. Покинуть незаметно данное заведение не представляется возможным, а в случае положительного исхода операции, добровольно, никто никого не выпустит. С другой стороны, верить на слово, якобы агенту Ми-6, тоже не хотелось, даже несмотря на все, предоставленные ему, доказательства. Неожиданностью оказалось наличие прослушки в его номере и скрытая видеокамера, что не играло в пользу тех, кто их в данный момент принимает, кто бы они ни были. От всех этих размышлений у журналиста шла кругом голова. И в итоге Алексей принял решение не кидаться из огня да в полымя и действовать исходя из ситуации. Посмотрим, как пройдет операция, и дальше решим, как поступить. Главное защитить Кристину, а для этого необходимо первым узнать о положительных результатах операции, если таковые будут. Чтобы события развивались именно так, как нужно Соловьеву, он решил частично открыть карты перед Кристиной, как только ему удастся наладить с ней контакт после операции. В любом случае, первое время она будет вся в бинтах и повязках, и результаты будут ясны лишь через пару недель. Значит, у Алексея есть время подготовить Кристину к неприятным для нее новостям, а главное подговорить ее притвориться слепой, как и прежде, для того, чтобы попытаться обмануть «кротов». Расчет был прост: неудача проекта снимет все угрозы для этих бандитов, и они, в свою очередь, смогут спокойно отпустить всех, кто имеет к проекту какое-либо отношение, и, тем самым, не привлекут к себе лишнего внимания общественности и спецслужб.

Его размышления прервал звук приближающейся каталки. Вскоре из отделения операционной вывезли спящую Кристину. Она была под капельницей, одета в больничную сорочку, а голова вместе с глазами была перевязана белым бинтом. Девочка была еще под наркозом и никак не отреагировала, когда Наталья Ивановна взяла ее за руку. Следом вышла бригада, оперировавшая Кристину. Самыми последними шли оба Бойля. Сын, по всей видимости, контролировавший ход нейронной части и отец, выполнявший основную часть. Оба остановились перед учительницей и репортером.