(Не) тот ребенок (СИ) - Грудина Артелина

— Антон Вальерьевич сегодня только до двух занят, уверена, он меня отпустит к вам!

— Хорошо, приглашаю тогда на чашку чая, — в холодильнике полно всяких вкусняшек. Вчера я заказала домой целых четыре вида десерта: тирамису, шоколадно-ванильный мусс, классический чизкейк и несколько бисквитных пирожных с ягодным кремом. Так что могу проявить себя радушной хозяйкой!

— Может мне что-то захватить с собой? Мне совсем не трудно будет.

Помню, еще во время нашего с Денисом брака Алина часто выполняла поручения мужа и не по профессиональной сфере. Конечно, Денис всегда увеличивал размер премии, но мне казалось подобное поведение некрасивым.

— Нет-нет. Ничего не надо! — поспешно заверила я девушку и повесила трубку.

Встречать гостью в пижаме и нерасчесанными волосами я не собиралась, поэтому, не теряя времени, отправилась в душ. Два часа пролетели слишком быстро. Вроде бы только оделась и закончила сушить волосы, как в дверь уже позвонили.

Бросив взгляд на настенные часы, поняла, что я стала слишком медленной…

На пороге стояла вовсе не Алина, а Антон. У мужчины в одной руке были букет цветов и папка, а другой он удерживал под мышкой что-то невероятно огромное, в полный человеческий рост.

— Привет! — улыбнулся гость и уверенно шагнул вперед, подавая мне букет роз. — Для хорошего настроения!

— А это для здорового сна! — огромное мягкое нечто положили в прихожей на столик.

Я с любопытством принялась рассматривать подарок. Да это же подушка! Огромная, в виде подковы, ортопедическая подушка для беременных! Откуда мужчина знает о моем положении?

— Вчера вечером сидели с твоим отцом. Он поделился радостью, — ответил Антон на мой невысказанный вопрос. — Алина сказала, что меня ждут чай и вкусности. В кухню идем?

— Да-да, конечно, — спохватилась я и поспешила поставить чайник.

Угощения уже стояли на столе, как и блюдца, тарелки, чашки.

— Чай? Кофе?

— Думаю, лучше чай, — отозвался Антон, пока я рассматривала и свои запасы.

— Зеленый, черный, молочный…

— Черный с бергамотом.

Я аж вздрогнула и чуть не уронила выбранный сорт чая. Антон сидел на месте Дениса, так же, как и муж, скинув пиджак и закатав рукава рубашки. Мобильный телефон лежал на краю стола, а сам мужчина просматривал документы из папки, сортируя их на ходу.

Как же он сейчас был похож на мужа! То же сосредоточенное выражение лица, чуть нахмуренные брови и…

— С тобой все в порядке? Ален?

Я отмерла и неуверенно кивнула головой:

— Да, все хорошо.

Антон отложил все дела и подошел ко мне. Его ладонь легла на лоб, проверяя температуру, а я не отдернулась и не отступила… Может, потому что отодвигаться было некуда, а может, все дело в самом Антоне? Может из-за того, что он так напоминал мне Дениса, именно рядом с ним я чувствовала себя иначе, чем с другими мужчинами?

— Температуры нет. Так, ладно, садись — подписывай договора, а я пока заварю нам чай. Тебе зеленый с мятой?

— Да.

Я не смогла сопротивляться уверенным и решительным действием гостя. Он буквально усадил меня и вложил в руку ручку, не забыв пододвинуть всю папку с документами.

Чаепитие вышло душевным, хоть вначале оно казалось немного сухим.

— Мы решили возобновить договор с Голландией? — поинтересовалась я, подписывая договор о сотрудничестве со знакомым производителем.

— Да, они пошли на наши требования по вакцинам, датских не хватает.

— А это новые поставщики? — хмурясь, пыталась вспомнить, что слышала о таких фирмах.

— Да, взяли пробную партию, будем смотреть и на качество препаратов, и на логистику.

Мужчина спокойно попивал чай и ел чизкейк, смотря на меня.

— Ты уже решила, где будешь наблюдаться? — теперь Антон стал забрасывать меня вопросами. — Если нет, у меня есть хорошие врачи на примете. Могу устроить тебя к ним.

— Это лишнее. Я стала на учет в той же клинике, где и делала ЭКО.

