Ежевика (СИ) - Астафьева Александра

— А я попробую, — не сдавался Женя.

— А я нет.

— А если байда пойдёт на дно? А плавать ты не умеешь.

— С чего бы это?

— Всякое может быть.

— В жилете как-нибудь всплыву.

—... И унесёт течением.

— Зацеплюсь за корягу, буду ждать погоды у моря.

Ди и Пашка молча наблюдали наш своеобразный пинг-понг, представление без попкорна.

— Не начинай старую шарманку, — предложил Еникеев, подталкивая по песку байдарку ближе к воде.

—  А то что? — дерзко перебила я его.

— Конец предрешен, а ты кое-что обещала Пашке.

Стоп. Чего?

— Ничего я ему не обещала.

Еникеев обернулся и радостно сверкнул глазами.

— Паш, ты слышал? — спросил у него горе волонтёр, свалившийся на мою голову.

— Ну, Ежевская, — застонал Шустриков. — Вот ты какая? Изменщица. Диана, поплыли отсюда.

И подмигнул Женьке.

Ах вы...

Заговорщики.

— Садись, уже, Ежевика, — сказал Женька более мягким тоном.

А впрочем, его присутствие и наше, так сказать, уединение было на руку. Следовало многое прояснить и не бегать от ответов.

— Будьте так любезны, месье Еникеев, — протянула ему руку.

— Конечно, мадемуазель, — принял ее в свою ладонь.

Женя помог мне сесть в лодку, тепло пальцев его рук передалось приятным прикосновением к моей коже, он вручил весло, и сам сел позади меня.

Глава 13. Тарзанка

Мы плыли всего десять минут, а мне казалось целую вечность в самом прекрасном смысле этого слова. Я бы, наверное, провела, всю оставшуюся жизнь в ощущении состояния собственной невесомости. Проблемы были позади, впереди ожидала неизвестность, безопасная, длительная дорожка из воды, чей всплеск и звуки жизни насекомых заполняли эту часть мира. Тишь да гладь. Красота и только. Заросли камышей, разноцветные стрекозы, чистый воздух и запах природы…Не дай бог крепко выругаться и пошатнуть царящую гармонию вокруг. Солнце приятно грело, не обжигало, а легко касалось своими лучами наших плеч, рук, и остальных открытых участков тела. Жизнь была прекрасна, тем более, когда за спиной находился человек, который активно работал веслами, а ты нет.

— Уверена, что умеешь двигать этой штукой? — первое, о чем спросил меня Женя, как только сели в байду. Ощутив  равновесие лодки, я опустила в воду узкую лопату и начала грести.

— Вроде получается, а что такое?

Развернувшись к нему лицом, я едва не рассмеялась.

Упс. Айм сорри. Мокрый Женя смотрел на меня исподлобья. Капли воды привлекательно стекали по его лицу, придавая ему беспорядочной привлекательности. Так бы и любовалась им, но он все испортил. Вытер влагу рукой, убрав с глаз мокрую чёлку.

— Вроде? — переспросил с иронией.

— Ну, извини. Техника в руках дикаря…

— Все нормально, не греби. Придерживай весло, чтобы не потерять, и отдыхай. Сам справлюсь. Наслаждайся видами природы.

— Не успели отплыть, а ты уже принял душ не без моей помощи.

— Про душ на семь дней можешь забыть. В деревню, куда мы едем, нам может улыбнуться только баня.

— Да я не то, чтобы городская фифа, но от комфорта еще никто не отказывался.

— Комфорт — это скучно.

— Ага, лучше быть искусанной комарами, ужаленной осами и доеденной мошкарой. Про туалет я вообще молчу.

— Не преувеличивай.

— Да это еще не весь список «прелестей» походных условий.

— Иногда необходимо обитать здесь вдали от городской суеты.

— Что-то стареешь ты, не рановато? — спросила я с подколом.

Было слышно, как Женька откашлялся, словно дряхлый старик, поддерживая тему.

— Подсказывай, если впереди будет препятствие в виде коряги, — попросил он.

Я просто кивнула головой, не уверенная, что он заметил.

— Эх, благодать, — попыталась расслабиться и вытянуть ноги, откинуться немного назад, подставляя ласковому солнцу свое лицо.

— Кайфуешь? — донёсся голос Еникеева.

