Ты обещала не убегать (СИ) - Гордеева Алиса

— Моя бы воля — сегодня в роддом уехала, но еще недели три точно ходить, — вздохнула Ритка. — Ты лучше скажи, какими судьбами тебя к нам занесло? Да еще так неожиданно…

— Я ненадолго, — пожал руку Диме, только подоспевшему за сестрой. — Завтра утром уже улетаю.

— Ладно, пойдем в дом, там все и расскажешь, — Ритка взяла меня за руку, как в детстве, и повела за собой по расчищенной от снега дорожке в сторону небольшого коттеджа, который они с Димкой в этом году все же достроили.

— Ну что ты меня глазами своими сверлишь, — возмущалась сестра, когда мы сидели на кухне и согревались горячим чаем. Я уже и забыл, какими холодными могут быть зимы в России. — Все у меня хорошо, говорю же. А то, что набрала немного лишнего, так это не беда. Вот Уляша родится и начну худеть. Лерунь, правда, нет повода для волнения.

Рита, пожалуй, была единственным человеком, если не считать покойной матери, которой я разрешал называть себя этим противным именем "Лера".

— Я просто соскучился, — отозвался в ответ, чтобы она не переживала лишний раз. — Ты у меня красавица, Ритка! А с животом особенно.

— Ну, скажешь тоже! Это только в глянцевых журналах, да по телевизору беременные все красивые, да шустрые. А на деле? — она скорчила забавную рожицу и продолжила:

— Тут болит, там колет. Ботинки самостоятельно не надеть, на животе не поваляться. Это я молчу о том, что есть постоянно хочется. Вон, Димка, уже замучился мне готовить. Ощущаю себя не женщиной, а цистерной неповоротливой.

Заботливый Димка, а для окружающих вполне себе Дмитрий Олегович, подошел к сестре и ласково обнял за плечи.

— Ты у меня лучше всех, Ритусик, — чмокнул жену в затылок. — Валера прав, ты красавица и внутри тебя еще одна красавица. И обе мои.

— Ага, это ты так ласково намекнул, что я не цистерна, а бесформенная матрешка? — в шутку рассердилась на мужа Ритка, а мне оставалось лишь сидеть и улыбаться.

В свои 28 я тоже мечтал о семье, о детях. Вот только все никак не складывалось. С юности работал на Горского. Ни образования нормального не было, ни профессии. Что я умел? Находить, запугивать, калечить… Да и из женщин рядом были одни шалавы, так на одну ночь. Семью с такими не построишь.

Это потом, с годами все устаканилось. Горский многому научил, помог фирму свою открыть, да и времена другие настали: физической силой уже мало что решалось. Дом построил, сестру поднял, а сам так и остался не у дел. Пока этим летом вновь не увидел Ксюшу. Из тощей нескладной девчонки она превратилась в хрупкую и изящную девушку, отвести взгляд от которой, было сильнее меня.

Кому, как ни мне, Коля мог бы доверить безопасность своей единственной дочери, когда дуреха без ведома решила вернуться домой? Я наблюдал за ней издалека, как стояла потерянно в аэропорту, как ходила первые дни по городу и разглядывала его огромными кукольными глазами, как ездила в институт и варила кофе в " Кофеине". Я всегда был рядом, но она никогда не видела меня.

Зато успела заметить Черниговского. С его дедом у меня были отдельные счеты. Это ему в далекие времена отец задолжал денег. Это он стоял за похищением Ритки. Это из-за него мы так и не успели собрать деньги на операцию матери. И если бы не Горский с просьбой не трогать Ермолая и Тимура, то я давно бы расквитался теперь уже с обоими.

Коля же в свою очередь внимательно наблюдал за мной и все подмечал: как я смотрел на Ксюшу, как говорил о ней, как с пеной у рта искал ее, когда та сбежала от Соболева, как ненавидел Черниговского. Он понял все сам и не стал возражать, более того, он решил помочь.

Поэтому, когда он предложил затею с аукционом, я не просто согласился, а еще и доработал его план до нужной кондиции. Даже Горскому было не по себе от его воплощения, но, главное, мы достигли цели: они расстались.