— Но если что-то надо будет…

— Антон, я хотела тебя попросить насчет операции для Кати, — отложив все документы, я прямо посмотрела в глаза мужчине. — Мы можем выделить средства?

— Алена, я не смогу постоянно вытягивать средства из бизнеса. Мы обанкротимся, и тогда ты уже никому не поможешь.

— Но мы же не можем сидеть сложа руки? — растерялась я.

— Давай устроим прием. В случае с Владом это ведь помогло.

Я и сама думала о подобном, но был сдерживающий фактор.

— Времени очень мало, Антон, очень.

— Не переживай, я вплотную займусь этим, — он накрыл мою руку своей и сжал. — Ты сейчас должна думать о другом, — взгляд мужчины с лица опустился на мой живот.

— Я думаю, но…

— Обещаю, сделаю все возможное и буду держать тебя в известности.

— Спасибо, Антон. Даже не знаю, что бы делала без твоей поддержки.

Речь шла не только об этой ситуации, а обо всем фонде. Мужчина не отмахнулся от моей идеи, а помог всем: ресурсами, людьми, опытом, сам принимал участие в приемах.

— Пила бы чай в одиночестве и съела бы сама все сладости, а так я оставил тебя без чизкейка, — засмеялся собеседник, и я улыбнулась ему в ответ.

Я уже тысячу лет так не общалась с мужчинами, но удивляло даже не это, а то, что мне было комфортно в компании Антона.

С еще большим комфортом я засыпала на новой подушке, которая “обнимала” меня с двух сторон. На нее удобно было забросить ногу и крепко обнять. Ко всему прочему, поясница и спина отдыхали! Представляю, как меня будет выручать эта “каракатица” на позднем сроке!

Глава 19. Юля

Мы ссоримся и миримся, словно на американских горках катаемся то вверх, к счастью, эйфории, то с разгону в самую бездну страхов, обид и непонимания.

Леша привык играть, рваться вперед, вырывать победу зубами, получать синяки во время матча, а сейчас должен стоять и смотреть, как другие кайфуют на льду. Я вижу, как его ломает от этих перемен. Он не хочет сдаваться и ставить на своей карьере крест, поэтому носится по врачам, показывает свое колено, снимки. Он готов на любые риски, лишь бы попробовать, лишь бы урвать этот шанс. Один из миллиона. Мы с ним похожи.

Теперь он понимает меня, но осаждает все равно. Потому, что любит. Потому, что боится за мое здоровье. На самом деле существует целый миллион причин. И я, правда, понимаю его правоту, но эта мечта, эта не взятая высота зовет, просит рискнуть, и я завожу разговор снова.

Леша больше не сдерживается, не выбирает выражений, он просто выплескивает на меня все. Кричит, бьет посуду, громко хлопает дверью на балкон и долго курит, смотря на небо. Я теперь сама вытираю свои слезы, умываюсь, привожу себя в порядок и иду мириться.

Старым, как мир, способом.

Наш секс дикий, необузданный, мы словно продолжаем сражаться, но теперь в другой, горизонтальной плоскости.

Леша еще не понимает, не видит, но я уже чувствую.

Мы теряем друг друга.

Самое страшное во всем этом то, что у меня больше нет сил что-то менять.

Я, словно сторонний наблюдатель, сижу на диване, ем чипсы и смотрю фильм, в котором сама же играю главную роль. Умом понимаю, что не так и как это изменить, но сил нет даже нажать на паузу.

Я уже почти смирилась, что нахожусь в начале конца.

Единственное, о чем я волнуюсь, на что у меня хватает сил помимо желания провести еще одно ЭКО, это здоровье мамы. Как и просил отец, я больше не езжу к ним, но звоню отцу раз в неделю.

Сегодня суббота. День нашего созвона. Лешка гоняет по городу, решая организационные дела, которые на него повесил отец, разгрузив себя, а я одна. Мне комфортно прятаться в своем одиночестве. Я укутываюсь им, как любимым пушистым одеялом. Оно дарит мне уют, комфорт и спокойствие. Заварив теплый чай, я присела на диван и набрала номер отца.

— Добрый вечер, папочка. Как вы? — этой неизменной фразой я начинаю каждый наш разговор.

— Мама делает успехи. Сегодня почти сама ела. Врачи заметили положительную динамику.