— У-гу. Ты хорошо управляешь. Умело, однако, — начала с намёков.

Ему пора была расколоться, где он научился всем навыкам, полезным не только для жизни, но и для здоровья.

— Мы с Игорем, мужем матери, часто сплавлялись по каналам и рекам французской местности. Здесь интереснее.

— Чем же?

— Там все ровно и гладко, даже грести не приходилось. Плывешь себе по течению. А здесь опаснее.

Я внутренне напряглась. О чем это он? Крокодилов вроде не было, если только рыбки зубастые.

Да я шутила. В этой речке-вонючке прости меня, Женя, не было ничего особенного.

— Я имею в виду, — Женька издавал веслом приятный звук всплеска воды, — здесь, словно в неизвестности. Не запутаешься, но шишки набьешь. Сама система прохождения серьёзная, вот, например, как сейчас.

Мы приближались к огромной коряге, что преградила нам путь, оставляя лишь под собой маленькое отверстие для продвижения лодки вперёд.

— Осторожней, Ежевика, наклоняйся, придерживая одной рукой весло, а второй — дерево, чтобы не удариться…

Тут Женька замолчал, когда коряга, видимо, промелькнула над его головой.

— …и не снести себе башку.

— Значит, у себя на французской родине ты увлекался этим видом отдыха?

— В старших классах участвовал в соревнованиях по гребле. Это немного отличается от отдыха, здесь речь идет больше о спорте, но технику и навыки я приобрёл оттуда.

Так здорово было плыть и ничего при этом не делать. Я бы еще сняла с себя жилет, но мало, чего от Женьки можно было ожидать. Вдруг, все-таки, сделаем «бульк» вниз.

— Чем ещё удивишь? — спросила его, чтобы не образовывалась пауза.

— А чем хочешь? — спросил, не раздумывая, и тут же заботливо предупредил. — Осторожней, пригнись.

— Не знаю, — мы проплыли очередное препятствие. — Рассказывай все, как есть.

 Женя чуть помедлил. Думала, уйдёт от ответа как обычно, но он удивил.

— На случай, чтобы ты ничего себе такого не воображала: Инга — моя приятельница. Мы познакомились ещё в старших классах школы городка, в котором жили во Франции. Из русских были только нас двое, и с того времени просто дружим.

Не «просто», а «тесно», Женя, это разные вещи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мой отчим и её родители давно знакомы.

Ага, настолько давно, что и глазом моргнуть не успеешь, поженят.

— Мы вместе празднуем семейные события. Выбираемся на пикники и кэмпинги. В общем, частенько время проводим вместе.

Как было с нашей семьёй когда-то. Хорошо, что в эти моменты я сидела к нему спиной, и он не мог видеть моей досады, если только ощущать исходящее от меня напряжение.

— Да я ж не против. Дружите себе на здоровье, — промолвила огорченно, но тут же выдохнула неприятное стеснения в груди.

Мы с Женей тоже были просто друзьями. И не более.

— Инга любит путешествовать. Узнав, что я еду сюда, она последовала за мной. Хотела погостить.

— Клюшкина что ли?

Ну вот, что ж я за человек-то такой бесчувственный и колкий?

— На самом деле, у неё французская фамилия, — пропустил мою подковырку мимо ушей.

— Вообще, все равно.

— И я того же мнения. Всем наплевать, кто ты и откуда, главное, знать способы выживания и давать дельные советы.

— Ты-то понятно, походный парень, а она каким местом здесь оказалась?

— Она учится на врача. Хороший специалист в своём деле. Возможно, в походе от нее будет польза.

Я закатила глаза к небу. Допустим.

— Забинтовать и пластырь наклеить сможет любая. У нас своих девчонок полно, необязательно нужны французские финтифлюшки для утоления скуки. Если она хочет увидеть здесь чего-то особенного, то будет разочарована. Ты б ей сказал, что медведя она в лесу не встретит. А если и встретит, то вряд ли добежит.

Тут я залилась звонким смехом, но Женя не поддержал мое веселье.

Я махнула рукой. Пусть и дальше наивно полагает о том, какая у него замечательная и дружелюбная подружка. Складывалось впечатление, что парням не свойственно разбираться в подлинной искренности девушек: проехала буферами по ушам и,  — о, это моя милая знакомая. А то, что у нее яд капал изо рта, Еникеев не замечал.