Обжигающая грань (СИ) - Верная Карина

Всё дело в реакции Венеры. Точнее, в её отсутствии. Она слишком расслаблена и незаинтересованна. Её скучающий вид сбивает меня с толку. Девушки редко так безразлично реагируют на мою близость, пусть даже на такую нелепую и поверхностную. Хотя, это же Венера! Странно, что я вообще сейчас об этом думаю.

— Журнал отдашь? — слегка раздраженно спрашивает ненормальная, и я, наконец, отсаживаюсь подальше и с непроницаемым выражением лица кидаю кроссворды на столик.

Девчонка сразу же прячет их в свой рюкзак.

— Как у тебя обстоят дела с фантазией? — уже оживлённо интересуется Венера, бросив на меня иронически прищуренный взгляд.

— Что-то мне подсказывает, что лучше, чем у некоторых любительниц сомнительного чтива! — высокомерно подмигиваю.

— Хватит стебаться над душевной книгой! А, если серьёзно, готов сразиться со мной в сочинении абсурдных историй?

— Звучит отталкивающе. Сомневаюсь, что хочу знать подробности…

— Поверь, это всяко веселее, чем читать муть про контракты и тупо пялиться в таблички с бесконечными цифрами… Хотя, судя по твоему вечно потухшему взгляду, ты обожаешь подобные занятия.

Сейчас тот самый момент, когда я пожалел о своём решении позвать на место Арсения Николаевича эту ненормальную. Возникло непреодолимое желание выставить Венеру из купе и закрыть дверь перед её наглым носом, предварительно помахав рукой и пожелав удачи в жизни.

— Странно слышать что-то подобное от студентки — почвоведа. Смотри, потом не закисни в бесконечном унынии выбранной профессии. Что касается меня, то я действительно кайфую от своей работы. Это тот редчайший случай, когда находишь своё предназначение, и каждый день стараешься быть лучше, чем вчера, при этом, не насилуя себя нелюбимым делом.

— Ого! Как красиво говоришь! У тебя определенно есть все шансы сделать меня в бредовых историях.

— Валяй правила! Потом решу.

— Отлично! Всё очень просто — исходный материал за окном. Легче объяснить сразу на примере. Ты называешь мне три любых слова, которые видишь — ненормальная вглядывается в пейзаж и начинает показывать пальцем. — Допустим это: тот высокий чёрный столб, вот эта лесная полянка и подозрительный мужик, петляющий вдоль деревьев. Я должна, как можно быстрее и оригинальнее, связать твои слова в небольшую историю, пусть даже бредовую. Например: мало, кто догадывается, что отзывчивый, привлекательный мужчина в джинсовой куртке и с вечной улыбкой на добродушном лице днём — это безжалостный, свирепый и бестормозной маньяк — убийца ночью. Его жертвы… хм, взрослые мужчины из соседних посёлков, пытающиеся отыскать на лесной поляне место, чтобы какое-то время побыть наедине с собственными мыслями и/или пропустить бутылочку — другую вдалеке от своих сварливых жён и любовниц. Наш антигерой долго следит за ними из-за того чёрного столба, оценивает жертву, свои силы. Затем тихо, как истинный хищник, подкрадывается к будущему трупу с ножом и бесчестно, со спины, наносит подряд пять-шесть чётко отработанных ударов. Маньяк уже с закрытыми глазами может проделывать свой ритуал и, удовлетворённый успехом, прячет жертву в тайном месте в лесу…

— Завязывай! — не в силах и дальше слушать больную фантазию ненормальной малолетки, перебиваю её. — За что так бедного мужика опустила?! Хотелось бы осмотреть твой рюкзак на предмет медицинских заключений из психушки…

— Я же не говорила, что истории должны быть добрыми. Но, если ты такой правильный, то буду радовать тебя бреднями про ласковое солнышко, вкусно пахнущие цветочки и миленьких птичек. Главное, чтобы ты объективно оценил мою фантазию по пятибалльной шкале.

— Ты реально надеешься, что я буду участвовать в этой фигне? Уверен, что ты и только ты можешь быть автором данного трэша.

— Само собой, что я — автор! — мне показалось, или Венера реально обиделась и снова поджала губы. — Не хочешь — не надо!

— А я поиграю с тобой! — неожиданно подал голос Миша и резво слез со своей полки. — Мне понравилось.