Но стало ли мне легче? Нет. Я смотрел на ее страдания и ничем не мог помочь. Пытался ее отвлечь, но встречал в ее глазах лишь боль и отчаяние. И в эти моменты я хотел задушить самого себя. Я был источником ее бед. По моей вине она была несчастна. Наверно, именно тогда я понял, что опоздал: Ксюша любила этого разукрашенного урода по-настоящему. И это стало идеальным наказанием для меня за все.

— Внимание! Внимание! Амирова Валерия вызывает планета Земля. Повторяю, — задорный Риткин голос выдернул меня из воспоминаний. — Валер, ну ты чего? Уснул что ли?

Глядя на возмущенную и надутую мордашку сестры, не смог сдержать улыбки.

— Извини, Ритусь, задумался.

— Да поняла я уже. Даже спрашивать не буду о ком ты там мечтал. Но, Валер, может задержишься на пару дней, а? Обязательно завтра уезжать?

— Да, Ритуль, обязательно. Если все нормально будет, на обратном пути еще заеду.

Абсолютно все были уверены, что ближайшие дня три‐четыре я проведу с сестрой. Даже Горский. Ксюша умудрилась промыть мозги и ему: мне дали отпуск, а заботу о ее безопасности временно переложили на Миронова.

Но я чувствовал, что происходит что-то неладное. Слишком тиха была Ксюша в последние дни, слишком масляно говорила с отцом, слишком вовремя в Сочи решил уехать Миронов, который только-только встал на ноги.

А началось все с того немого звонка.

То, что звонили из соседнего отеля, я узнал практически сразу, как и то, кто звонил. Черниговский. Каким-то образом ему все же удалось выбраться из страны и найти нас. Но его поведение казалось мне очень странным. Он не пытался поговорить с Ксюшей или приблизиться к ней. Нет, он просто наблюдал. Издалека. С непробиваемым выражением лица. А потом уехал также резко, как и появился.

Может, я тогда и переиграл, черт его знает, но просто так отдавать свою девочку ему я не собирался.

Домой я попал ближе к обеду следующего дня. В том, что Ксюша тоже была в городе — не сомневался. Еще после ее нелепого побега в Ле-Манн я установил в ее телефон gps- маячок, о чем, судя по всему, она так и не узнала. Зато знал я, где ее искать.

Красная точка на экране смартфона уже несколько часов мигала в одном и том же месте. Ксюша была у Миронова, а я был спокоен.

Я отлично понимал, зачем она убежала от меня и вернулась домой. И как бы я не хотел, чтобы Черниговский никогда не узнал про ребенка, всегда осознавал, что шило в мешке не утаишь. Но тот факт, что сейчас она была не у него, оставлял мне надежду, что она вернется ко мне.

Мне хотелось сорваться и поехать к ней: отругать, что сбежала в очередной раз, узнать все ли с ней хорошо, просто увидеть. Но я держал себя в руках. Ксюша хотела свободы и самостоятельных взрослых решений! Пусть так! А я… я просто, как и всегда, буду рядом.

Огромный пустой дом. После того, как Ритка умчалась к своему мужу, он стал тихим и слишком большим для меня одного. Сидел на кухне и вспоминал тот день, когда впервые привез сюда Ксюшу: как босиком она спускалась по массивной лестнице, как пила кофе из той самой чашки, что сейчас держал в руках я, как улыбалась мне, не смотря на всю боль, что испытывала по моей вине.

За окном начинало светать, а я так и не ложился. Смотрел на мигающую точку и теребил в руках ее чашку с давно остывшим чаем. Я был не прав. Во всем.

Сейчас, как никогда, чувство вины перед этой светлой и хрупкой девочкой съедало меня изнутри.

Наспех накинув куртку и схватив ключи от машины, я выбежал из дома, чтобы просто извиниться перед ней…

13. Потерял

Лерой

— Нужен ее медицинский полис и паспорт. Сможете привезти? Постарайтесь до двенадцати в приемный покой передать, — тонким голоском молоденькая медсестра пыталась мне что-то объяснить, но шум в ушах мешал сосредоточиться. Запах больничных стен и удушающая атмосфера местной клиники нисколько не помогали уловить суть ее просьбы.

— Хорошо, — киваю скорее по привычке. — Можно к ней?

— Нет, я же вам уже раз сто объяснила, — более чем равнодушно ответила девчонка, отходя от меня и усаживаясь за небольшой столик, освещенный доисторической настольной лампой и заваленный кипой бумаг. — Вот документы привезете, мы ее оформим и врач к вам выйдет.