Ненормальная припечатала меня победным взглядом и пригласила подростка к столу. И снова: ха-ха! Они нашли друг друга по интересам. Кто-то ещё осмелится спорить со мной, что Венера — типичная малолетка, несмотря на цифры в паспорте? Вот и молодцы!

Залезаю на своё место, но не работаю, а ползаю по соцсетям. Постоянный дикий смех новоявленных единомышленников раздражает, и я неосознанно прислушиваюсь к их бредням. Там речь уже о червяке — трансформере и семерых жуках— навозниках, спасающих зачахшее болото от инопланетян. Таймер чуши зашкаливает, мозг готов взорваться от идиотских фантазий двух странных подростков, которые на почве своей невменяемости, нашли общий язык.

Но, видимо, неадекватность заразна, потому что я сам не понял, как влез в их выносящую мозг дискуссию, и практически до слез хохотал над новой историей Венеры. В подробности вдаваться не буду, так как дорожу своей репутацией разумного, взрослого человека.

Когда основной свет в вагоне погасили, и все мои временные соседи в купе легли спать, я ещё долго не мог заснуть. Думал о завтрашнем дне, о встрече с заказчиком и о том, почему Венера не попадается на лжи. Всегда считал, что такие девушки, как она, пробивают себе дорогу хамством, лицемерием и изворотливостью. Но пока выходит, что эта ненормальная — единственная из моих знакомых, которая даже при всей своей долбанутости, не стесняется быть самой собой и почти не парится о мнении окружающих. Не каждый может похвастаться такой смелостью. Или же самой настоящей тупостью…

Утром всё произошло слишком быстро и сумбурно. Я не успел ещё как следует раскачаться, но уже приехал на станцию назначения. На выходе с вокзала сел в машину к первому попавшемуся таксисту и, осознав, что до нужной гостиницы полчаса езды, вырубился на переднем сидении.

Как я понял по опустевшим к утру местам в купе, старушка с внуком вышли за несколько остановок до конечной. С Венерой рано утром мы перекинулись лишь парой дежурных фраз и обменялись поверхностным: «Удачи!» перед выходом из поезда.

В гостиницу меня заселили практически сразу по приезду. Плотно позавтракав в местном ресторане, я поднялся в номер и принял душ.

Совещание назначено на полдень, поэтому есть время разложиться на кровати, помониторить маршрут и ещё раз пролистать документы.

Открываю планшет: из обложки сразу же выпадает криво сложенный листок бумаги. Удивлённо прищурившись, разворачиваю его и читаю. На тетрадной странице в клетку, после номера телефона, неразборчиво нацарапано:

«Не вздумай мне звонить или писать. Даже если будет очень нужен дружеский совет. Немедленно порви и выкинь эту бумажку!»

Ещё пару секунд я недоуменно смотрю на каракули, комкаю бумагу и, слегка привстав на кровати, пытаюсь докинуть её до мусорной корзины. Промахиваюсь. Выругавшись, заставляю себя подойти и поднять клочок. В последнюю секунду перед тем, как выбросить, снова разворачиваю его и почему-то начинаю неосознанно, по-глупому улыбаться. Достаю мобильник и быстро забиваю номер ненормальной в свою телефонную книгу. Пусть будет, удалить всегда успею. Необъяснимая, пришибленная улыбка до сих пор придаёт шальную неадекватность моему лицу. Радует только то, что сейчас меня совсем никто не видит.

Глава 7

Сегодня народ в моем отделе слишком расслаблен. Никто даже не пытается изображать бурную деятельность и прерывать нескончаемый галдёж, когда я захожу в кабинет за нужными бумагами. Девушки, столпившись у стола самой болтливой коллеги, оживлённо обсуждают внешний вид друг друга. Заметив меня, как по команде, громко здороваются, одинаково наигранно улыбаются и вновь продолжают мусолить свои скучные женские темы. Мужская часть отдела проявляет не намного больше внимания к рабочим вопросам, предпочитая темы вчерашнего разгромного футбольного матча и выбора выпивки на сегодняшний торжественный вечер.

Приняв отстранённое участие в дискуссии, я игнорирую настойчивые уговоры своего зама, несколько дней назад вернувшегося с отпуска, отложить проверку документации и остаться с ними в кабинете. Меня нехило раздражают мелкие неоконченные дела, поэтому решаю не оставлять их на понедельник и добить самостоятельно. Как раз должен успеть управиться до начала размашистого празднования двадцатилетнего юбилея фирмы в топовом ресторане города.